Эрика Леонард Джеймс - На пятьдесят оттенков светлее

Лифт двигается мучительно медленно, останавливаясь на каждом этаже. Быстрее… Быстрее! Я хочу, чтобы он двигался быстрее, сержусь на людей, заходящих и выходящих и мешающих мне добраться до моего отца. Наконец, двери открываются на третьем этаже, и я мчусь к другой стойке регистрации, здесь работают медсестры в форме военно-морского флота.

— Чем могу вам помочь? — услужливо спрашивает одна медсестра с близоруким пристальным взглядом.

— Мой отец Рэймонд Стил. Он только что был госпитализирован. Он в Операционной-4, Я думаю. — Пока я произношу эти слова, я так надеюсь, чтобы они не оказались правдой.

— Позвольте проверить, мисс Стил.

Я киваю, не потрудившись поправить ее, поскольку она пристально смотрит на монитор.

— Да. Он поступил к нам пару часов назад. Если вы хотите, подождите, я сообщу ему, что вы здесь. Зал ожидания там. — Она указывает на большую белую дверь с услужливой надписью «ЗАЛ ОЖИДАНИЯ», жирным синим шрифтом.

— Как он? — спрашиваю я, пытаясь сохранить спокойствие.

— Вам придется подождать его лечащего врача, чтобы он проинформировать вас, мэм.

— Спасибо, — бормочу я, но внутри я кричу. — «Я хочу знать сейчас!»

Я открываю дверь и оказываюсь в простом, без излишеств, строгом зале ожидания, где уже сидят мистер Родригес и Хосе.

— Ана! — Мистер Родригес дышит с трудом. Его рука в гипсе, щека с одной стороны покрыта синяками. Он в инвалидном кресле, одна его нога тоже в гипсе. Я осторожно обнимаю его.

— Ох, Мистер Родригес, — Рыдаю я.

— Ана, дорогая. — Он гладит мою спину здоровой рукой. — Мне очень жаль, — бормочет он, его хриплый голос ломается.

О, нет.

— Нет, папа, — мягко, но настойчиво говорит Хосе, стоя у меня за спиной. Когда я повернулась, он притягивает меня в свои объятия и удерживает.

— Хосе, — бормочу я. И я больше не могу сдерживаться — вместе со слезами на поверхность вырывается все напряжение, страх и боль, скопившиеся за последние три часа.

— Эй, Ана, не плачь. — Хосе мягко поглаживает мои волосы. Я обнимаю его вокруг шеи и тихонько плачу. Мы стоим так целую вечность, и я так благодарна что мой друг здесь. Мы разделяемся, когда Сойер присоединяется к нам в приемном покое. Мистер Родригес вручает мне платок из коробки, и я вытираю свои слезы.

— Это мистер Сойер. Охранник. — Сойер вежливо кивнул Хосе и мистеру Родригесу и сел с краю.

— Садись, Ана. — Хосе сопровождает меня к одному из виниловых кресел.

— Что произошло? Вы знаете, как он? Что они делают?

Хосе поднимает руки, чтобы остановить шквал вопросов и садится рядом со мной.

— У нас нет никаких новостей. Рэй, папа, и я были на рыбалке в Астории. Нас сбил какой-то глупый чертов пьяница…

Мистер Родригес пытается прервать его, бормоча извинения.

— Успокойся, папа! — резко говорит Хосе. — На мне нет следов, кроме пары синяков на ребрах и я немного оглушен. Папа… ну, папа сломал запястье и лодыжку. Однако автомобиль врезался со стороны пассажира и Рэй…

Ох, нет, нет… Паника снова охватывает меня. Нет, нет, нет. Мое тело бросает в дрожь и озноб, в то время как я представляю что происходит с Рэем.

— Он в операционной. Мы были доставлены в общественную больницу Астории, но они переправили Рэя сюда. Мы не знаем, что они делают. И ждем новостей.

Меня начало трясти.

— Эй, Ана, ты замерзла?

Я киваю. Я в белом топе и черном летнем пиджаке, который не греет. Осторожно, Хосе снимает свою кожаную куртку и укутывает в нее мои плечи.

— Могу я принести чай, мэм? — спрашивает у меня Сойер. Я киваю с благодарностью, и он исчезает из комнаты.

— Почему вы рыбачили в Астории? — спрашиваю я.

Хосе пожимает плечами.

— Предполагалось, что там хорошая рыбалка. Мы хотели устроить мальчишник. Хотели побыть некоторое время с моим стариком, до начала моего последнего учебного года в университете. — Темные глаза Хосе большие и светятся страхом и сожалением.

— Ты тоже, мог бы быть ранен. И мистер Родригес хуже. — Я задыхаюсь при этой мысли. Моя температура тела опускается ниже, и я дрожу еще больше. Хосе берет меня за руку.

— Боже, Ана, ты продрогла.

Мистер Родригес слегка подался вперед и взял мою другую руку в свою здоровую.

— Ана, мне так жаль.

— Мистер Родригес, пожалуйста. Это был несчастный случай. — Мой голос затихает до шепота.

— Называй меня сеньор Хосе, — поправляет он меня. Я едва улыбаюсь ему, потому что это все, что я могу сделать. Я вздрагиваю еще раз.

— Полиция арестовала этого кретина. В семь утра этот парень был пьяный в стельку, — прошипел с отвращением Хосе.

Сойер возвращается, неся бумажный стаканчик с горячей водой и отдельный пакетик. Он знает, как я пью чай! Я удивилась, и обрадовалась возможности отвлечься. Мистер Родригес и Хосе отпускают мои руки, я с благодарностью принимаю стаканчик из рук Сойера.

— Кто-нибудь из вас хочет что-нибудь? — спрашивает Сойер у мистера Родригеса и Хосе. Они оба покачали головами, и Сойер занимает прежнее место в углу. Я опускаю мой пакетик в воду, вынимаю и стряхиваю, затем выбрасываю использованный пакетик в небольшую корзину.

— Ну почему они так долго? — Бормочу я, ни к кому в частности не обращаясь, и отпиваю.

Папочка… «Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

— Мы узнаем все довольно скоро, Ана, — мягко говорит Хосе. Я кивнула и отхлебнула еще. Я сажусь снова рядом с ним. Мы ждем, и ждем. Мистер Родригес, закрыв глаза — молится, я думаю. Хосе держит меня за руку и сжимает ее снова и снова. Я медленно прихлебываю чай. Это не «Twinings», а какой-то дешевый, противный сорт, и его вкус отвратительный.

Я вспоминаю прошлый раз, когда я ждала новостей. В прошлый раз, когда я думала, что все потеряно, когда «Чарли Танго» пропал без вести. Закрывая мои глаза, я возношу тихую молитву о безопасной поездке моего мужа.

Я смотрю на часы — 2:15 дня. Он скоро будет здесь. Мой чай холодный. Тьфу!

Я встаю, прохаживаюсь и снова сажусь. Почему доктор так долго не заходит? Я взяла за руку Хосе и он дал мне обнадеживающее рукопожатие.

«Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста, пусть с ним все будет хорошо».

Время идет так медленно.

Внезапно дверь открывается, и мы все смотрим с надеждой. Мой желудок сжимается в узел. Это он и есть?

Кристиан входит. Его лицо темнеет на мгновение, когда он замечает мою руку у Хосе.

— Кристиан! — Я задыхаюсь и подскакиваю, благодаря Бога, что он прибыл благополучно. Затем я завернулась в его руки, его нос в моих волосах, и я вдыхаю его аромат, его теплоту, его любовь. Маленькая часть меня чувствует себя спокойнее, сильнее и жизнерадостнее, потому что он здесь. О, его присутствие успокаивает меня.

— Какие-нибудь новости?