Кресли Коул - Лотэр

- Скоро, мой король, - промурлыкала она прямо перед новым приступом головокружения. Подойдя к краю кровати, она опустилась на матрас.

Встряхнув головой, Лотэр приказал:

- Борись с ней. Оставайся со мной.

- Девчонка возвращается. - Саройя раздраженно скинула туфли. - Ничего не могу поделать, Лотэр. Используй её!

- Blyad’!

Ты не знаешь, о чём говоришь. Ты восстанешь завтра ночью, Богиня, или узнаешь мой гнев!

Глаза Саройи закрылись, и её окутала темнота.

Элли проснулась, тяжело дыша.

Каждый раз когда она поднималась был подобен борьбе вдоль черного беззвучного туннеля только действовать нужно напролом с натиском и инэрцией.

Не раздумывая она подняла голову и осмотрелась по сторонам. Девушка очутилась в темной комнате на лучших простынях которые только можно представить.

Не в тюрьме -

Воспоминания после обеда вернулись подобно сокрушительной волне.

Горячий рот Лотера ласкал ее шею. Его клыки царапали кожу. Его язык слизывал капли крови.

Она вздрогнула. Он попробовал ее кровь.

О, боже, вампиры существуют.

Одержимость демоном не стала таким уж шоком для девушки из Аппалачи - родного дома заклинателей змей, глоссолалии и мифического Человека-мотылька.

Но мысль о пьющем кровь вампире перевернула весь ее мир наискосяк

И если все это правда, тогда у нее не осталось причин не верить в то, что Саройя была божеством.

Элис положила руку на лицо страдальчески простонав: "О Боже."

-Я не Бог на которого ты ссылаешься, - прозвучал из угла голос Лотэра, -хотя для тебя возможно я он и есть.

Она резко села в кровати, всматриваясь в темноту. Его красные глаза пылали из темноты, как тлеющие угольки.

-Ты! - Ее кошмар продолжался. Осмотревшись , она поняла что была теперь ночь снаружи. Занавески были отодвинуты, и холодный бриз дул сквозь открытые французские двери. Горизонт искрился в калеке.

Другой потерянный день. Но она полагала что все ее время теперь утеряно.

Потом она осмотрела свое тело. Нет крови?

Платье на ней было шёлковым и почти неприличным, на руках - кольца и браслеты. Пальцы заканчивались длинными красными ногтями. Без кусков кожи под ними? Саройя всегда оставляла её в кошмарных сценах. Ну так, где трупы?

- Саройя... она убивала, пока я была без сознания?

-Нет.

Элли с облегчением выдохнула.

- Моя Невеста слишком устала, так что назовём это "ранней ночью". - С момента, когда Элли видела его в последний раз, он успел смыть с себя кровь и переоделся в чёрную рубашку и тёмные брюки. - Но всегда есть "завтра".

Если ваша цель - заставить меня чувствовать себя жалкой, считайте миссию выполненной. - После своих "провалов" она всегда просыпалась измождённой и голодной. Даже не будучи покрыта кровью, она чувствовала себя грязной и использованной. - Так что я пропустила? - она хлопнула себя ладонью по лбу. - Ах да, последнее, что я помню, вы - вампир.

- Это так.

Он обращался с ней не так, как раньше. Но почему?

Как её изучить кого-то, если она находилась в отключке половину их совместного времени? И конечно, она не могла подобрать ключ к его настроению. Он больше не казался сумасшедшим или разгневанным - держал себя внешне спокойно.

Подобно хищнику.

Она сглотнула:

- Вы пили мою кровь, пока я была без сознания?

- Каким то чудом я сдержался, - съязвил он.

Вздох сделал ее сильнее и она отрезала:

- Вы все пытаетесь быть саркастичным

мистер, но вы пробили мою вену как сукин сын прежде чем я успела пальцем пошевелить.

-И тебе понравилось это. Ты стонала и терлась об меня.

В смущении она отвела взгляд. Потому что всё, что он сказал, было правдой. Наслаждение, которое она почувствовала, бело изумительным...

Ты правда не помнишь ничего что было позже, после обеда?

Она отрицательно покачала головой

- Не контролировать своё тело - это сводит с ума. Если это так невыносимо, зачем вообще просыпаться?

- Потому что это мое тело. Она ударила кулаком по почти обнаженной груди и браслеты на ее запястьях зазвенели. - Мое!

- Неправильно. Я оставил на нём свою метку. И вскоре ты уступишь его другой женщине.

Он собирался изгнать её душу! Элли вспомнила, какой раздавленной она себя почувствовала, когда она угрожал её матери и брату - как вдруг поняла, что остался её один ход.

Если она доберётся до телефона, то сможет убедиться, что её семья надёжно спрятана. Тогда у вампира не останется никакого рычага давления. Элли покончит с собой - и с Саройей заодно.

Енот ещё не загнан в угол...

- Если ты уже была готова умереть, то почему не сдалась и не позволила Саройе управлять тобой? Ты бы просто спала внутри своей физической оболочки, ни боли, ни страха. Тогда мне не придётся избавляться от твоей души.

- Я была готова к смерти, чтобы забрать с собой убийцу добрых людей. А не дать ей "зелёный свет". - Последнее она произнесла отсутствующим тоном, чувстуя, что с её телом что-то не так.

- Не борись со мной, Элизабет. Любой, кто скрестит со мной меч, проиграет. Это факт.

- Что? - Там внизу чего-то явно не хватало.

С возрастающим раздражением он повторил:

- Скрестить меч. Ты проиграешь...

- Ну, это может потому, что вы не встречали никого вроде меня. Я упрямее любого, с кем вы когда-либо сталкивались.

- Смешное утверждение от невежественной девчонки. Мне тысячи лет и я сталкивался с миллионами.

- Тысячи? Это же вечность! - воскликнула она. - Значит, кровопийцы бессмертны?

Я дам тебе время, чтобы ты могла это осознать своим жалким умишком.

- Весьма тактично с твоей стороны. Но неважно. Всё равно я упряма как баран, могу переупрямить гору. Такова моя натура.

Чёрт возьми, почему она всё ещё чувствует себя так странно между ног?

Лотэр открыл рот чтобы сказать что-то еще но она перебила его:

-Мне нужно в уборную.

Он раздраженно вздохнул и указал в сторону коридора. - Туда.

Элли поднялась с кровати, морщась от боли в ногах, было ощущение словно она пробежала марафон. На полу были небрежно брошены пара туфель на шпильке.

- Каблуки, Саройя? Это очень жестоко.

В детстве Элли ходила босиком добрых семь месяцев в году. А в тюрьме ей хотя бы выдали шлепки.

Туфли, а уж тем более каблуки, были ей чужды.

В конце длинного коридора она обнаружила просторную ванную. Мраморный пол мерцал, столешницы для раковин были выполнены в том же стиле. На полотенцесушителе висели плюшевые полотенца, слишком красивые, чтобы ими вытираться.

Когда она повернулась к огромному зеркалу занимавшем всю стену, чтобы осмотреть себя, она открыла рот от изумления, глядя на свое отражение.

На ней было черное платье из тончайшего шелка, но вырез спускался едва ли не до пупка. Ее грудь буквально вывалилась, а тонкая ткань четко обрисовывала то, что было прикрыто.