Кресли Коул - Лотэр

— И ты чего, с ней заодно?

Лотэр находил её изменившуюся внешность привлекательной, практически неотразимой, но у него не было конкретных предпочтений. Если формы Элизабет станут женственнее, он будет только рад, ведь кто откажется от добавки любимого лакомства. И, это Саройя станет той, которая навеки поселится в таком теле.

— Если этого хочет моя Невеста, я согласен.

— Ладушки, но не говори, что я тебя не предупреждала. Учти, переборщу с хлебом, и мою задницу разнесёт в два счёта.

Она откусила ещё кусочек.

— Я принял к сведению.

— А у тебя забавное произношение. Акцент европейский?

Он закатил глаза.

— Русский…

— Погоди! Ты сказал «Невеста»? — едва не поперхнулась Элизабет и завопила, брызгая слюной: — Ты что на ней женился?

Сидя во главе стола, вампир раздраженно выдохнул.

— Для моего народа женитьба не является обязательной. Наши узы куда прочнее.

— Тогда как это понимать?

— Невеста — это суженая вампира, предназначенная только для него. Саройя — моя.

Элли проанализировала эту информацию — сохраняй непредвзятость мышления — затем спросила:

— Откуда ты знаешь, что это именно она?

Он наклонил голову с оценивающим видом, будто бы взвешивал все за и против своего ответа.

— Она вдохнула в меня жизнь.

Отвечая на её вопросительный взгляд, он добавил:

— Каждый взрослый вампир мужского пола существует, словно живой мертвец, пока не встретит свою суженую, которая вдохнёт в него жизнь и вернёт ей полноту красок. Саройя заставила моё сердце снова биться, а мои лёгкие — дышать… Ну… помимо всего прочего, — добавил он хрипловатым голосом.

— Откуда ты знаешь, что это не я… вдохнула в тебя жизнь?

На его скулах заиграли желваки.

— Потому что судьба не оскорбила бы меня так жестоко. Если бы моей парой была такая как ты, я бы вышел под полуденное солнце.

— Такая, как я, — повторила она. За время её жизни над Элли слишком часто насмехались, чтобы принимать подобное близко к сердцу. Она стала толстокожей, словно носила доспехи.

— Да, ты. Невежественная смертная кассирша из супермаркета «Кеймарт».

Вампир выбрал самый острый нож из своих столовых приборов и принялся крутить его между большим и указательным пальцами.

— Откуда? Если бы мне так повезло. Такую работу трудно получить. Я работала в лавке моего дяди.

— Значит, ты ещё хуже. Ты — лавочница, мечтающая попасть в «Кеймарт».

— Всяко лучше, чем быть демоном.

— Саройя не демон, — процедил сквозь зубы Лотэр. — Я бы не согласился на женщину-демона.

— О, точно, она же богиня. А ты — вампир. Я полагаю, пука тоже существуют. И оборотни? — Затем она сделала удивлённые глаза. — И человек-мотылёк не вымысел?

В Виргинии каждый слышал о дьявольском крылатом создании с красными глазами. Ходят слухи, что его время от времени видят мельком то там, то тут, летающим во мраке и клубах угольной пыли.

Повязавший Элли шериф шутил, что в день её ареста, вероятно, тоже был такой случай — занятная встреча на вершине одинокой горы Пирсов.

— На самом деле существует всё, что ты только себе можешь вообразить, — ответил Лотэр. — Каждое создание, считаемое мифом. Мы называем свой мир — Ллор. И, просто к сведению, человек-мотылёк — всего лишь жалкий недоумок.

Услышав это, девушка раскрыла рот.

— И как только твоим сородичам удается так замыливать смертным глаза?

— Нас наказывают, если мы без необходимости раскрываем своё бессмертие людям.

— Так все эти «мифические существа» тайно бродят по улицам?

— И управляют правительствами, снимаются в фильмах, просачиваются в королевские семьи. Ваш вид, по определению, тёмный и недалекий по сравнению с существами Ллора. Так что мы свободно перемещаемся по земле. Боги ходят среди вас, а вы и не замечаете.

Элли пронзила пугающая мысль.

— Если ты пил мою кровь, сделает ли это вампиром и меня?

«Скажи «нет», скажи «нет», скажи «нет».

Он выдохнул.

— Если бы только это было так просто.

— О, слава богу!

Вампиру это совсем не понравилось. От напряжения воздух вокруг него буквально звенел. Лотэр надавил кончиком ножа на подушечку большого пальца правой руки, вращая лезвие до тех пор, пока не начала сочиться кровь.

Воцарилась молчание.

— Лотэр?

Он не ответил. Тишину разрывал только мерный капающий звук — кап, кап…

Девушка беспокойно мяла салфетку. Непривычная тишина усилила нервозность.

Тюрьма была непрерывным насилием над слухом Элли. В течение дня сокамерницы стучали по решёткам, тюремные надзиратели топали вверх и вниз по стальным ступеням. Это напоминало захламлённый выдвижной ящик для посуды, который постоянно дёргали и захлопывали.

Ночью ото всюду доносились стоны удовольствия и боли. Крики звенели в ушах. Серийная убийца из камеры через коридор шипела на Элли из темноты…

Наконец, Лотэр процедил сквозь зубы:

— Были смертные, умолявшие меня обратить их. Большинство людей отдали бы всё на свете, чтобы стать бессмертными. Этот дар бесценен.

Она старалась не смотреть на его новую рану.

— Я бы никогда такого не пожелала.

— Даже если это означает никогда не болеть, совсем не стареть?

Элли обладала врождённым даром эмпатии, умением поставить себя на место другого. Она тотчас же представила себе, каково было бы жить тысячи лет, которые очевидно Лотэр и прожил.

Как он мог наслаждаться каждым днём своей жизни, если их запас неисчерпаем? Мог ли он вообще испытывать изумление или душевное волнение?

— Мне кажется, это было бы изнурительно.

Неужели на его лице промелькнула тень?

— Итак, раз я не обращена в вампира, — начала Элли, — и это сделать непросто, как же вы с Саройей соединитесь?

— Я ищу одно кольцо. Оно обладает властью превратить её в вампира.

— Ты хочешь создать вампира? В моём теле? Если Саройя — богиня, что же она вцепилась в меня словно клещ?

Он молча уставился на неё своими бросающими в дрожь глазами, проворачивая нож, в то время как на поверхности стола уже начала образовываться лужица из его крови.

Не смотря на то, что он вселял в неё ужас, Элли надавила.

— Зачем ей находиться внутри меня, обычной кассирши? Почему я должна верить в её… божественность?

— Уясни кое-что, девушка. Я не лгу. Никогда. На неё наложили проклятье, и теперь она обречена обитать в смертной оболочке.

— Кто её проклял? Зачем было помещать её именно в меня?

Убедившись, что он не собирается отвечать, Элли добавила:

— Послушай, вам в этой сделке достаётся моё тело. Мне — ничего. Ты говорил, что любишь выгодные сделки? Ты должен признать, что это не совсем честный обмен. Ты ведь не умрёшь, если расскажешь, зачем ей нужно моё тело?

Его лицо приобрело отсутствующее выражение, глаза потемнели, и Элли поняла, что мысленно он уже далеко отсюда.