Кресли Коул - Лотэр

«Раздвоение личности?»

Она уже видела такое выражение на его лице сегодня, ранее, пока он мерил шагами комнату. Ей вдруг пришло в голову, что он был не просто злом.

Враг Древних мог быть по-настоящему психически болен.

— На существование в смертной оболочке её обрекла другая богиня, — пытаясь обуздать своё безумие, наконец, сказал Лотэр. — «Соберись». — Я не знаю, почему выбор пал на тебя.

— Какая богиня?

У Саройи была сестра-близнец — Ламия. Обе сестры черпали свою силу из жизни. Ламия — создавая и оберегая её. Саройя — пожиная и губя души.

Когда Саройя попыталась обрести ещё большую власть, убивая без разбору и нарушая равновесие, Ламия объединилась с другими богами и прокляла Саройю, обрекая её снова и снова переживать смерть в человеческом обличье.

— Быть обречённым на смертную долю, — невнятно пробормотал он. — Разве может быть что-то хуже?

Он опустил взгляд, в удивлении обнаружив, что буравит кончиком ножа собственный палец.

— Лотэр, за что её прокляли? — необдуманно продолжила расспросы Элизабет.

Он лизнул свежую, сочащуюся кровью, рану.

— Потому что она точно такая же, как я. — Создание, жадное до власти. — Она рискнула сыграть по-крупному и поставила на кон всё.

— Я не понимаю.

Лотэр злобно выругался на непонятном языке, а затем добавил уже на английском:

— Мне, чёрт возьми, насрать, понимаешь ты или нет.

Ему уже становилось тошно от того, что другие вели себя с ним так, будто он городит вздор. Лотэр убивал практически всех, кто награждал его таким проницательно-вопросительным взглядом.

Но вампир не мог причинить вред сидящему перед ним человеку, девушке со спокойными серыми, оценивающими его глазами. Он вперил в них взгляд и долго смотрел, в изумлении осознавая, что обретает всё более твёрдую почву под ногами.

— Ума не приложу, как девушку из захолустья вообще занесло во что-то настолько… невероятное? — обронила Элли.

Не отрывая от неё взгляда, он откинулся на спинку кресла.

— Я постоянно задаю себе тот же вопрос с тех самых пор, как впервые тебя увидел. А ведь вначале я и не подозревал, что ты не просто смертная, понятия не имел, как я вообще могу быть с тобою связан.

Почему он так охотно с ней разговаривает? Возможно, потому что он знает — она унесёт его тайны в могилу? И совсем скоро?

Не важно, по какой причине, но слова из него полились рекой.

— Представь себе степень моего разочарования в тебе, женщина. Да чтобы я, Лотэр Враг Древних — самый грозный из здравствующих вампиров, сын одного короля и внук другого, соединился узами со смертной? Тем более, с совершенно заурядной смертной. Мне дали понять, что твой народ хуже презренных холопов.

Вместо того, чтобы излучать негодование, её лицо засветилось от любопытства.

— Погоди. Так первой была я? Ты нашёл меня не из-за неё? Эй, и ты что же, выходит, принц?

— Да, жалкие холопы, — медленно повторил он. — Низы из низов среди людей.

И объявил, подчеркивая:

— Исключительно отсталая и вульгарная деревенщина.

— Меня и похуже называли, мистер. — Глядя на его вопросительно приподнятые брови, она раздражённо вздохнула. — Самогонщица, контрабандистка, Элли Мэй Клэмпетт, горная коза, дерёвня, Кикимора болотная, селючка, дешёвка из трейлера, быдло, и, из последнего — зечка-смертница.

— И ничего, связанного с горным промыслом? Я разочарован.

В его выразительных глазах мелькнула тоска.

— Мой отец погиб при обрушении шахты. С тех самых пор никто из моей родни не будет работать под землёй.

— Естественно, виновата была большая и нехорошая угольная компания?

— Я уверена, что где-то там есть разборчивые и благополучные угледобывающие компании, но «Ва-Ко» — не одна из них. В моей семье с шахтами покончено.

— И поэтому вы пребываете в ужасающей нищете.

— А если и так? В конечном итоге, оскорбления задевают лишь тогда, когда сказаны уважаемым мной человеком.

— Значит, тебя не учили уважать тех, кто выше тебя по положению?

— Ты думаешь, что лучше меня, потому что ты — принц? — Кажется, её слова прозвучали недоверчиво.

— Я законный король двух вампирских фракций. И хотя мою власть узурпировали, я работаю над тем, чтобы вернуть оба трона.— «И почему я рассказываю ей всё это?» — Ведь ему плевать на её уважение. — И ещё, я считаю, что лучше тебя, потому что ты уступаешь мне во всех отношениях. Интеллект, здоровье, внешние данные, родословная, мне продолжить?

Она отмахнулась.

— Как ты меня нашёл? Само собой, ты богат — о, и являешься членом королевской семьи — что же ты забыл в одном из беднейших штатов Америки?

Он раскрыл рот, чтобы велеть ей, наконец, закрыть свой, но она тут же покорно пережевала ещё кусочек лосося, всё-таки проглотив его.

— Появление моей Невесты было предсказано. Оракул описал, где и когда она появится. Но только не что она будет из себя представлять. — Тот же оракул, который сотрудничает с ним сейчас, эльфийка по прозвищу Ведьма.

Он посмотрел на тарелку Элизабет. Она взяла ещё кусочек лосося и откусила.

— Я нашёл тебя, когда тебе было четырнадцать, но ты не вызвала во мне никаких перемен. — Тогда он предположил, что девушка просто ещё слишком юна. — И я решил, что никогда не вернусь, скорее останусь на всю жизнь ходячим мертвецом, чем окажусь навеки связанным с таким ничтожным созданием, как ты. — То, что в девушке явно угадывались признаки будущей физической привлекательности, не имело значения.

— Тогда, почему же ты вернулся?

— Из чистого любопытства. — Возможно, оно таковым и было, но стало преследовать его, превратившись в навязчивую идею, и он возвращался к ней ещё трижды.

Когда ей было пятнадцать — уже почти женщина — он обнаружил её купающейся ночью с каким-то мальчишкой и усердно познающей науку поцелуев. В семнадцать… она была уже практически сногсшибательна: тронутая загаром кожа, большие ясные глаза и потрясающие черты лица, и всё-таки, слишком приземлённая, чтобы соблазнить его.

Однако, спустя год…

— Как раз тогда, когда я дал обет забыть о тебе навеки, я разыскал тебя в лесах около самодельного алтаря, в окружении мёртвых тел.

Лицо Элизабет словно окаменело.

— Не меня. Это была Саройя.

— Да, Саройя, — выдохнул он. С головы до ног в запёкшейся крови, дерзкая и беспощадная, она сразу же вдохнула в него жизнь.

А сейчас он смотрел сквозь Элизабет, наслаждаясь воспоминаниями о той ночи…

Пытаясь совладать с непривычным дыханием, он потребовал ответа: «Кто ты?» Вампир понял, что на него смотрят глаза не смертной девушки, он явно почувствовал отсутствие Элизабет.

Перед ним стояло другое существо.

— Я — Саройя, вампир. — Даже её речь изменилась. — Твоя богиня, пойманная в ловушку смертного тела.