Оскар Уайльд - Пятьдесят оттенков Дориана Грея

– Ты еще никогда не занималась любовью, Розмари, не так ли? – спросил он.

Она покачала головой. Он мог задать любой вопрос – и она ответила бы на него, только бы он продолжал касаться ее. Его палец кружил вокруг ее соска, и он становился твердым, готовым к прикосновению. Он дотронулся губами до ее уха и начал облизывать мочку. У нее вырвался легкий вздох возбуждения, когда она почувствовала его язык.

– Ты хочешь заняться любовью со мной? – услышала она его низкий шепот.

Она кивнула. Что с ней происходит? Она так долго ждала и готова была ждать вечно. А это так вульгарно. Они не женаты, он даже не ее жених. «Господи, прости меня!» – думала Розмари. Но когда он осторожно тянул ее за сосок, приличия отходили на второй план.

– Пойдем, – произнес он и, высвободив руку из корсета, повел ее за собой вверх по лестнице. На этот раз они повернули в левое крыло и вошли в роскошную спальню. Неужели она находилась в его спальне? Она была большой и сияла великолепием, Розмари именно так и представляла ее себе. Атласные занавески спадали с карниза над пролетом косых окон. В центре комнаты стояла кровать, но в ее мечтах она выглядела опрятнее. Простыни были сбиты, как если бы это было уже в конце очередного ее сновидения.

Он подвел ее к кровати, и она села, немного смущенная.

– Подожди минуту, – сказал он и внезапно вышел из комнаты.

Значит, вот как все должно произойти. Сейчас Дориан овладеет ею. Ее сновидения станут реальностью. Но самые пугающие моменты снов – когда он привязывал ее к кровати, затыкал ей рот или ударял ее, – этого не должно быть. Ведь это было бы преступлением с его стороны! Конечно, все это останется всего лишь сном. Таких вещей никто не делает. В мире Хелен, наверное, все возможно, но сейчас мир принадлежал им двоим – ей и Дориану.

Наблюдая, как гроза затихает за окном, Розмари слышала, как Дориан говорит лакею:

– Виктор, будьте добры, принесите мне красные полотенца.

– Прошу прощения, сэр? – ответил лакей.

– Я не знаю, где они. Прекрасный комплект красных полотенец, подарок леди Уоттон.

– Ах, да! Я отдавал их прачке. Они здесь, сэр.

Их шаги затихли в коридоре.

Розмари положила ногу на ногу и снова закусила губу. Подарок леди Уоттон? Она вспомнила салфетку, которой он пользовался за завтраком. У Хелен были такие же, только с ее инициалами. Как низко было с ее стороны заваливать Дориана подарками, соблазнять богатством, которое досталось ей благодаря мужу, которому она была неверна. Дориан появился в дверях с красным полотенцем в руке, все еще напоминавшем о Хелен. Он по-прежнему вожделел ее, жадно пожирая глазами.

– Ты позволишь? – спросил он.

Не совсем понимая, на что должна согласиться, Розмари кивнула. Мысль о Хелен охладила ее пыл. Но стоило Дориану приблизиться к кровати и слегка коснуться ее бедра, как желание молнией пронзило ее. Она стремительно вскочила. Дориан сорвал с кровати смятые простыни и расстелил полотенце поверх перины.

Сердце Розмари глухо стучало в ожидании. «Сейчас это произойдет, – думала она. – Ты так этого ждала! Глупо было полагать, что желание удастся подавить, что со временем оно пройдет. Ты нуждаешься в нем, и он нуждается в тебе. Чувствовать, что Дориан нуждается в тебе, – это блаженство!»

Дориан взял ее руки в свои и благоговейно поцеловал. Прядь золотистых волос упала ему на лоб, и Розмари, внезапно почувствовав свободу от своего смущения, убрала ее. Он посмотрел на нее. В его взгляде была завораживающая сила, в нем больше не было легкости и беспечности, которую она изобразила на портрете.

– Ложись, – приказал он, и она подчинилась. Дориан начал раздевать ее. Если бы только на ней было надето платье получше!

– Ты дрожишь, – сказал он ей.

– Прости меня, – ответила она. Она казалась сама себе такой беспомощной, что готова была извиняться за все. Ей хотелось, чтобы он полностью поглотил ее волю.

– Ты боишься, – снова сказал он.

– Нет, нисколько! – поспешила возразить она. – Я просто никогда раньше не испытывала ничего подобного. Я знаю, что будет больно.

– Немного, сначала, – ответил он, со знанием дела расшнуровывая корсет. – Потом ты будешь чувствовать только удовольствие.

Она почувствовала, что ее грудь округлилась, свободная от стягивающей ее рубашки. Дориан слегка коснулся ее кончиками пальцев.

– Ты великолепна, Розмари, – прошептал он.

Он скользнул руками вниз по талии и, добравшись до нижнего белья, медленно стянул трусики. Ее влагалище, открывшееся его восхищенному взору, было совершенно влажным. Он смотрел на нее, как на великолепное произведение искусства.

– Я хочу целовать каждый дюйм твоего тела, Розмари, – тихо произнес он. – Ты позволишь мне это?

– Да, – выдохнула она, вдруг осознав, каким неприятно высоким стал ее голос.

– Где мне поцеловать сначала? – спросил он.

Розмари покраснела и закусила губу.

– Ах да, ты хочешь, чтобы я поцеловал тебя там, – он наклонился к ней и взял ее за подбородок. – Тебя когда-нибудь целовал мужчина?

Поколебавшись, она отрицательно покачала головой. Прежде чем ее снова охватил стыд, он нежно поцеловал ее в губы. Его губы были теплыми и мягкими. Он дождался, пока она сама приоткроет рот. Розмари почувствовала, что его язык медленно исследовал внутреннюю сторону ее губ и наконец коснулся ее собственного языка, вступив с ним в осторожную игру. Она страстно отвечала ему. «Вот что такое поцелуй!» – подумала она. Каждый раз, когда их языки сплетались, Розмари чувствовала, что ее желание усиливалось.

Он оторвался от ее губ и начал целовать шею, всасывая кожу, что доставляло невыносимое удовольствие. Одной рукой он поддерживал ее затылок, а другой ласкал грудь. Она тихо застонала, а он спускался все ниже, пока не оказался в дюйме от ее влагалища. Розмари изнывала в ожидании прикосновения.

– Там, – прошептала она. – Коснись меня там.

– Потерпи, – ответил он в перерыве между поцелуями. Дориан старательно исследовал каждый сантиметр ее груди, прерываясь только, чтобы коснуться губами соска. Розмари стонала все громче, содрогаясь от удовольствия. Его язык стремился вниз по животу. Когда он обвел языком вокруг пупка, она вскрикнула. Неужели он поцелует ее там? О боже! Она прикусила губу, чтобы не закричать. Он целовал.

Неужели существовало более сильное ощущение? Он провел языком по ее плоти, затем углубился внутрь, вылизывая струящийся сок. Розмари выгнула спину, а мышцы ног напряглись. Она никогда не чувствовала ничего более захватывающего. Дориан двигал языком все быстрее, сосредоточившись на чувствительном комке нервов, возвышающемся надо всем. Когда он касался его языком, Розмари издавала восторженный крик. Он внезапно остановился, и она почувствовала, что умрет, если он не доведет ее до оргазма, к которому она была так близка.