Портия Коста - Плоть

Ритчи был наименее вероятным кандидатом ей в мужья, но теперь она действительно хотела за него замуж. Сделать это, однако, было совершенно невозможно, потому что у него уже имелась жена.

И все же…

– Брак – это еще не все, Ритчи. Я же тебе говорила, что не нуждаюсь в нем и ничего подобного не жду. Для меня значение имеет только любовь. – На этот раз именно Беатрис прижалась губами к губам Ритчи, выражая и нежность, и решимость. – А раз ты любишь меня так же сильно, как я люблю тебя, то это все, что нам нужно.

Он обнял ее, с силой прижимая к себе, покрывая ее лицо и тело поцелуями и окончательно уничтожая ее нательную сорочку.

– Ты – самая удивительная женщина на свете, Беатрис Уэверли, – наконец провозгласил он. – Но ты заслуживаешь лучшего, любовь моя. Ты должна занять полагающееся тебе место в обществе. Тебя должны принимать в лучших домах. Тебя должны уважать и восхищаться на всех балах и светских приемах.

– До мнения высшего света мне нет никакого дела. И тебе это отлично известно. Я не возражаю вести уединенную жизнь в качестве твоей любовницы. Мне нужен лишь ты один, а также осознание того, что у Чарли все в порядке и слуги мои пристроены.

– Позже мы это обсудим, Беатрис. Особенно если хотим прийти к решению, которое устроит нас обоих. – Голос его был тверд, но глаза сияли.

Облегчение захлестнуло Беатрис подобно свежей волне. Хвала Небесам, каким-то образом ей удалось смягчить боль, вновь всколыхнувшуюся в его душе из-за печальных воспоминаний. Теперь Ритчи казался почти счастливым человеком. Тоска по умершему сыну и ужасные события, приведшие к такому страшному финалу, вероятно, будут всегда жить в его сердце, но если ей удастся, по крайней мере, отвлечь его, то она будет считать свою миссию завершенной.

– О да, мистер Ритчи, я готова начать переговоры. – И не только переговоры, мысленно добавила она, почувствовав, как его теплые руки проскользнули ей под сорочку и сняли ее через голову.

Водя руками по ее шее, груди, сжимая соски, Ритчи насмешливо взирал на ее.

– Что ж, мне кажется, если мы станем подыскивать жилье для нашего совместного будущего, Беатрис, тебе, возможно, захочется называть меня Эдмундом… если, конечно, тебе это подходит?

– Очень хорошо, Эдмунд. – Она едва не подавилась его именем, потому что Ритчи снова сжал ее сосок, распространяя по телу приятные волны.

После занятия любовью они погрузились в глубокий, восстанавливающий силы сон, столь необходимый после сделанных признаний.

Внезапно раздавшийся стук в дверь разбудил Беатрис, и лежащий рядом с ней Ритчи тоже проснулся.

– Мистер Ритчи! Мистер Ритчи! Здесь кто-то есть! Спуститесь, пожалуйста. – В голосе горничной, той самой, что впустила Беатрис в дом, слышались беспокойство и тревога, точно она находилась на грани срыва.

Включив лампу, Ритчи повернулся к Беатрис:

– Подожди здесь, любовь моя. Я все улажу. Не волнуйся. – Слова его были успокаивающими, но лицо в мерцающем свете выдавало совсем иные чувства. Оно было напряженным и очень бледным, будто бы Ритчи терзали дурные предчувствия. Он выпрыгнул из постели, натянул брюки и надел через голову рубашку, порывисто заправив ее за пояс и пристроив на место подтяжки.

– Мистер Ритчи! – снова раздался тот же голос, и Ритчи, быстро пройдя через комнату, вышел в коридор и поспешно захлопнул за собой дверь.

Кто же мог явиться в такое время? Ужас, охвативший Ритчи, передался и Беатрис тоже. Неужели что-то случилось с Чарли? Неужели он снова взялся за старое и его избил один из кредиторов? Это исключено, ведь в последнее время он постоянно находится в обществе Джейми Браунлоу.

Через щелку неплотно прикрытой двери в комнату просачивались голоса, приглушенные, неразборчивые, но напряженные. Ритчи, похоже, был чем-то поражен, даже испуган. Казалось, он полностью потерял контроль над ситуацией. Спустя несколько минут он вернулся в комнату. Привычное хладнокровие покинуло его.

Его прекрасное лицо застыло, точно маска, и было белым как простыня.

– Что там? – воскликнула Беатрис, плотнее прижимая к себе одеяло, будто бы в попытке защититься, пусть и всего лишь с помощью хлопка, льна и шерсти. – Что случилось?

Ритчи стоял как громом пораженный. Он неуверенно провел рукой по волосам, пытаясь собраться с мыслями, которые никак не желали повиноваться.

– У нас посетительница. Я не знаю как… и почему… но здесь Маргарита. Говорит, что посланник Божий по имени мистер Смит освободил ее из заточения.

Маргарита?

На мгновение Беатрис лишилась дара речи. Разбуженная посреди ночи, да еще в чужой постели, она не сразу обрела способность размышлять здраво, но спустя несколько секунд пришло страшное осознание того, кому принадлежит это имя.

– Твоя жена? Она здесь? – Этот вопрос можно было и не задавать, так как выражение лица Ритчи говорило красноречивее слов. – Как она сюда попала? Я думала, она находится в лечебнице?

– Находилась. Но кто-то выпустил ее оттуда… не знаю, как это могло случиться. Либо обманом, выступив якобы в качестве моего агента, либо тайно похитив ее. – Он нахмурился еще сильнее. – У меня имеются подозрения касательно того, кто это мог быть, но сама Маргарита настаивает, что ангел Смит принес ее сюда в колеснице.

– Смит? Кто такой Смит? – У Беатрис тоже имелись на этот счет определенные подозрения. Она знала по крайней мере одного человека далеко не ангельского поведения, который определенно желал им обоим зла.

Ритчи пожал плечами. На лице его застыла маска гнева.

– Юстас! Этот презренный червяк! Но откуда в нем столько ненависти? – Беатрис почувствовала, как в груди ее закипают ярость и осознание того, что ее предали.

– Так и есть. Похоже, он просто доставил мою жену сюда и уехал, предоставив нам право самим разбираться с посеянным им хаосом.

– Она… она…

– Беснуется? Да, похоже на то. Я должен спуститься вниз. Миссис Брюэр и Агата сумели уговорить ее пройти в гостиную, и сейчас с ней сидит Агата, но требуется мое присутствие. – Ритчи поспешно надел жилет, одновременно просовывая ноги в домашние тапочки. Казалось, он все еще грезит, хотя и отчаянно старается проснуться.

– Могу ли я помочь? Возможно, мне стоит с ней поговорить? – Беатрис испытывала страх и беспомощность перед тем, что Маргарита натворила и еще могла натворить, но не могла не задать этот вопрос. Чувства ее будто подхватило водоворотом, что, должно быть, происходило и с самим Ритчи, но, возможно, вместе им удастся справиться с этой неожиданно возникшей трудностью.

– Благослови тебя Бог, любовь моя, за это предложение. – Помедлив, он порывисто обнял ее. – Но у меня такое чувство, что при виде тебя она разъярится еще больше.