GrayOwl - Звезда Аделаида - 1

Но и этих коротких, жалобных всхлипов, похотливого рычания мужчин и какого-то страшного предчувствия скорой кары за свершённые злодеяния, повисшего над лагерем, словно полоса тумана, осеннего, промозглого, тяжёлого, хотя на самом деле ночь была чистой и довольно ясной - светила Луна в три четверти - было Северусу достаточно, чтобы отогнать от себя всякое любовное желание, хотя его кровь была всё ещё горяча после боя, и плоть неспокойна.

Но Снейп усилием воли усмирил разыгравшееся было от поцелуя, такого родного, жаркого, склоняющего к… Нет, нельзя, после множества убийств, уже свершённых, и насилий, ещё чинимых, нельзя было предаваться им с Квотриусом чистой любви, разделённой, одной на двоих, в этом вертепе греха.

- Нет, нет, Квотриус, побойся богов. Почувствуй - ты же маг - над лагерем веет опасностью, карой небес - слишком много крови, возлюбленный мой, мы все сегодня пролили, всё войско, да и мы с тобой в отдельности. - быстро, склоняясь к любимым губaм, бормотал Северус. - Нет, нет…

Они жадно поцеловались, потом снова и снова.

После поцелуев голова закружилась, как от хорошего коньяка, и Северус быстрыми, рваными движениями начал раздеваться, шепча:

- Нет, нет, мы не должны сегодня… Это грех. Смотри, какая яркая Луна. Разве вам, ромеям, не слишком светло?

Он спрашивал, время от времени, всё чаще припадая, как больной горячкой к кувшину с водой, выпрошенному у родных и врача, того, злого врача, что запретил больному пить, к губам Квотриуса, красным, как кровь… Как море пролитой крови.

Невнятные шорохи и лепетания.

Звуки поцелуев, отрывистых, быстрых.

Долгий, очень долгий поцелуй и приглушённый стон.

Длительное молчание, прерванное звонким шёпотом:

- Северу-ус-с! Тебе не нравится то, что я делаю?

- Это… очень необычно. Я не знаю, как это выразить словами…

- А ты не говори, брат мой возлюбленный, просто чувствуй. Если тебе не понравится, тотчас я прекращу…

- Думаю, о-о! - мне уже нравится, да, Квотриус, теперь ещё один, последний… Так… Так, родной мой…

- Я нащупал, сейчас, сейчас, вот!

Громкий стон, напрасно приглушаемый, через сжатые зубы.

- Кричи, Северус! Отдайся страсти и наслаждению! Разве не хорошо тебе сейчас?

- О-о! Кво-о-три-и-у-у-с! - тихо, стеная.

- Северу-ус! Иди же теперь ко мне, возлюбленный. Вот я, весь пред тобою.

Молчание, потом звук какого-то движения.

- Северу-ус-с! Возьми же меня скорее… Овладей мною…

- Нельзя, Квотриус, нет, нет, не… Да!

Стон.

Движение.

- Се-э-ве-э!..

- Молчи, Квотриус! Или не кричи так… громко.

- Прости, о, прости, брат мой возлюбленный, что не по нраву тебе крик мой. Если повелеваешь, буду я молчать.

Движения становятся резче и быстрее.

И одновременно, полувздохами, сквозь зубы:

- Се-ве-э-р-у-у-с-с!

- Люб-лю-у-у!

Тяжёлые дыхания, запах пота и спермы.

- Evanesco!

- Как тогда, Северус, в первый раз. Помнишь?..

- Да-а…

Снова звуки поцелуев - звонких и горячих.

Страстные, уже не сдерживаемые, а громкие стоны.

Звук поцелуев, сопровождаемый шевелением тел, глуше.

Стон, громкий, полный вожделения.

- Квотриус, возлюбленный брат мой, теперь очередь твоя овладеть мною… Не отказывай мне, прошу, слышишь?..

- Нет, Северус, это я прошу тебя! Я же ничего этого не умею. Тебе не понравится, и ты меня проклянёшь!

- Я. Хочу. Этого. Квотриус. Я уверен в этом. И я ни в коем случае, слышишь? - никогда - не прокляну тебя!

- Тебе же будет больно. Очень… Я помню боль сию, весьма зла она. А разве мало боли мы сотворили мы, слава милостивым богам, лишь варварам, но не они нам.

- Я потерплю. Но, прошу, не отказывай мне, возлюбленный мой Квотриус!

- Тогда кричи громче - боль уйдёт вместе с криком.

- Не-э-т, я промолчу, вот увидишь.

Стой! Я видел тень за пологом шатра.

- Пускай их. Болтаются по лагерю всякие пьяные -видел же ты, сколько жгучей воды сегодня после ужина выпили сол… Да ты же проспал ужин, а проснулся только ночью, во средине её. А так ждал я просыпания твоего!

Слава богам, снял ты доспехи, иначе бы сейчас всё тело твоё болело, и не позволил бы ты мне даже коснуться твоей заветной впадинки на животе и не застонал бы так… коварно соблазнительно, что моё естество снова возжелало тебя.

- Я вновь прошу тебя, Квотриус… Но что там за тени?

- Не обращай внимания - солдаты пьяны и возбуждены женщинами, вот и бродят теперь в поисках таких же, как они, ища сотрапезников.

- Зачем им есть сейчас? Разве не набили они бездонные желудки свои баранами х`васынскх` до полного…

- Не есть, но пить и пить много, до упаду. Так заведено в ночь после удачного сражения с варварами - иметь их женщин и упиваться жгучею водою.

- Прости, Квотриус, звезда моя, но я не могу… так, когда ходят тут всякие. Мне не до любви больше.

- Почему ты вдруг стал называть меня звездой, возлюбленный мой брат?

- Твои глаза… После того, что произошло у источника, открытого мною из-под земли… Они блестят теперь не как прежде, а словно собрали в себя блеск звёзд всего неба в безлунной ночи… Они блестят ярко.

Но, прости, я всё же не могу здесь…

Звук поцелуя, долгого, жгучего.

- А так?

- О, Квотриус, какой же ты… ненасытный.

- Тебе не нравится, Северус, брат мой, светоч души моей?

Смех.

- В том-то и дело, что нравится. Очень. Но я не могу заниматься любовью, зная, что нас отделяет от этих… солдат всего лишь ткань шатра.

Это всё равно, что совокупляться при свидетелях, понимаешь?

- Северус, на время похода шатёр - наш дом, наша опочивальня, если хочешь, и никто не посмеет войти в не…

- Пошёл прочь, к Мордреду в пасть!

Я же говорил, что кто-нибудь сунется.

- Не говорил, но предостерегал. Сейчас, я надену тунику и выйду посмотреть, кто это за наглец таковой!

- Не… ходи, Квотриус, прошу. У меня дурное предчувствие, а такие предчувствия у меня обычно сбываются.

- Нет уж. Не дают нам любить друг друга даже спокойно! Просто слишком сильно волнуешься ты - это же первый поход твой.

- Не ходи, Квотриус! Stupefy!

Оранжевая вспышка в шатре. Но звука падающего тела нет.

- Ушёл! Ушёл, причём как-то сразу далеко, так, что луч не достиг его. Странно.

Посмотрю сам.

- Мерлин! О, боги! За что-о-о?..

Тело Квотриуса неподвижно лежит на земле, из колотой раны в спину от какого-то оружия, не гладиуса, не пуго, жутким тёмным фонтанчиком бьёт кровь.

- Solidus sanguae!

Универсальное кровоостанавливающее заклинание, изобретённое и опробованное не раз на себе и во время Войны на соратниках, Северусом Снейпом, срабатывает, как всегда, мгновенно и безотказно.

Квотриус лежит неподвижно.

- На его месте должен был быть я - кто-то подослал убийц от Малефиция. Он захотел отомстить, несмотря на «подарки».

- Квотриус! Звезда моя! Очнись! Приди в себя!