Samayel - Спаси меня

Только один человек видел мальчика в ту минуту, когда он потерял контроль над собой… второй мальчик - герой, которого он искренне ненавидел. Единственный человек, которому он пытался доказать, что сильнее… он оказался единственным человеком, который видел мальчика плачущим из-за своей слабости. Первый мальчик пытался проклясть его в приступе слепой ненависти и смущения, но герой оказался более быстрым и более жестоким. Хорошо, что наставник был неподалеку, а то первый мальчик умер бы на месте. Если бы он знал тогда, чем все кончится, то не возражал бы против такого исхода.

Остальное знают все. Всем известно, что сделал мальчик и что из-за него пострадали люди. Лишь одного никто не знает, но его и не спрашивали об этом. Там, в туалете, где он плакал от испуга и из-за собственных неудач, мальчика разрывало одно очень сильное желание. Он хотел иметь друга, которому мог бы доверять, кого-то, кому мог бы верить. Что-нибудь… что угодно, чтобы верить. Когда он увидел лицо соперника, с сожалением смотревшего на него, то взорвался. Но на самом деле он хотел… попросить о помощи.

Гарри слушал молча. Он чувствовал, как Малфой в некоторых моментах по ходу рассказа крепче прижимает его к себе и как его голос становится тише и мягче по мере приближения к концу истории. Как и всегда он потерялся в мыслях о Драко. Он пытался представить себе, каково это - быть на его месте, оказаться в тех же обстоятельствах. В некотором смысле, несмотря на богатство и роскошь, детство Драко было таким же скверным, как у него.

Малфой слегка охрип, как из-за эмоциональности истории, так и из-за того, что она была длинной.

- Гарри. Я многого боюсь. Боюсь того, что неправильно поступаю, боюсь, что сделаю неправильный выбор, и за это поплатятся другие. Иногда я точно знаю, чего хочу, и в то же время не знаю, вправе ли я хотеть этого. Но в одном я уверен. Я больше не хочу быть один. Никогда. Даже если быть с тобой неправильно, я хочу быть неправильным всегда.

Гарри взял руку блондина, лежавшую у него на груди, поднес ее к губам и поцеловал ладонь. Драко ахнул от неожиданности.

- Нет ничего неправильного в том, чтобы бояться, любимый. Это называется здравым смыслом. Именно поэтому мы живы. Не могу сказать, сколько раз я чуть не писался от страха перед Волдемортом. Поверь мне, ты не слабый. Смысл не в том, чтобы не бояться… а в том, чтобы принять то, что произошло. И я не знаю никого, кто справлялся бы с этим лучше тебя. У меня множество причин, чтобы любить тебя. Поверь мне. И… поверь, что ты больше не будешь один. Никогда. Это я тебе обещаю.

Драко вздохнул и полностью расслабился. Слова Гарри утешили его. Кто знает? Может, через день-другой не он будет обнимать Поттера, а наоборот. Ему сегодня предстояли еще два непростых разговора. Кое о чем он хотел поговорить с Молли, а все остальное придется рассказать Снейпу. Но если он так хорошо чувствует себя, избавившись от малой доли своих проблем, то можно только представить, что будет, когда с его души упадет еще более тяжкий груз.

-------------------------------------------------------

Очень далеко от Оттери Сент-Кэтчпоул и «Норы», очень далеко от Драко и Гарри события шли своим чередом. События, о которых никто не знал и которых никто не видел.

Рудольфус Лестрандж сделал глоток вина и повернулся к своим помощникам. Он слегка скривился, увидев окровавленный ком у ног МакНейра.

- Гм. Ну, в самом деле, МакНейр. Неужели нельзя было хотя бы очистить брезент, которым мы пользовались? Душераздирающее зрелище. Ну что ж, мы покидаем эту вонючую дыру. Мне кажется, нам самое время вернуться в Лондон, что скажете?

Гайд-Прэтт улыбнулся, а МакНейр что-то проворчал в знак согласия.

- Гайд-Прэтт, найдите машину. МакНейр, бросьте эту падаль в сундук. Когда все будет готово, мы соберем вещи и отправимся в путь. Время подходит. Если мы запустим этот «проект» в нужном направлении, очень скоро мистер Поттер будет пребывать в подходящем настроении, чтобы получить окончательный импульс.

Гайд-Прэтт откланялся, МакНейр взвалил труп их последней игрушки на плечо и вышел вслед за ним. Рудольфус взял «Ежедневный Пророк» и начал его листать. Он улыбнулся во весь рот, когда добрался до колонки слухов и сплетен.

Какая потрясающая ирония. Мой дорогой маленький племянник оказался в самом неожиданном месте. Из рук одного Темного Лорда прямо в объятия к следующему. Как будет забавно, когда Драко обнаружит, что его последнее завоевание обернется его же новым хозяином. Может быть, если наш новый повелитель проявит благосклонность, он вернет мне моего любимца, по которому я очень соскучился. Ах, Рудольфус… Некогда витать в облаках. Приближается подходящее время для проведения ритуала, и мы должны все подготовить ко дню зимнего солнцестояния. Пора в дорогу. Надо перебираться поближе к дому и немного развлечься, прежде чем мы объединимся с мистером Поттером во имя благого дела.

Рудольфус сложил газету и отправил свои вещи в сундуки несколькими взмахами палочки. В дверях появился МакНейр. Он поклонился с удовлетворенной улыбкой и сказал:

- Машина у порога. Вещи погружены. Куда теперь, босс?

- Домой, МакНейр. Мы возвращаемся домой. В Лондон… как же я по нему соскучился! По пути мы избавимся от нашего «багажа», но не забудьте, что его не должны найти. Еще не время открывать наше местонахождение. Наша задача почти выполнена, но кое-что еще осталось сделать. Ну что ж, в путь?

Они вышли за дверь полуразвалившегося деревенского домишки, в котором жили последние две недели, и опять покатили по британским дорогам. Рудольфус, расположившись на пассажирском сидении, усмехался своим мыслям.

Они говорят, что всадник Смерть едет на бледном коне. Гммм. Если бы у него было хоть немного вкуса, он предпочел бы черный «роллс-ройс».

---------------------------------------------------------

Драко за этот вечер наговорился до хрипоты. У них с Молли состоялась приватная беседа, где он частично озвучил свое беспокойство по поводу Гарри и своего дальнейшего пребывания в доме Уизли. В результате было решено, что он может оставаться здесь столько, сколько пожелает. Молли расчувствовалась и разрыдалась, награждая Драко такими добрыми словами, что тот покраснел. Малфой был безмерно рад, когда она успокоилась, поскольку сам уже тоже был переполнен эмоциями.

Снейп, как всегда, показал себя крепким орешком. Под его едким испытующим взглядом признаваться в собственных переживаниях из-за того, что он предает Гарри, было противно. Зельевар был неумолим, хотя и вел себя любезнее, чем обычно. Он ни в чем не обвинял Драко, не вел себя покровительственно, но подталкивал и побуждал юношу рассказать о тех переживаниях, о каких тот предпочел бы не упоминать. Разговор о том времени, что он провел в плену, занял у них несколько часов, однако воспоминания о нескольких неделях в маггловском Лондоне были еще страшнее. Снейп выслушал все. Обычно стойкий и сдержанный мастер зельеварения слегка морщился время от времени - это означало, что услышанное оказалось ужаснее, чем он предполагал. Юноша ощутил какое-то извращенное удовлетворение. Его бывший наставник признавал, что эмоции, которые пережил Драко, были настолько же ужасны, как и те образы, которые он видел в его сознании.