Ma-Лин Ли - Исповедь юной мадам

Я лежала и желала только одного: чтобы этот мужчина оставил нас в покое. Неожиданно я почувствовала, что кто-то притронулся к моей ноге. Я все еще делала вид, что сплю, когда мужчина начал грубо гладить ладонью мое бедро. Я не знала, что делать, поэтому замерла. Внезапно я почувствовала, что Наташа сбросила его руку с моего бедра, и услышала, как она грубо прошипела:

— Нет! Не ее!

После этого мужчина перестал меня трогать. Я немного приоткрыла один глаз, чтобы посмотреть, не рассердился ли он на Наташу. Но он совсем не казался разозленным. На самом деле он ухмылялся. Он резко закатил ее футболку и начал жадно мять ее груди. Я видела, что Наташе больно. Мужчина щипал ее за соски и не переставал глубоко дышать, пока, казалось, не запыхался. Через несколько секунд он уснул возле Наташи, которая начала тихо плакать. Я не знала, что тут можно поделать, поэтому взяла ее за руку. Наташа не смотрела на меня. Она нежно прикоснулась к моей руке и прошептала:

— Все хорошо. Тебе нужно немного поспать.

Однако заснуть я не смогла. Я полежала немного, слишком напуганная, чтобы шуметь, но чем больше я вот так лежала, тем хуже себя чувствовала. Я боялась, что мужчина может проснуться, а мне совсем не хотелось быть все еще там, когда это случится. Я посмотрела на Наташу и поняла, что она тоже не спит. Я махнула рукой, привлекая ее внимание, и указала на дверь. Мы тихо поднялись и на цыпочках вышли из комнаты.

Прежде чем уйти, мы прихватили несколько нужных вещей: полупустую пачку сигарет и около десяти долларов, которые нашли на кухне. В то время для нас это были большие деньги. Когда мы вышли на улицу, то принялись бежать, пока дом не скрылся из виду. Мы вышли на шоссе и начали снова ловить попутки. На этот раз мы решили, что не поедем с кем попало неизвестно куда. Мы решили, куда поедем. Нам нужно было добраться до Нью-Йорка любой ценой.

Несмотря на наши планы побыстрее добраться до большого города, в тот вечер мы попали лишь в Вустер, штат Массачусетс. Мы ехали на юг, и это было правильно, но если вы когда-либо были в Вустере, то должны знать, что он плохая замена Нью-Йорку. Это унылое и мерзкое место, полное шоссейных дорог и дешевых домов. Там был торговый центр, концертный зал и больше ничего, что могло бы заинтересовать двух девочек-подростков. Однако мы задержались в Вустере на несколько месяцев по той простой причине, что мы быстро завели друзей и нашли работу — единственные вещи, которые нам были нужны.

Первые несколько недель мы жили у знакомой Наташи. Однако эта девочка не собиралась терпеть нас вечно, поэтому нам нужно было заводить новые связи. В любом городе дети, которые умирают со скуки и ищут приключений на одно место, в конце концов найдут друг друга. По крайней мере, так мне подсказывал собственный опыт. Мы с Наташей, например, подружились так с членами местной пуэрториканской банды. Нам было скучно, и мы ходили по главной улице, думая, чем бы заняться. Улица проходила мимо места, где жили пуэрториканцы. Их дети от скуки делали то же самое.

— Неу, niñas [3] Эй, девочки (исп.). ! — кричали они нам, а поскольку делать нам было нечего, мы им отвечали.

Парни были рады принять нас к себе в банду. Разве плохо, когда две симпатичные девочки ходят за вами повсюду. У некоторых из них были машины, и мы были не против играть роль их «конфеток», пока они возили нас во всякие места. Один из них начал встречаться с Наташей, и, когда нам пришлось съехать от ее подруги, он нас приютил. Нам нужны были деньги, поэтому один из ребят привел нас в местный стрип-бар, где, как он сказал, можно легко заработать. Он познакомил нас с хозяином, и очень быстро мы получили работу. Мы танцевали за сто пятьдесят долларов в день. Хозяин забирал себе все наши чаевые, но я никогда не возмущалась, потому что инстинктивно понимала: так работают все подобные заведения. Хозяин устанавливал свои правила, поскольку брал на себя весь риск, особенно если это касалось таких молодых девочек, как мы. Мне было в то время пятнадцать, и он должен был понимать, что мы несовершеннолетние. Но ему было все равно. Этот человек стал моим первым боссом. Уже тогда я знала, что хотела бы однажды стать человеком, который устанавливает правила.

Приблизительно через месяц мы с Наташей начали привыкать к самостоятельной жизни. Ничто из того, что с нами случилось, не было запланировано. Мы не сильно полагались на подобные вещи. Чем дольше мы жили сами по себе, тем яснее понимали, что не хотим возвращаться в какое-либо государственное учреждение. Мы обе ненавидели центр, и по сравнению с ним жизнь в этом городке была достаточно интересной. Все происходящее казалось нам большим приключением, и мы вместе его переживали. Мы всегда работали в стрип-баре в одной смене. Так мы могли приглядывать друг за другом. Когда нам нечем было заняться, мы шли в парк и смотрели, как играют в бейсбол. Мы садились на трибуны, выбирали команду, за которую будем болеть, и знакомились со всеми подряд. Просто для смеху. Даже если мы иногда не знали, где будем жить и что есть, нас не сильно пугало то, что никто нам не поможет решить эти проблемы. Мы совсем не понимали, насколько уязвимы были среди чужих людей, когда никто за нами не присматривал.

Вместе мы производили сильное впечатление. Наташа была бледнокожей, фигуристой, с густыми белокурыми волосами до пояса, я же была темнокожей и худой, как жердь. Правда, у меня были такие же длинные волосы, только черные как смоль и шелковистые. Когда ни один из парней не мог повезти нас куда-нибудь, нам приходилось идти пешком. Но, поскольку погода была хорошая, мы не особо расстраивались. А развлекались мы тем, что считали, сколько раз нам свистели и сигналили из проезжавших мимо машин.

В один прекрасный день, отправившись на прогулку до торгового центра, мы наткнулись на трех человек — мужчину и двух девушек. Одна была черная, а другая — белая. Они выглядели лет на восемнадцать. Наташа остановилась, когда увидела их, и, хихикнув, шепнула мне:

— Видишь того парня? Это сутенер!

— Да нет, — возразила я, — он не сутенер.

Я видела сутенера раньше, в Олд-Очард-Бич, когда убежала в первый раз. Он ездил на видавшей виды «тойоте» и всегда ходил в сопровождении одной или двух уставших девушек, которые плелись позади него. Человек, который стоял неподалеку, совсем не был на него похож. Он был симпатичным и упакованным, словно был при хороших деньгах. На нем был костюм от Фенди. Я знала, что это костюм от Фенди, поскольку его брюки и пиджак были полностью покрыты изображениями эмблемы Фенди — латинской буквы «F». Прежде эту эмблему я видела только на женских сумках. Также на нем было больше золота, чем в Федеральном резерве, — золотые браслеты, перстни и тяжелая золотая цепь на шее. Недалеко стояла машина, бежевый «мерседес», которая, по всей видимости, была его, потому что он постоянно курсировал между ней и девочками.