Шахразада - Древние чары и Синдбад

Синдбад все осматривался, пытаясь понять, что это за чудо и каково его предназначение, как вдруг солнце померкло, будто началось затмение. Мореход в испуге поднял голову и увидел невероятных размеров птицу, парившую высоко в голубом небе. Оба ее крыла были так велики, что она закрыла ослепительный солнечный диск. Птица плавно спускалась вниз, и тут Синдбада осенило: «Это не купол! Это гигантское яйцо чудовищной птицы!»

(О, если бы его тезка, Синдбад-воин, увидел сей предмет! Увидел бы осуществление своих самых смелых надежд! Слов не нашлось бы описать его ликование!)

– О Аллах всесильный и всевидящий! – прошептал Синдбад, хотя мог и громко закричать. – Это может быть только птица Рухх, о которой мне говорили на острове царя аль-Михрджана… Это птица Рухх, которая кормит новорожденных птенцов слонами… Горе мне, горе…

От страха Синдбад застыл, словно пригвожденный к месту. Сил его хватило лишь на то чтобы восхититься Аллахом всесильным, создавшим такое чудо.

Птица плавно опустилась рядом с гнездом. Когда она сложила крылья, сильный порыв ветра едва не сбил человечка с ног. Он упал в траву и затаился. Но птица не заметила столь ничтожного червя, она села на яйцо и уснула.

– Клянусь Аллахом всесильным и своими потерянными спутниками, что эта птица ничем не отличается от обычной курицы! В темноте, да рядом с этим гигантом я буду в безопасности…

С приходом сумерек все вокруг стало оживать. Послышались какие-то страшные звуки, будто огромные кошки крались по каменным полам и пищали мыши, за которыми охотились эти чудовищные кошки. От страха Синдбад был сам не свой. Чудовищные звуки, однако, внушили ему спасительную мысль. Он снял тюрбан, размотал его, а потом свил что-то подобное веревке, если, конечно, бывают веревки из синего шелка. Теперь он, Мореход, был вооружен. Пусть одной лишь веревкой… Но сие было куда лучше полного отсутствия любого оружия, пусть и пригодного лишь для защиты.

Подумав всего миг, Мореход обвязался этой веревкой, привязал себя к ногам чудовищной птицы и изо всех сил затянул узел, пробормотав: «Может быть, Рухх отнесет меня в обитаемую страну. Ведь ей же надо будет искать корм своим птенцам. А слоны родом из страны Хинд, пусть далекой, но все же вполне достижимой для любого подданного нашего любопытного халифа».

Конечно, понадеяться на птицу было вполне разумно, но это вовсе не успокаивало, и Синдбад провел без сна страшную ночь. Вокруг раздавались непонятные звуки, и он прижимался к яйцу, словно мышь к стене. Но и за толстенной скорлупой было неспокойно – там рос птенец, которому тоже предстояло превратиться в чудовище.

Наконец настал день. С первыми лучами солнца проснулся и гигантский Рухх. Испустив крик, от которого кровь стыла в жилах, птица расправила крылья и взлетела вверх. И Мореход (о, насмешка судьбы!), привязанный к ее лапе, взмыл над гнездом…

Полет длился совсем недолго, но на такой высоте, что под ногами странника видны были лишь облака да холод пронизал его почти до костей. Вскоре птица Рухх начала опускаться. Показалась зелень, потом скалы… И вот птица опустилась на возвышенное место. Сейчас или никогда! Другой возможности спастись может и не представиться, ибо неизвестно, куда в следующий раз отправится гигантская птица.

Синдбад в мгновение ока развязал узлы на веревке и отбежал как можно дальше. Чудовищная птица беглеца не увидела. Два хлопка огромных крыльев – и Рухх исчез в голубой дымке где-то у горизонта.

– О Аллах всесильный и всевидящий! – пробормотал отважный путешественник, впрочем, сейчас более похожий на оборванца. – Куда же я попал?

Холм, на котором стоял Синдбад, оказался просто огромным камнем. Внизу расстилалась широкая и глубокая долина, окаймленная горами, вершины которых скрывались в облаках.

Мореходом стало овладевать уныние, он переставал верить в свои силы, опустился наземь и стал причитать: «Зачем ты, глупый ишак, привязал себя к птице, зачем покинул то место, куда тебя вынесли волны? Быть может, туда вскоре пристанет корабль… Если б я остался на месте, я бы мог, наверное, уже возвращаться в дом, столь милый моему сердцу?»

– А если нет? – возразил сам себе Мореход. – Если бы на том островке оказались монстры более ужасные, чем глупый, пусть и огромный Рухх? И от тебя бы к утру не осталось и воспоминания… Ты просто трусишь, Мореход… Ты превратился в мальчишку, каким был в дни своего детства. Выбора у тебя нет – надо идти вперед. Может, живы твои спутники… Тогда следует их найти. Быть может, они пленены – тогда следует их освободить. А если они уже мертвы – то достойно похоронить, упокоив их так, как это повелел нам Аллах всесильный и всевидящий. Ты просто трусишь, глупец…

Звук собственного голоса успокоил Синдбада. Вновь он был человеком, облеченным невиданными полномочиями, данными самим халифом великого Багдада.

Усмехнувшись, он стал спускаться вниз. Теперь, после внушения, которое он прочитал сам себе, Мореход был полон сил, и никакие чудовища его более не пугали, хотя и задача перед ним стояла почти непосильная.

Спустившись в долину, он увидел, что под ногами его не простая земля, какой она бывает в иных местах и странах. Мелкий песок переливался всеми цветами радуги – это были мелкие драгоценные камни: изумруды, рубины, бериллы. Ослепительно блестели алмазы. Но вот этот чудесный песок сменился более крупными камешками. Вот они уже стали с голубиное яйцо… А теперь – с яблоко.

Чем ближе Синдбад подходил к скалам, тем крупнее становились камни. Наконец он увидел изумруд величиной с человеческую голову.

– О да, – проговорил Синдбад, наклонившись и покачивая необыкновенной красоты камень из стороны в сторону. – Это именно такая диковина, о которой мечтал халиф.

Вновь пригодилась уже не совсем синяя и почти не чалма – Мореход размотал ее и стал заворачивать камни побольше, а в обширных и многочисленных карманах кафтана и в складках шаровар разместил драгоценности поменьше.

– Теперь меня не поднимет и самая сильная птица в мире!

Под тяжестью удивительных находок Синдбад не шел, а едва плелся. Но все же достиг скал. И невольно вскричал от удивления и восхищения: скалы были тоже огромными драгоценными камнями! Чудовищно огромные рубины горели кровавыми огнями, изумруды разбрасывали ярко-зеленые лучи… Что ж, если не доставить в сокровищницу подобные чудеса, то хоть рассказать о них халифу он обязан.

И как ни прекрасны были картины, что окружали удивленного странника, но… среди драгоценных скал не было видно прохода.

«Неужели я попал в ловушку? – пронеслась в голове Синдбада паническая мысль. – Да за мной, таким маленьким и неповоротливым, сейчас может охотиться кто угодно. И он, увы, изловит меня в единый миг!»