К.Л. Паркер - Миллион запретных наслаждений

Мы лежали, предаваясь блаженству. Мы погрузились в негу и пребывали в ней, должно быть, целую вечность, но и этого нам казалось мало. Никто не произносил ни слова, никто не ослаблял объятий, мы оба были погружены в свои мысли. Простыни насквозь промокли, пропитались п о том наших усилий и соками последовавшего финала. И, господи боже, каким же сладким был этот финал…

А потом Лейни нарушила молчание.

— Ной, — произнесла она таким тихим голосом, что я едва расслышал свое имя. — Нам нужно поговорить. — Это было произнесено громко и отчетливо. Но я этого не хотел, потому что вот она, часть, где все рушится, где реальность дает мне оплеуху… где она говорит, что бросает меня.

— Не сейчас. — Я, пригладив волосы Дилейн, поцеловал ее в лоб. — Это ведь может подождать до утра. Пока давай просто так полежим.

Дилейн… Лейни кивнула и, не произнеся больше ни слова, опять прижалась щекой к моей груди, даря мне последнюю ночь, когда я мог обнимать ее. Это была первая и единственная ночь, когда во всем, черт побери, мире все сложилось правильно. Правильно просто потому, что она была рядом со мной и знала, что я ее люблю. И ни за что я не истратил бы попусту и секунды того недолгого драгоценного времени, которое мне было позволено провести с ней.

Остаток ночи мы провели вместе. Когда она мирно заснула, я стал приглаживать ее волосы, гладить спину, вдыхать ее запах. И лишь когда утреннее небо подернулось первым отсветом оранжевой зари, осторожно выбрался из-под нее. Нежно поцеловав ее в щеку и шепнув «люблю тебя», ушел принимать душ.

Когда я проходил мимо двери в спальню, как будто невидимая рука появилась из ниоткуда и поймала меня. Она провела меня по коридору, втащила в кабинет, и я опомнился перед выдвинутым ящиком письменного стола. Дрожащими руками вынул из него свою копию контракта. Того самого, который привязывал Дилейн ко мне на следующие два года.

Лейни

Проснувшись на следующее утро, я на мгновение (ну ладно, не на мгновение, а на чуть более долгое время) впала в панику: я почувствовала, а потом и увидела, что Ноя в постели нет. Но, сев и осмотревшись, заметила, что дверь ванной закрыта. Значит, он должен быть там. Тут я поняла, что сижу в кровати совсем голая, что, в общем-то, меня не особенно поразило: Ной настаивал, чтобы я спала голой (честно скажу, мне это даже нравилось). Платье, которое я вчера сбросила на пол, перед тем как пойти в душ, лежало на том же месте. Выходит, это был не сон. Я повалилась на кровать и обняла подушку Ноя.

Он любил меня. В самом деле любил.

И он не просто говорил об этом. Он доказывал свои слова каждым прикосновением, каждым поцелуем, каждой клеточкой собственного тела, пока у меня не осталось сомнений.

Мысли мои вернулись на несколько часов назад, и я заулыбалась так, что заболели щеки. Душа моя воспарила, тело затрепетало.

В тот же миг, когда он признался, что любит меня «всем, мать его, сердцем», я поняла, насколько он серьезен. Вот только было неправильно говорить нечто подобное, не используя имя, которое я запретила ему произносить. Он более чем заслужил право называть меня Лейни. И когда я услышала, как с его умелых уст слетело слово на Л, у меня пошли мурашки по коже и я задрожала от желания слышать это снова и снова.

До этого мгновения я была уверена, что у нас с Ноем никогда ничего не выйдет. Мы принадлежали совершенно разным мирам, и, независимо от того, что мы чувствовали друг к другу, эти миры соединиться не могли. Но когда я увидела, почувствовала и услышала его признание, я поняла, что слабый шанс есть. Нужно только бороться, и я не собиралась становиться убийцей нашего счастья. Ведь я чувствовала то же, что и он. Мы могли добиться своего. Быть может, все эти романтические комедии не так уж глупы. Возможно, и нам с Ноем передалась частица этого волшебства.

Я собиралась признаться ему, что тоже его люблю, но он попросил посмотреть на него, и тогда я увидела то, о чем могла только догадываться, — его внутренний мир, его истинные чувства. Они стали так же очевидны для меня, как прекрасный и соблазнительный нос у него на лице. А потом он снова произнес эти три коротких слова, назвав меня привычным именем, и я не смогла сдержать оргазм. Совершенное счастье.

Я даже еще раз попыталась сказать ему об этом, когда мы оба смогли, как говорится, охладить моторы. Но он не захотел слушать. Он хотел наслаждаться последствиями того, что мы сделали, да и я была не против. У нас впереди был сегодняшний и завтрашний день и каждый чудесный день нашей жизни потом.

Мы любили друг друга, и ничто и никто не мог встать между нами. Посудите сами. Каковы шансы, что два совершенно разных незнакомых человека, стремящихся найти выход из непростых жизненных ситуаций, найдут друг друга? Ничтожны… Но это случилось. Мы нашли любовь. Из ничего мы создали нечто. Когда-нибудь об этом мы будем рассказывать нашим детям и внукам… Не упоминая, разумеется, о том, что бабушка была шлюхой.

Я была счастлива. Я витала в облаках. Наступил новый день. Грозовые тучи ушли. Чирикали птички, вовсю сияло солнце. Могу поспорить, если бы я распахнула окно, какая-нибудь синичка уселась бы мне на палец и начала выводить для меня трели. В такие мгновения начинаешь понимать подлинный смысл выражения «попасть в сказку». Не то чтобы я собиралась это делать. С моей-то удачей я, наверное, споткнулась бы обо что-нибудь, вывалилась со второго этажа и шмякнулась на бетонную площадку под окном. И смягчить падение было нечему, кроме поющей крошечной синички. После этого она выглядела бы как раздавленная синяя конфетка «Эм-энд-Эмс», а такой грех на душу я не готова была взять.

Но этого все равно не произошло бы. Ничто не могло омрачить прелесть этого дня. Потому я мысленно приказала синичке оставаться на ее стороне окна, а себе — на своей. Так никто не пострадает.

Глубоко вздохнуть, хорошенько потянуться — и вот она, гениальная идея!

Завтрак. Я приготовлю ему завтрак! Губы мои растянулись в широченную улыбку, когда я подумала, что это будет бекон с яйцами, а потом перекосились в дьявольскую ухмылку, стоило представить, что за этим может последовать. Надо же, кто бы мог подумать? Бекон — набитый холестерином афродизиак. Да уж, замечательно для Суперкиски, но очень, очень плохо для артерий.

Суперкиска полностью одобрила мою идею. Кто бы сомневался, маленькая потаскушка.

Отмахнувшись от нее, я откинула одеяло, чтобы встать и заняться завтраком, но тут дверь ванной открылась и появился Ной. Он был полностью одет и выглядел просто суперски, даже с небольшими кругами под глазами. Наверное, я вчера слишком долго не давала ему заснуть. Моя внутренняя шлюха захихикала, как невинная школьница.