Юлия Славачевская - Третий – не лишний! (СИ)

Стража почему-то осклабилась и выдала мне главный приз в виде красных сигнальных флажков.

– Капец! – выругалась я. – Чем еще порадуете?

И нас с эльфом порадовали носилками. Так и несли куда-то сами, не рискуя подпускать к остальным. Наверно, бешенства опасались. Зря они. Поздно. Я кого могла, уже покусала.

Мат при этом стоял знатный. Слов я, конечно, не понимала. Но интонации прекрасно распознавались. Я заслушалась и дико жалела, что заучить не получится. А то так бы и блеснула потом эрудицией с полным знанием местного колорита.

Нас еще чуть-чуть поносили под начинающим припекать солнышком, а потом что-то произошло. Хорошо, что на мне цепи, а то заноз бы себе в задницу с неструганых досок насобирала. Троица верховодящих тыловиков дала отмашку становиться и начала по очереди обходить весь кортеж, прикладываясь ладошками к вискам пленников.

Температуру, что ли, меряют?

Когда один из троицы подошел к эльфу, у того случился эпилептический припадок. Мужик так дергался и плевался – хоть сейчас на выставку достижений сельского хозяйства. Жалко только, что у него слюна не ядовитая. А то так бы классно отстрелялись.

Но его скрутила стража и татуированный приложился к эльфийскому челу своими немытыми лапками.

И припадок пошел по новой, только уже с закатыванием глаз и обильной пеной изо рта. Сказка!

– Не подходи! – предупредила я, пытаясь скатиться с носилок и уползти как гусеница. – Если не загрызу, так откушу чего-нибудь!

Эта сильно урезанная версия египетского фараона посмотрела на меня скептически, реально оценила свои шансы и позвала собратьев по несчастью.

– Я предупредила! – оскалилась, показывая хорошее состояние зубов.

Тени мужиков в балахонах посовещались и выдвинули самого хилого, чтобы придержал мою челюсть.

– Помогите! – вякнула я, извернувшись и укусив этого дистрофика за косточку. Не знаю за какую именно, но очень тоненькую.

– Насилуют! – выдала я следующий призыв, когда на помощь недокормышу попытался прийти стражник и сжал в громадных ручищах мою бедную голову.

– Грабят! – крутилась я из последних сил, когда на меня надвигалась парочка злорадных отказников от мужского рода, шевеля раздвинутыми пальчиками между которыми что-то ощутимо поблескивало и потрескивало.

– Убива-а-ю-ю-ют! – выдала я напоследок, тяжело контузив криком всех, кто посмел приблизиться ближе чем на полметра. Им повезло, что они держались за меня, иначе бы смело звуковой волной.

Для полной уверенности мне на ноги, как на дзот, грудью кинулся еще один героический стражник, которого выбрали быстрым голосованием.

Совместными усилиями меня пригвоздили к дощатому ложу, сбитому из неструганнных досок, и троица недоукомплектованных, как один, ухватились за мои виски. Медом им там намазано, блин!

Трио 'Голубые балахоны' напряглись, выдали что-то скороговоркой и залапали мне все лицо. Голову пронзило резкой болью. Глаза попытались уйти сначала внутрь черепа, потом изменили маршрут и устремились наружу. Зубами бы я сейчас перемолола мясорубку.

Потом все резко потемнело, и я отбыла в край вечной ночи с северным сиянием, танцевавшим на грани моего запятнанного чужими руками сознания.

– Ты сколько улей вкатил этому существу? – надрывался кто-то надо мной. Слова сопровождались звучными шлепками.

– По виду вроде девка, а хуже взбесившегося хорька, – басил кто-то в стороне. – Как я своей жене объясню такие странные повреждения?

– Мерзавцы! Орочьи вышлепки! – орал беловолосый эльф, которого я почему-то тоже понимала.

Это мне ускоренные языковые курсы выдали? Надеюсь, ничего платить не надо? Потому что за такое обучение я бы назад деньги потребовала еще и с компенсацией.

– Всего-то тридцать, – оправдывался один из троицы магов. Это я выяснила, приоткрыв один глаз. – Иначе бы не пробился через такое плотное сознание!

– Дорогой, – простонала я. – Если бы я знала, что ты такой нетерпеливый, то раскинула бы мозгами...

– Гоблинские выкидыши! – надрывался эльф. – Немедленно освободите меня – и мы сразимся как подобает мужчинам!

– Ты где здесь мужиков нашел? – поинтересовалась я, приподнимая гудящую голову. – Это имитация.

– Что с нами будет? – скулил молодой паренек, совсем подросток, вытирая сопливый нос ладонью.

– Боги, за что вы на меня прогневались? – стенал молодой плосколицый и ширококостный парень крестьянской наружности.

В глазах обоих страх и забитость.

– Та-а-ак, – сделала я вывод. – Эти товарищи нам совсем не товарищи. Вычеркиваем!

– Эй! – окликнул меня длинноволосый. – Ты кто?

– Молчать! – взвизгнул дистрофик. – Сейчас вы все понимаете наш язык и должны понимать, что понятие...

– Стукните его кто-нибудь, – попросила я, не дотянувшись до говорившего скованными руками. – А то я сейчас допонимаюсь до понимания умопонимания...

– Заткнись, существо! – вызверился на меня последователь строгой диеты.

– Я?!! Существо?!! – страшно обиделась я. – Ты еще инопланетный разум поищи!

– Или ты молчишь само, существо! – оскалился на меня самый главный. – Или я закрою тебе рот магически и навсегда!

Я прониклась, замолчала и жестами показала свое согласие. Обоими средними пальцами.

Мы продолжили движение. Меня с длинноволосым по-прежнему волокли на грубо сбитых носилках (в похожих, только короче в длину, раньше, в двадцатые годы на стройках носили песок и кирпичи).

Кошак, лунатично покачиваясь, брел с основным стадом, пребывая в своей, особой, кошачьей нирване. Я перевела взгляд и успела заметить, с каким состраданием смотрел на него длинноволосый.

Бултыхались мы после того около часа, дорогу по сторонам я почти не видела, потому как эти ироды натянули мне почти на все лицо капюшон. Дышала и то еле-еле. Но по мере тряски и за счет колыханий моей головы, эластичный прорезиненный капюшон задрался выше, и я смогла что-то видеть.

Вскоре показались домишки какого-то пригорода. Мы дотопали до городских ворот и притормозили. Злая и невыспавшаяся стража, скрипя воротами, неохотно впустила нашу процессию.

– Я протестую! – орал и дергался эльф, когда его первым проносили через ворота.

Я его всецело поддерживала, но – молча, помятуя об угрозе. Зато про руки никто ничего не говорил. И стража у ворот обогатилась знанием всех доступных мне земных жестов.

– Это кто такой? – наклонился надо мной усач с завтраком на бороде. – Никак не признаю, какая раса.

– Сами еще не определили, – буркнул старший магов. – Какая из рас много говорит, еще больше дергается и ведет себя против всякой логики.

'Вот так вы и познакомились с земной женщиной', – злорадно подумала я, оскаливаясь на стражника.

– Жуть какая, – отшатнулся тот.