Юлия Славачевская - Третий – не лишний! (СИ)

– Я не пью, – попробовала отказаться, помня, что все свои неприятности я огребаю именно в этом состоянии.

В последний раз иакирялась у подруги на свадьбе и в результате обрела Николя. Называется, «а поутру они проснулись...»

– А кто здесь пьет? – изумились девчонки, разливая фруктовое выдержанное вино в глиняные кружки. – Мы только по чуть-чуть, и только для поддержания веселья!

Мда, зря они это сказали!

После утоления жажды второй бутылью мы отправились на улицу, чтобы девушки научили меня играть в их местную игру «поймай прохожего и покажи ему стриптиз». Почему-то вместо прохожих попадались либо Филпипэ, либо Эмилио.

– У вас что, других прохожих нет? – обиделась я, вырываясь из загребущих рук мужчин.

– Магдалена! – отчаянно взывал к моей совести синеглазый, прорываясь через заслон из девушек. – Пойдем спать!

– Миленький ты мой! – заблажила я, в первые в этом мире чувствуя себя более-менее свободной. – Свали быстре-е-ей домо-о-ой! Здесь, в гфаю далеком, могу погладить ногой!

– Дорогая, – пустился в увещевания Эмилио, стараясь обойти девчонок. – Поздно уже...

– Поздно! – кивнула я, вооружаясь моргенштерном. Напела: – Мы встретились с тобой поздно! Из глаз твоих польются звезды! Когда устало и серьезно я в лоб тебе метну... Блин, не сочиняется! В общем там, не хотите играть в американский пул, отвалите. А то для него нужно всего четыре шара, и они у меня будут!

– Что вы с ней сделали? – вцепился в Алекто Филпипэ, начиная трясти за плечи. – Была же нормальная девушка!

– Это видимость, – отстранила его собеседница. – Все в этом мире относительно. Куда несет, туда и нормально.

– Маруся! – взвыл Эмо. – Так нельзя поступать!

Я насторожилась.

– Ой, – оглянулась вогфуг. – Это кого он зовет? А-а-а, ту дуру, что поверила двум жлобам с большими членами?! Так ее нет.

– А у них большие? – заинтригованно переспросила Тисси.

– А ты не видела? – удивилась я. – Много пропустила. Только смотри на расстоянии, а то потом сквозняк через весь организм заработаешь!

– Это неприлично, – надрывался Филлипэ, ослабляя завязки белой блузы у своего горла, словно ему не хватало воздуха. – И ты...

– Че? – сощурилась я. – Наказывать будете? – Выдала реплику на публику: – Алекто, у вас стерци есть?

– Нет, – нахмурилась девушка. – А надо?

– Надо, – кровожадно откликнулась я. – Сорок две штуки. Нет, восемьдесят четыре. Есть чем заменить?

– Ну-у-у, – протянула Мэгер. – Если залезть в хранилище и поспрашивать у соседей, то столько стилетов можно найти...

– И три ведра вируты, – присовокупила я к пожеланиям. – Чтоб хватило изнутри и снаружи! Вместо наркоза!

– Стоп! – нахмурилась Тисси и с недоверием оглянулась в мою сторону. Постепенно приходя в ярость: – Они, что, на тебе стерци с вирутой опробовали?!

– Угу, – кивнула я, с видом гневного прокурора складывая на груди руки. – Чуть не угробили!

– Скоты!!! – отвесила мужчинам тяжелые оплеухи Алекто. – Изуверы!

– Они еще и рдыха нажрались, – наябедничала я, подливая масла в огонь без зазрения совести.

– Ублюдки! Мерзавцы! Негодяи! – подскочила к ним Тисси, доставая кастет. – Ни одна женщина в этом мире не должна так мучиться!

– Наша вина, – склонил голову Эмилио, даже не пытаясь защищаться. Ну просто фигура Покаяние! Еще и нимб вокруг головы – будет вылитый святой.

– Тьфу! – сплюнула Алекто, отталкивая второго мужа в сторону. – Даже бить неинтересно! Пошли, девчонки, девичник продолжается! А если вы, – ткнула она в них кинжалом. – Еще раз нам помешаете, то мы все расскажем маме! И она ее удочерит! И хрен...

– Алекто, – застонала я. – Выкинь это слово-паразит! Не трави душу!

– Пошли, – обняла меня за плечи Мэгер. – У нас еще столько интересного впереди! Хорошо воспитанная жена должна четко знать, как ставить капканы на медведя в постели, натягивать силки и заострять колья!

Раздался дружный мужской стон.

– Еще одно слово, – повернулась через плечо Мэгер. – И я научу Магдалену, как правильно шинковать стручки алебардой и отбивать шары моргенштерном!

Больше нам не мешали...

Просто не могли, потому что мы закрылись в подвале и перепели все песни, когда я поделилась своими знаниями о караоке. После чего мы душевно, на четыре разных голоса, но вразнобой спели сначала местные хиты (я слов не знала, но подпевала «тыц– тыц-тырырям!» и стучала кружками по бочонкам). Когда местные баллады закончились, мы перешли на репертуар моего мира, и тут уж девчонки вставляли свое «дыц-дыц-и так два раза!».

Через пару часов к нам постучала Амели и сообщила:

– Пойте потише, а то меня соседи слезно попросили или собаку не мучить, или покойника зарыть!

Мы устыдились и пошли искать лопаты, чтобы зарыть Филю с Эмо. Не смогли. Эти гады спрятались и не отзывались ни на кис-кис, ни на цып-цып.

С криком «очи страстные, на пальцах чужих прекрасные» мы все отправились спать, предварительно забаррикадировав дверь, окно и кровать, откуда, по утверждению Тисси, вечно лезут настырные мужики.

Утро началось с яркого света из распахнутого настежь окна, запаха травяного настоя и жуткой головной боли. Дрожа всем телом от бьющего озноба, я, не раскрывая глаз, откинула одеяло и попыталась выползти на свет божий. Как я сюда добрела, чья это спальня – не помню. Тайна, покрытая мраком. Я мотнула головой и сразу поморщилась. Болит, зараза, словно дятлы ночью там дупло проколупали.

– Солнышко, – ласково попросил Филлипэ. Его я опознала исключительно по голосу. – Выпей – станет легче.

– Я не пью! – встрепенулась я. – Это принцип! – и попробовала открыть левый глаз. Ресницы склеились, не получилось. Я обхватила себя руками, чувствуя себя довольно погано.

– Из межой посуды точно, – ехидно фыркнул рядом Эмилио, укоризненно глянув. Его я уже опознала по внешнему виду. Правый глаз с трудом, но функционировал.

Я обвела мутным взглядом незнакомое помещение и вполне знакомые мужские рожи.

Моя нынешняя спальная комната была небольшой, но чистенькой, похожей на узкую коробочку или шкатулку. Узкий топчан-кровать, закрытая ниша вместо шкафа, высокое окно с белой кружевной занавеской. Аскетические беленые стены, напротив кровати – под тусклой лампадкой взятое в серебряный оклад изображение не то святого, не то божества в обрамлении богато вышитого рушника. Мне, в принципе, все едино, я в местных святынях не разбираюсь.

– Подтверждаю! – немедленно отозвался Филлипэ.

С мужиками все как обычно: цветут и пахнут мылом и цветочным одеколоном. Гладко выбритые, подтянутые и сплошь довольные жизнью. Так и хочется сказать: «Съешь лимон!». Два раза.

– Что ты имеешь в виду? – снова поморщилась я, и попыталась посмотреть на него гневно, но наивно. Усилие стоило слишком дорого. Работающий глаз опять закрылся.