Вивьен Уэстлейк - Маркиз на Рождество (ЛП)

— Милая Вайолет, примите мои извинения за эту безобразную сцену. Я самого высокого мнения о вас и вашем прекрасном доме — в отличие от своей сестры. А теперь, простите, но я вас покину. В данный момент у меня нет аппетита.

Ее приоткрытые губы манили, и он пожалел, что нельзя остаться с нею наедине и поцеловать. Как обычно, Белла растоптала все его надежды на приятный вечер.

Он развернулся и, не оглядываясь, вышел.

* * *

Вайолет молчала, не зная, что и сказать. Гроза разразилась так неожиданно. Кит ушел. Изабелла плакала. Фредди утешал жену, предварительно бросив на Вайолет извиняющийся взгляд.

Боковым зрением она заметила Эйвери, почтительно стоящего у стены в ожидании ее распоряжений. Лицо дворецкого было привычно бесстрастным, но взгляд его выдавал. Она впервые видела его в таком замешательстве.

— Кит скоро остынет, — сказала она в основном затем, чтобы успокоить гостью. — Наверное, после ранения у него обострилась восприимчивость. Вот увидите, завтра все наладится, и вы вместе посмеетесь над вашей размолвкой.

— Вы не знаете Дэнни и его норов. — Белла высморкалась в носовой платок с затейливой монограммой. — Он далеко не впервые вот так выскакивает посреди ужина из-за стола.

Вайолет вдруг с теплотой вспомнила своего брата Вестли. Несмотря на их разногласия и взаимные подтрунивания, они никогда не злились друг на друга по-настоящему.

Что же ей делать? Она хотела пойти к Киту. Он явно очень расстроился и хотя отреагировал слишком остро, герцогиня тоже была хороша. За всю свою жизнь Вайолет еще не встречала такого энергичного — и тараторящего, как сорока — существа.

— Кит принадлежит к людям, которые привыкли всеми и вся командовать, — проговорила Вайолет. — Подчиняться другим не в его характере. Но вы старше его и… позвольте предположить, вы потеряли родителей, когда он был ребенком? — Белла кивнула. — Мне кажется, он не знает, как общаться с вами на равных, потому что чувствует, что в ваших глазах всегда будет Дэнни, а не лордом Китриком.

Вестли только после смерти Джона смирился с тем фактом, что Вайолет взрослая женщина и способна сама принимать решения. Когда умерли их отец и мать, он взял всю заботу о ее благополучии на себя, хотя она никогда его о том не просила.

Вайолет встала и погладила герцогиню по плечу.

— Он нежно любит вас, Изабелла. Мне, например, он никогда бы не разрешил отчитывать себя в таком тоне. Ну, а будь на вашем месте мужчина, этот спор завершился бы дракой или вызовом на дуэль.

— Вы хорошо его знаете, миссис… то есть, Вайолет, — поправился Фредди, закусывая губу. — Китрик в точности такой, как вы описали. Но лично мне понадобилась прорва времени, чтобы это понять.

— Кит такой, какой есть. Мальчик, которому пришлось слишком быстро вырасти и которой, несмотря на свое бунтарство, ищет одобрения семьи. Он знает, что оправдать ваши ожидания сложно, поэтому в большинстве случаев даже не пытается этого сделать.

— Я всего лишь стараюсь ему помочь. — Белла беспомощно взглянула на Вайолет, превратившись из герцогини в испуганную девочку, застигнутую грозой. Несмотря на ее опрометчивое поведение, было невозможно сердиться на это яркую, искрящуюся энергией женщину. И Изабелле, и Киту пришлось тяжело без родителей, и каждый, раня друг друга, пытался своим способом компенсировать эту потерю.

— Давайте я поговорю с ним? — предложила Вайолет.

— Я пойду с вами.

— Нет! — одновременно воскликнули Фредди и Вайолет. Они обменялись понимающими взглядами. Беллу переполняли эмоции, а Киту сейчас нужен спокойный и рассудительный собеседник.

— Я присмотрю за ним, не волнуйтесь.

Пожав герцогине руку, Вайолет вышла и направилась к лестнице, как вдруг заметила в конце коридора Адама. Он указывал на дверь в кабинет. Там она и нашла Кита. Он наливал себе бренди.

— Налей и мне, пожалуйста. — Она присела и посмотрела ему в лицо. В его глазах стояла чернота, но не потому, что в комнате горела всего одна свеча.

Трясущимися руками он взял графин и наполнил ее бокал. Она дотронулась до его теплого запястья.

— Ты не обязан ничего говорить.

— Хорошо.

От его взгляда ее пробрала дрожь. Ужасно захотелось обнять его и поцеловать, но она сочла, что правильнее будет вести себя с осторожностью и подождать, пока он сам что-нибудь скажет.

В тишине она слушала, как он дышит и глотает обжигающую жидкость. Он налил себе второй бокал.

Спустя несколько минут она наконец решилась заговорить.

— Мне жаль, что вы с Изабеллой поссорились. Я знаю, ты очень расстроен, а она из желания помочь сделала ситуацию только хуже.

— Это да, — сжато ответил он. Выражение его лица не изменилось. Он был напряжен, как туго натянутая, готовая к спуску, тетива.

— Она никогда не простит себя за то, что не смогла заменить тебе мать. Но, может, ее простишь ты?

— Я не просил от нее этого.

Наблюдая за ним, Вайолет облизнула губы. Его волосы отливали рыжиной в теплом свете свечи. На лицо падала тень.

— Ты хочешь, чтобы она обращалась с тобой как с другом, но пойми, она этого не сможет. По отношению к тебе — никогда.

— Почему? — спросил он надтреснутым голосом. Черные, как оникс, глаза блестели. От слез?

— Белла до конца жизни останется твоей надоедливой, опекающей старшей сестрой. Она всегда будет возлагать на тебя больше надежд, чем на кого бы то ни было.

— Я — глава семьи, Вайолет. Я — тот, кто принимает решения. А она спорит со мной по любому поводу.

— Она любит тебя. И чувствует ответственность за твои поступки. Хорошие или плохие, все они отражаются на ней.

Он резко заговорил:

— То есть, ты на ее стороне? Не на моей, так? — Его голос разрезал воздух, словно меч, разрубивший нити, которые связывали их воедино.

— Я ни на чьей стороне, Кит. Твоя сестра переживает и плачет. Я лишь надеялась, что ты поймешь, почему она поступает именно так, а не иначе.

— Она не уважает меня. Вот, что я понимаю. — Он со стуком отставил бокал. — И еще я понимаю, что ты пришла защищать ее. Она была с тобой грубой. Она оскорбила твой дом, когда за пару часов подмяла всех и вся под себя, словно это она здесь хозяйка. Почему ты ее защищаешь?

Вайолет ласково коснулась его лица.

— Кит, мы все чего-то боимся. Она боится потерять тебя, как потеряла родителей, боится, что не выполнит обещания заботиться о тебе. И пусть она выражает это не совсем правильно, но ее намерения самые добрые.

Говоря ему все это, Вайолет вспоминала свои собственные сложные отношения с отцом. В юности она тратила массу усилий, чтобы угодить ему и стать для него идеальной дочерью. Перед смертью отец начал терять рассудок и яростно сопротивлялся попыткам Вайолет дать ему тепло и заботу, но как бы вздорно он ни вел себя, она обещала брату и матери о нем заботиться и нарушить это обещание не могла.