Роузи Кукла - Париж между ног

— Пока был Хозяин, так стану теперь называть Николай Николаевича, она, его сумасбродная жена, держалась и ничего лишнего в отношении меня, кроме пощечин изподтишка, ничего себе большего не позволяла. Но как только Хозяин отлучался, то тут с ней происходили разительные изменения! Все знали и с напряжением ждали его отъезда. Как только машина выезжала, так она словно мегера, металась по комнатам, по помещениям наводить порядки и страх одновременно на всех нас! Это потом я узнала, что была описана точно такая же дама, под именем Салтычиха. Ну, а тогда я ее про себя называла Дьяволицей. Она начинала с малого. Цепляла горничных, потом надавав им пощечин, нередко до крови, приступала к остальным. И бывало только и слышишь ее матюгливые крики на кого-то и за что-то. А то и удары, и не всегда ведь пощечин! Умела она и ударять как парень и больно наотмашь. Правда, однажды не знала и попала что называется.

Приняли как-то парня для какой-то работы. Он ничего оказался, хороший работник. Но этого ей мало, она его просто задрала и все ей не так и все он не такой, руки кривые, орала, и растут, откуда всем указала. Он слово, она рассвирепела и его за собой, в дом, для мордобоя серьезного потянула.

Мы все замерли, знали ведь, что с ним будет! Потом слышим, что она орет, следом удары! Ну, думаем все, пропал парень!

Через пять минут выходит из дома, как ни в чем ни бывало тот парень! Все к нему. Ну что, мол, она тебя как сильно по роже? А он спокойно так и с издевкой всем нам.

— Эх вы! С бабой справиться не можете. Тоже мне мужики называетесь.

— А она где, что с ней? Что ты с ней сделал?

— Да ничего не сделал, а взял и ответил как надо! Я ведь до этого служил службу в спецназе, вот и пошел на ответные меры при нападении…

Потом целый месяц тишина… А потом она снова за старые дела! Обкурится и давай! Но только всегда с женщинами, с мужчинами, а тем более с парнями, теперь напрочь избегала.

А что женщины или девушки, мы ведь не то, что ответить не можем, так еще и боялись лишиться работы, вот и терпели. Не говоря уже обо мне. Мне доставалось и надо и не надо, а потом еще ей и этого показалось мало! Начались ее эксперименты со мной как с женщиной.

Понимаете, ведь все равно кто насилует, мужчина или женщина. Все равно ты изнасилованная! А это значит, униженная, растоптанная и поруганная, к тому же физически оскорбленная! Она знала, что я потенциальная жертва ее и вот старалась все со мной проделать как можно коварнее, как можно больнее и похабнее.

Унизить и оскорбить, ей этого мало, ей надо было меня испачкать, растоптать, смешать с грязью!

Впервые когда она меня за собой увела в свой знаменитый подвал, я боялась, но не представляла, что же она может со мной сделать. Ну полезет, так рассуждала, ну и что теперь, ведь я не девушка, потерплю. Терпят же женщины как-то от своих мужей да любовников, вот и я собралась терпеть. А кто сказал, что она записалась в мои любовники? Скорее в мои палачи. И она это доказала сразу же!

— Раздевайся!

— Как раздеваться, зачем?

— Бац, бац! — Следом два сильных удара в живот и грудь.

Больно, но что же мне делать? Приходится раздеваться. Она видит как я медленно все и снова — один удар в спину, другой — снова в живот. Знала, что по лицу нельзя, муж может спросить, отругать.

Я уже всхлипываю! Это моя ошибка, как потом я такую вывела для себя формулу.

Только в трусиках осталась. Она подошла, засопела грозно и хвать больно за сосок!

— Я сказала тебе дура, вся раздеться! — И больно закрутила, обожгла своими пальцами как клещами.

Пока стягивала трусы, она меня больно щипала за голое тело до синяков!

— Ложись на спину! Ноги раздвинь! Ах, ты б….! Я кому сказала! Как лягушка ляг! Ноги, колени подтяни и лежи так, как я сказала!

Потом веревками скрутила между собой в двух местах руки и ноги за щиколотки. И вот я действительно как лягушка для препарирования лежу распластанная. А она вокруг меня ходит, кружит. Страшно!

Потом насиловать начала и пошли в ход то пальцы, то рот, то еще что-то. И всего ей мало и чем она больше во мне погружается, тем ее все сильнее разбирает. Кончилось тем, что она попыталась ко мне сзади залезть, но… я же не знала! Потом развязала и долго ногами меня пинала, и все выговаривала, какая я грязная…

В следующий раз я уже знала и готовилась. И когда она снова, то я закричала на нее, что мне больно туда там! Это моя вторая ошибка!

Через несколько сеансов я уже ко всему оставалась безразличной,…так как она неожиданно вдруг взяла, освободила и посадила меня рядом с собой. И давай меня спаивать водкой и про свою жизнь байки рассказывать! Напились мы изрядно! Я хоть и крепилась, но она оказалась такая крепкая в пьянке. Я уже носом клевала и все не могла головы оторвать, а она голая, почему-то в знак солидарности со мной разделась, сидела голая и все о себе рассказывала. Причем все с матюгами. Я тогда не понимала всех этих слов. Спросила ее, и это первая была моя победа! Начались тут же ее уроки матюгам.

— Вот это что? — Показывает известное место между своих ног. Говорю:

— Вульва!

— Что? Как ты можешь мою ……. называть какой-то Вульфой?

— Да не вульфой, а вульвой! Вот как правильно! — Поправляю, а она.

— Что? …., вот как правильно! Ты поняла, лягушка французская!

— Ну, а это что? — Показывает на груди.

— Молочные железы.

— Что? Вот это, — хватает их и трясет передо мной свои довольно приличные… — это по-твоему какие-то железы? Да ты дура … анная! Как ты смеешь так о моих сиськах говорить? Да ты знаешь, я ведь на них, можно сказать, Кольку своего подловила! Но у меня, это не сиськи, а так уже, ушки собачьи! А вот… — И начинает меня перевоспитывать, рассказывая какие у ее сотоварок были по нарам! А я и рада, пусть думаю, рассказывает, а я пока отключусь. А потом подключаюсь и слышу, как она продолжает…

— Так вот Люська, мою голову клала на одну, а второй меня с головой накрывала! Вот это были у бабы сиськи! Вот это я понимаю! А то? Да что там! Это у вас у всех молочные железы… Точно! Ведь мои гланды и те больше, чем у тебя сиськи! Тьфу ты, не сиськи, а гланды молочные!

— Ты все перепутала. — Почему-то ее поправляю. Она машет размашисто, и ее гланды молочные, так и болтаются из стороны в стороны.

А потом я поняла, если хочу выжить, то мне придется во всем ей покориться, не перечить, по-возможности обеспечить общение с ней. А как обеспечить, если у нее язык не человечий! Русский ведь слышу, но ничего не понимаю, что она хочет, о чем говорит, одна ругань какая-то! Потому, улучшив минуту, между издевательствами попросила выучить этот матюгливый, бесстыдный по смыслу, ее русский. О, как она обрадовалась! Как будто бы с ней связалась марсианская нация!

Даже не буду переводить, тому, как она меня такому научила, что если все описать, то получиться только страницы все проставить в точках! Потому я все же буду говорить и писать, заменяя идиотские матюги на нормальные человеческие слова.