Джорджия Ле Карр - Соблазни меня (ЛП)

“В течение тридцати лет, мы будем еще иметь технологические средства для создания сверхчеловеческого интеллекта. Вскоре после этого человеческая эпоха закончится».

Вернор Виндж, Технологическая сингулярность.

«Сохранить человечество 500,000,000 в постоянном балансе с природой».

Скрижали Джорджии

http://en.wikipedia.org/wiki/Georgia_Guidestones

Бонусный материал

Блейк Лоу Баррингтон

Я знал, что что-то произошло. Знал, когда шел, ну, вам, наверное, знакомо такое чувство, словно кто-то дышит тебе в спину, я даже испытывал покалывание на шеи. Я побежал в сторону шатра все быстрее и быстрее. Но прежде, чем мне удалось добраться до входа, я уже услышал голос Виктории, которая истерически кричала. Какая-то медленно ускользающая часть моего мозга сказала мне, что ее не приглашали. Сквозь толпу, я увидел Лану, стоящую в загубленном платье, с руками, опущенными по бокам. И ее лицо... О Боже, ее лицо было совершенно белым, обессиленным, с опустившими уголками губ.

Совершенно опустошенное.

Я чувствовал себя мужчиной, выходившим из тридцатилетней комы. Мой разум совершенно был не в ладах с моим оцепеневшим телом, но отлично осознавал крах моего сердца и рев крови в барабанных перепонках, и демона, закручивающегося в моем животе.

У меня было все всего лишь несколько минут назад. Это было поразительно, насколько эффективно и тщательного спланированная свадьба была сравнена с землей. Более полного позора Лана бы не смогла испытать. Какой счастливой она была всего лишь мгновение назад.

Моей единственной инстинктивной реакцией было подбежать к ней, и увести ее подальше от этого бардака, в который превратилась наша свадьба, подальше от всех этих глаз, «чистых» тунеядцев, собравшихся вокруг нее, которые тайно радовались видеть ее униженной.

Я с яростью ненавидел их всех, но…

Но бесстрастная часть меня, которую мой отец безжалостно взрастил, подсказывала, что Баррингтон так легко не сдается. Я находился здесь, в окружающей обстановке, и она напоминала мне, как пуля попадает в оленя, который бросается из последних сил, спотыкаясь, пытаясь убежать, но падает сраженный. И тут появляюсь я, который по идеи, как маг, должен из шляпы вытащить не разлетающихся ворон, взмывающих в воздух от звука выстрела, а живого оленя, который не испытал всего ужаса, когда был ранен. Мне необходимо было показать мою любовь к ней, чтобы она смогла блестеть и затмить все.

Глубоко вдохнув, я двигался к ней, сожалея, что мои ноги не могли передвигаться быстрее, но по крайней мере, они в состоянии были двигаться. По-видимому они существовали сами по себе и хотели добраться к Лане, как можно быстрее. Мой взгляд уловил, как Куинн, защищая ее положил ей руку на плечо, видно, она даже и не почувствовала его прикосновение.

Она смотрела в толпу широко открытыми, стеклянными глазами. Она искала меня! У меня слезы навернулись на глаза, потому что из-за меня ей причинили боль снова. Моя голова была ватной, как будто я находился под водой, но при этом я дышал огнем. Я убрал поглубже свою вину.

Я снова все исправлю, потому что обещал.

Наконец, я предстал перед ней.

Куинн убрал руку, и глазеющая во все глаза шумная толпа самодовольно растворилась, превратившись в ничего не значащие тени. Лана в шоке подняла на меня взор, и мы приковались друг другу, не в состоянии отвести взгляд. Я понимал, что она была смертельно ранена, как тот олень, но еще дышала, кажется дышала. Я ясно видел в ее глазах весь позор, который ей пришлось пережить, и ее страстное желание уползти, уйти, спрятаться. Ее глаза умоляли меня увести ее от этого позора. Но мы не будем убегать и прятаться, моя жена будет возвышаться над всем этим.

— Она никогда не остановится? — хрипло произнесла она. Ее глаза были настолько огромные, как у ребенка, которого ударили, когда он на самом деле не сделал ничего плохого, но ему по-прежнему больно, и он находится в замешательстве и страхе перед окружающим миром.

— Никто не причинит тебе зла, и ни один волосок не упадет с твоей головы, пока я жив, — и в моем голове не слышались ни нотки ужаса и страха, который я испытывал на самом деле. Я показывал свою силу и неприступность, и это придало мне еще больше сил. Я взял ее руки в свои и постарался передать ей свою силу через руки, которой я обладал, я чувствовал, как она перетекала в нее.

Слезы наполнили ее глаза и грозили пролиться вниз.

— Мое платье…, — прошептала она хрипло.

— Может быть воссоздано до последнего стежка. Вспомни..., — напомнил я нежно и просто смотрел в самую глубь ее глаз со всей любовью, на которую был способен. Ты мое сердце, моя жизнь и весь мой мир, говорил мой взгляд. Разве ты не видишь, что все это ерунда? Ничто. Есть только ты и я, и наша любовь. Я полностью одурманен тобой. Могут исчезнуть все эти люди хоть завтра, но мы по-прежнему останемся счастливыми. Кого волнует их мнение?

— Слава Богу, что у тебя водостойкая тушь, — сказал я.

Она шмыгнула носом и слезы исчезли.

— Вот это моя девочка, — сказал я и поднял руку, этот жест относился исключительно к организаторам свадьбы. Мгновенно все огни погасли, остались только некоторые огоньки, мерцающие у черного потолка. Два прожектора начали шарить по помещению в поисках нас.

Она с удивлением взглянула на меня, потому что наш танец предполагался позже, но сейчас был идеальный момент. Я спокойно улыбнулся ей в ответ.

В полной темноте прозвучал медовый, глубокий баритон Барри Уайта, «Мы, наконец-то, соединили их вместе, не так ли?», и послышался его сексуальный смех, и Лана улыбнулась мне. Ее красивые заплаканные глаза блеснули, и мне от этого полегчало на душе. Я так любил ее, что чувствовал, как моя грудь расширилась от этого чувства.

— Люблю тебя, — произнесла она одними губами.

.

Когда послышался вибрирующий звук, отдававшийся эхом от стен, продолжил отдаваться в ушах, она поставила ноги в исходную позицию. Клавиши фортепиано и затем шелковистый безошибочный голос Рианны прорезался сквозь темноту «Shine bright like a diamond».

Внутри света от прожектора, я взял ее нежную маленькую ручку в свою, опустив вторую ей на талию, затем я начал кружить ее, так мы начали танцевать наш первый танец. Наши движения были настолько идеально совпадающими, что все вокруг замерло, ни один человек не был в состоянии пошевелиться.

Я знал, что мы неплохо смотрелись вместе, но под софитами, скорее всего мы смотрелись особенно. Я посмотрел в глаза Ланы, проникнутые духом танца, и весь остальной мир растворился вокруг нас, уйдя на второй план. Остались только я и она, моя девочка. Просто мы. Она быстро повела бедрами из стороны в сторону, один раз, второй, третий, затем позволила своему телу припасть к моему.