Кендалл Райан - Непристойная Блистательная Ложь (ЛП)

Небольшие мерцающие огни освещают наш путь и дают мне достаточно света, чтобы заставить мой рот широко открыться из-за того, что я вижу. Дом цвета теплого меда, с двумя огромными колоннами, которые обрамляют богатую парадную дверь красного дерева. Дрейк проезжает мимо передней части дома и останавливается у гаража на шесть машин.

Началось.

Бабочки порхают в моем животе, пока он ведет меня к дому. Мы двигаемся по извилистой каменной дорожке, освещенной уличными фонарями, к боковому входу. Я предполагаю, что это имеет смысл, то, что мы не идем к массивным парадным дверям. Тот вход, вероятно, только для гостей. И все же слишком странно думать, что теперь я живу здесь, а не просто гость.

Мне любопытно, собирается ли он просто оставить свой мотоцикл снаружи на всю ночь, но затем я понимаю, что у него, вероятно, есть кто-то из прислуги, кто может загнать мотоцикл в гараж. Я не могу себе представить, что у него такой большой дом и нет людей, нанятых, чтобы помочь заботиться о нем. Не думаю, что он лично чистит безделушки в этой сотне комнат или сколько их там в этом чудовищно огромном доме.

Мы входим через застекленную боковую дверь туда, что оказывается самой прекрасной прихожей в мире. Высокие шкафчики из светлого дерева от пола до потолка, проволочная корзина для зонтиков, большая банкетка с несколькими искусно разложенными подушками и огромный ковер, покрывающий мраморный пол.

Он бросает свой пиджак и шлемы на банкетку и продолжает идти по направлению к гостиной. Мои глаза изучают все вокруг, пока я следую за ним.

— Парадный вход, — говорит он, указывая на затемненное фойе, и это выглядит более впечатляюще, чем я думала. Двойные винтовые лестницы соединяются на уровне холла, где стоит круглый стол и огромная ваза с розовыми пионами. Они пахнут невероятно. Как солнце и счастье. Это похоже на детские воспоминания, но я выбрасываю это из головы. И я уверена, что это выбирал не он. С другой стороны, я не могу вообразить ничего в его мире, что не было бы под его контролем.

— Официальная гостиная, — он указывает налево, даже не утруждая себя включить свет или войти в комнату, на которую указывает. Все обставлено современной мебелью. Я изо всех сил пытаюсь рассмотреть каждую мелочь, в то время как он продолжает двигаться.

Я понимаю, что он проводит для меня экскурсию, но она слишком поспешная и безразличная. Для того, кто владеет таким эффектным особняком, ему стоило бы говорить с немного большей гордостью, показывая его. Что-то кажется не так, но я не улавливаю что именно.

Он показывает еще несколько комнат, холодную столовую с огромным столом, затемненную библиотеку, наполненную книгами.

— Великолепная библиотека, — тихо говорю я.

Я хочу пробежаться пальцами по корешкам книг и отправиться в далекое путешествие, погрузившись в чтение.

Темные эмоции вспыхивают в его глазах, но он моргает, и его тщательно составленная маска благополучно возвращается обратно. Он увлекает меня дальше.

— Где ты проводишь свое время?

Мой вопрос застает его врасплох, он оборачивается ко мне и впивается взглядом. Он изучает меня мгновение, как будто пытаясь понять, почему меня это интересует. Назовите меня сумасшедшей, но я должна знать хоть что-то о человеке, с которым теперь живу, а этот дом пока не сказал мне о нем ничего. Он дергает головой, указывая в конец коридора.

— Это там.

Возможно я не должна быть столь любопытной, потому что теперь, когда он ведет меня вглубь дома, просыпаются все мои страхи. Интересно, есть ли у него странная комната для секса, как «красная комната боли» Кристиана Грея?

Он открывает дверь в большой кабинет со столом из красного дерева, черным кожаным стулом, темно-серым диваном и мини-баром, встроенным в конце стены. Эта комната прекрасно ему подходит с его роскошной мебелью из древесины, шикарными коврами и тонким ароматом его одеколона, который я почувствовала ранее. Ряд стеклянных дверей выходит на балкон.

— Сюда, — он жестом приглашает меня войти.

Он выходит через стеклянную дверь на большую террасу, выходящую на Тихий океан. Я так ошеломлена, что у меня нет слов. Мягкий шелест волн и легкий бриз, развевающий мои волосы, тут же меня успокаивает.

Я могу понять, почему роскошные комнаты в доме не интересуют его. То, что находится здесь похоже на личный оазис. На двух деревянных креслах удобные на вид подушки и между ними небольшой круглый столик. Это единственные предметы мебели, но этого достаточно. Что-то большее просто загромоздило бы пространство.

Он позволяет мне насладиться покоем, и мгновением позже заставляет меня вздрогнуть, нарушая тишину:

— Ты, вероятно, заметила, что я много работаю, — он указывает в сторону кабинета. — Но сюда я прихожу, чтобы расслабиться.

Я молча киваю. Он показал небольшой кусочек себя, совсем чуть-чуть, но я сохраню эти знания. Он трудоголик, и вероятно, он любит проводить время наедине с видом и звуками океана, избегая компаний.

Мы возвращаемся внутрь и Дрейк завершает экскурсию. Здесь есть открытый бассейн и сад, которые я вижу через окно, а также домашний тренажерный зал этажом ниже.

Наконец, он приводит меня в свой кабинет с огромными окнами, выходящими на океан. Здесь стоит раскладной диван и большой телевизор с плоским экраном, установленный над камином.

— Вот оно, — мрачно говорит он.

Все это только для него? Наверно, тут одиноко.

Кажется, слишком долго он стоит и молча изучает меня. Понимая, что экскурсия окончена, я опускаю глаза в пол. Сейчас мы будем заниматься сексом? Здесь, в кабинете? Я думала, что это будет происходить в его спальне, но полагаю, что это место лучше, чем какая-нибудь непонятная секс-темница или другая странная альтернатива. Я понятия не имею о его предпочтениях и интересах, но я думаю, что научусь. В моей груди глухо колотится сердце.

— Подними глаза, — снова приказывает он.

Мое нежелание встретиться с ним глазами чем-то не нравится ему. Он жалеет, что купил меня? Он хочет сделать вид, будто все нормально. Мы будем играть вместе. На данный момент.

Я не знаю, на что он способен, поэтому не хочу злить его. Я встречаю его пристальный взгляд. Я вижу сильного человека — его темные глаза говорят о боли и давней травме, а также о борьбе, которую он ведет, чтобы оставаться сдержанным. Это доказывают его сжатые челюсти.

— Ты не должна так пугаться меня. Я не собираюсь делать тебе больно, сладенькая.

Я делаю глубокий вдох. Я хочу верить ему. Его тон искренний, как и обращение. И то как он смотрит на меня, заставляет меня понять, что мне ничего не угрожает, но тем не менее, я нервничаю. Мне нужно быть начеку, пока у меня есть цель.

— Садись, — он пересекает комнату и устраивается прямо в центре большого серого раскладного дивана.