Марк Довлатов - Тысяча и одна ночь Майкла Дуридомова

– Приятно?

– Я как бы мучилась немножко. Но было приятно. Ты меня тянул за них, а было приятно вот тут. Как сейчас.

– Так тебе понравилось? Во сне.

– Понравилось.

– А сейчас.

– И сейчас так же было.

– Так ты была Кончита.

– Ну Мииишка!

– Признавайся.

– Ну… была. Ну не приставай! Все тебе надо рассказывать! Ты теперь меня все время мучить будешь.

– А ты не хочешь?

– Может и хочу. Только я тебе этого не говорила.

– Ладно. Договорились.

Белка откинула одеяло и посмотрела вниз.

– Мишка! Да он у тебя и не черный совсем.

– Так у пирата еще и черный был.

– Та нет! Это потом еще снилось.

– Что еще.

– Ну, как в Голубой лагуне, помнишь?

– Негров? В Голубой лагуне?!

– Ну да. Там был такой большущий камень – как голова. А рядом с ним… как это… алтарь.

– Ну да. Было.

– И вот я лежу так на алтаре…

– Связанная?

– Ну конечно. А как же.

– И что.

– Ну а рядом негр стоит. Здоровый такой. С копьем. В соломенной юбочке. Блестит весь.

– И что говорит?

– Да ничего не говорит!

– Так вы и молчите?

– Ну да. Он так молча… достает свой… черный… здоровенный такой…

– Ну и засадил тебе.

– Та нет! Он так подходит… и говорит…

– Молча.

– Ну Мишка! Не буду рассказывать!

– Ну рассказывай, я не буду. И что он с ним тогда делает.

– Он так начинает бормотать что-то… и подпрыгивать… и копьем махать…

– А тебе страшно?

– Ну конечно! А ты как думаешь!

– А потом что.

– А потом он так подносит его к моей щеке…

– Вот подлец! Ну я ему дам!

– Мишка.

– Что.

– Ну ты такой Дуридом у меня!

– Опять?

– Ну да.

– Что теперь.

– Да это ты опять и был.

– Негр?!!!

– Ну да.

– За что ты меня так, Белка.

– Ну я не знаю, Мишка. Это не я. Это же сон. Я не виновата.

– Ну что у тебя в голове, Бельчонок. Представь: я – черный, с пиратскими усами и весь в орлиных перьях. Ну куда я так пойду.

– Ну… и не ходи никуда. Зачем тебе куда-то идти.

– А дальше что было.

– Дальше? Я не помню уже.

– Ну врешь! Признавайся!

– Ну я не могу.

– Почему?

– Это стыдно.

– Но это же был я.

– Ну да. Все равно стыдно.

– Чего?

– Того, что я хотела.

– А чего ты хотела.

– Ну я не скажу!

– Ну давай!

– Нееет! Ни за что!

– Да я и сам знаю. Ты хотела его попробовать на вкус. А вдруг он из шоколада сделан.

– Ну откуда ты все знаешь! Даже во сне от тебя не спрячешься.

– И что – попробовала?

– Не скажу.

– Давай тихонько – на ухо.

– Он меня заставил. Насильно.

– Это как.

– Ну так – он его пихал и пихал, пока я…

– Сама не открыла рот.

– Ну Мииишка! Ну не сама!

– А как?

– Он сам открылся. Я и не хотела совсем.

– А чего ты хотела.

– Ну не знаю… просто интересно было…

– И что – сладкий он был?

– Не. Я его даже покусала – никакой он не шоколадный.

– Покусала, говоришь. Это что-то новое. Теперь мы тебя бояться будем.

– Да не бойтесь! Я же не сильно. Тихонько так.

– А ну покажи как.

– Ну вот так.

– Ууух, черт!

– Больно разве?

– Нет. Не очень. Страшно немножко. Но приятно. Давай еще.

– А так?

– Да, так хорошо.

– А что ты чувствуешь.

– Чувствую, будто пантера меня поймала, держит зубами-когтями и лижет своим шершавым языком.

– Так я буду пантера? Ты хочешь?

– Когтики у тебя точно как у пантеры.

– Ну давай когтиками.

– Ну Белка! Не так сильно!

– Все, я тихонько. Нравится?

– Как-то совсем по-новому.

– Как?

– Волнительно, как ты говоришь.

– Но приятно?

– Да, Бельчонок, очень приятно.

– А что тебе приятно, Мишка.

– Нууу… как-то очень остро… стремно немного… и от этого сильней. От ожидания. От опасности. От остроты.

– Так ты думаешь, что от страха делается сильней?

– Ну конечно. Вспомни наручники в первый раз. Разве нет?

– Да. Точно. И почему?

– Страх – то же возбуждение. Два возбуждения складываются.

– Ой, Мишка, щас я быстренько сбегаю. А то у меня третье добавилось. Не могу уже.

– Давай. Мне тоже надо. Я тебя в душе догоню.

– Ладно.

– Ну что – поваляемся еще немножко?

– Давай. А что будем делать.

– А ты мне обещала, что я смогу сделать все, что хочу.

– Когда это?!

– Перед тем, как стала Кончитой.

– Ну не говори так!

– Но это же правда.

– Ну… правда.

– Мы же с тобой всегда говорим друг другу правду.

– Да.

– Даже когда стыдно.

– Да. А потом уже и не стыдно!

– Ну вот.

– Что вот.

– Давай мы тебя привяжем.

– И что ты будешь делать.

– У меня есть черный маркер. Я покрашу его в черный цвет и нарисую себе пиратские усы. Вот только не знаю, что с перьями делать. Разве что из подушки нащипать.

– Ну Мииишка!

– Ладно. Давай без перьев. Ты согласна?

– Нууу… я же тебе обещала.

– Вот и умница. Поднимай руки. Не жмет так?

– Нет. Нормально.

– Все. Ты привязана к пальме. Или к алтарю?

– Да все равно! Что дальше?

– Поднимай ноги.

– Ой, Мишутка, опять ты туда хочешь…

– Но ты же обещала.

– Ну ладно. Противный ты пиратище. Делай что хочешь. Только тихонько.

– Я потихоньку, Бельчонок. Чуть-чуть. Вот так.

– Ой, ну не надо дальше! Стыдно! И зачем тебе это нужно, Мишка. Тебе это как-то особенно приятно? Почему? Скажи. Ты же обещал говорить правду.

– Мне это особенно приятно, потому что ты разрешаешь с собой это делать. Тебе стыдно, но ты меня туда пускаешь. Ты это делаешь для меня. И это очень приятно. А тебе хоть немножко нравится?

– Ну не спрашивай!

– Ну скажи.

– А ты меня будешь потом любить?

– Я буду тебя любить еще сильней. Хоть это и невозможно.

– Мне это немножко нравится.

– А чем.

– Нууу… и там приятно. Хоть и немножко больно. Ты меня сегодня все время мучишь.

– Но ты не очень мучишься?

– Не очень. Подвигай им. Стой! Потихоньку. Вот так. Поцелуй меня. Только не вынимай его. Ооой, хватит! Ну ты про меня забыл, противный пиратище! Вот. Жаль, что у тебя только две руки. Ну не таскай за них! Давай внизу теперь. Да. Так ты меня хорошо трогаешь. Ну, сожми его. Еще! Ох, Мишка! Все! Пусти! Ой, не могу! Ну Мишутка, ну пусти. Я все уже. Не могу больше. И ты успел! Вытекаешь из меня. Оттуда. Бесстыдник. Опять ты надругался над бедной девочкой.

– Хорошо мы тебя помучили?

– Хорошо. Ты всегда мне делаешь хорошо. Даже когда я привязанная. К пальме. Мне все равно нравится. И даже туда нравится. Только ты никому не говори!

– Ладно, маленькая. Ни одной живой душе. Давай я тебя отпущу. И пойдем пить чай. И я буду мыть посуду. Целую неделю.

– Чего это?

– Ну ты была сегодня такой хорошей. Такой послушной. Такой доброй.

– Так вот что надо, чтоб ты посуду мыл!

– Ну да. Ты теперь знаешь, что надо сделать. Разочек сделали, и я пошел посуду мыть.

– Ах ты подлец! А ну отпусти меня!