Марина Кистяева - Сандровские. Трилогия (СИ)

— Перестань, мать твою!

— Ты мою мать не трогай! — зарычала Ева и ударила его коленкой в пах. Она никогда не дралась, никогда не била мужчину между ног, но сейчас это был отличный вариант. Справиться с Сандровским, с проклятым вампиром, не имелось возможности, поэтому все средства были хороши.

В голове замаячил предупреждающий огонёк, что она всё равно не выиграет в этой битве, силы не равны. Но ей было всё равно.

Игорь зашипел и согнулся. Ева, улучив момент, ударила локтем по спине.

Это оказалось последней каплей.

— Сама напросилась…

Как Ева оказалась на спине на ворсистом ковре, она не поняла. Игорь, продолжая извергать ругательства, навалился сверху, захватив её руки за запястья и вытягивая над головой девушки.

— Ещё раз ударишь, отвечу тем же, — с жаром выдохнул он ей в лицо.

— Отпусти меня, вампир! Ненавижу! Пусти! — Ева кричала уже не разбирая слов. Она дергалась, изворачивалась, пыталась скинуть Игоря с себя, но тот пригвоздил её к полу намертво.

— Можешь смело продолжать ненавидеть и дальше, треклятая ведьма! — зарычал он, разозлившись. Между ног неприятно побаливало. — Я сделал то, что счел нужным! Теперь ты сможешь не опасаться Изова, сможешь противостоять ему! Теперь ты не беззащитная девчонка, которую все используют!

— Ты меня использовал!!

— Где?? — терпение Игоря лопнуло, и он не совсем аккуратно встряхнул руки девушки. — Ну-ка, скажи, где именно! Хватит строить из себя жертву, я сделаю из тебя бойца, чего бы мне этого не стоило! Слышишь меня, ведунья? Мне важно знать, что если я оставляю тебя одну хотя бы на несколько часов, и если вдруг ко мне в дом заявятся стригои, ты сможешь им противостоять! Для меня это жизненно важно! Я не собираюсь тебя терять!

Ева, поглощенная своей внутренней обидой, в пылу негодования не замечала те слова, на которые стоило обратить внимания.

Она снова дернулась, желая хотя бы освободить руки. Она не без мстительного удовольствия заметила кровавые полосы на щеке Игоря, и пожалела, что ноготки её были не достаточно длинны, а полосы глубоки.

— Ты должен был мне сказать! — снова сорвалась она на крик.

— Тогда бы ничего не получилось! Я не знаю, почему провиденье уготовило тебе дар, который активизируется лишь в экстренных ситуациях! Но так распорядилась судьба! Ни я! Ни ты! Я лишь сделал так, что теперь ты им можешь пользоваться в любой момент!

— И первым, кого я поджарю — будешь ты!

— Хренушки! — Игорь перестал стесняться в выражениях и угрожающе оскалился, обнажив клыки. — Боюсь, у тебя ничего не получится, милая!

— Я тебе не милая! Никогда не была! Никогда не буду!

Слезы градом покатились по щекам Евы, разрывая сердце Игоря на куски. Он и не подозревал, что боль, испытываемая Евой, отзовется в его душе многократно.

— Так было надо, — он постарался говорить мягче, понимая, что Еве трудно принять произошедшее.

— Нет! Ты принял решение…, - простонала она, и её стон был стоном смертельно раненого животного.

— В нашей семье всегда решения принимать буду я! — рыкнул Игорь и чуть ослабил захват рук.

Если бы Ева вслушалась в его слова, внутренняя боль тотчас притупилась, а то и вовсе исчезла. Если бы…

Она же, почувствовав, что Игорь ослабил хватку, изловчилась и освободила одну руку.

И отвесила князю Сандровскому увесистую пощечину.

Звук удара глухим эхом разнесся по спальне.

Игорь, уже не церемонясь, скрутил Еву. Его глаза пылали диким огнем, из груди вырывались рычащие звуки, а клыки опасно удлинились.

— Сейчас с тобой бесполезно разговаривать, женщина! Перестань драться!

— Или что? — с вызовом бросила Ева, уже наплевав на все угрозы. Душевная боль была настолько сильной, что девушка даже перестала бояться дальнейшей физической расправы. — Накажешь меня? Окончательно сломаешь? Что ты со мной сделаешь, треклятый вампир?

Игорь глухо застонал.

— Какие же вы женщины дуры!

— А ты — самодовольный ублюдок! Ненавижу тебя!

— Ненавидишь, говоришь? Тогда почему в ту самую секунду, когда ты думала, что умираешь, ты желала, чтобы я спасся? Разве не ты мысленно — заметь, Ева, я повторюсь, — мысленно выкрикнула: "Игорь, спасайся!".

Игорь раскрыл карты до конца.

Ева замерла, перестав вырываться и с немым ужасом уставилась в красные всполохи в глазах мужчины.

Игорь раскрыл карты до конца.

Ева замерла, перестав вырываться, и с немым ужасом уставилась в красные всполохи в глазах мужчины.

— Что…Как… О чем ты говоришь?

На Еву точно вылили ушат ледяной воды. Она едва ли не реально чувствовала, как холодные льдинки впиваются в её разгоряченную кожу, охлаждая.

Слова Игоря шокировали её едва ли не больше его признания о том, что он организовал ей ловушку.

— О том, что бывают моменты, когда я слышу тебя, — признался Игорь, мысленно обзывая себя дураком и проклиная тот момент, когда он открыл рот. Какого черта ему надо было об этом говорить? Сейчас не подходящий момент, чтобы объяснять Еве про связь, возникающую между истинными парами.

— Слышишь меня, Сандровский? — недоверчиво переспросила Ева более спокойным тоном. — Бред! Такого не может быть…

— Может.

Лаконично.

— Игорь, слезь с меня.

— Нет.

— Я больше не буду драться.

— Нет, Ева.

— Тогда объясни, что за связь!

— Тебе не понравится.

Ева не сдержала жалобного всхлипа.

— Мне многое, что не нравится, но это вас не останавливает.

Ева, сама того не ведая, повернула всаженный нож в ране Игоря.

— Я не буду извиняться за содеянное. Я тебя защищал.

— Сандровский… Хорошая же у тебя защита.

— Какая есть. Бойцов, которых выпускают на ринг, тоже не раз и не два отправляют в нокаут.

— Я не борец.

— Ты — моя женщина!

Ещё одно признание…

На этот раз услышанное.

Ева задохнулась, воздух в легких превратился в тяжелой свинец, сдавивший внутренности. Её психике устроили настоящее испытание. Темноте сменялась короткой вспышкой света.

— Я-твоя-любовница! — выдохнула она, голос предательски дрогнул, выдав слабую надежду, которая, помимо воли девушки, робко подняла голову.

— Ты хоть сама веришь в то, что говоришь? — голос Игоря тоже приобрел более глубокие интонации. — Посмотри на нас! Мы с тобой лежим на полу, как два…идиота! Причем, оба материмся, как сапожники! Я позволил себя ударить! Ева! Очнись! Ты можешь представить, чтобы я простил подобное оскорбление от любовницы? Я — не ангел, и никогда им быть не стремился! У меня тяжелый властный характер! И я не прощаю оскорбления! Я мщу! И жестоко! А с тобой веду глупые беседы! Пытаюсь объясниться!

На смену неконтролируемой ярости и истерике пришло непонимание. Ева перестала вырываться, заморгала ресницами. Сейчас, когда к ней возвращалась способность здраво мыслить, кровь на щеке Игоря уже не вызывала былого торжества.