Кира Стрельникова - Назови меня своей

— Да-а-а!..

Конечно, хочу, как иначе, тело, познавшее, как это, быть наполненным и насаженным до самой глубины, жаждало продолжения, каким бы оно ни было. Ведь дальше ждал лишь новый виток наслаждения, пусть и капельку с неприятными ощущениями. Однако они оттеняли, дополняли, придавая объёмность чувствам, заставляя переживать их острее, полнее. Невольно вспомнились картинки недавно увиденного в соседней гостиной, и в голову вновь плеснуло хмельной волной, смывшей все мысли о том, что правильно и неправильно. Валентин одним резким движением придвинул меня вплотную к себе, и я почти распласталась на его груди, беспомощно замерев и прильнув так близко, что стук сердца вампира отдавался в моей груди, заставляя тихонько вздрагивать и судорожно сглатывать. Валентин заглянул мне в глаза, и я увидела на дне его взгляда знакомое предвкушение и обещание… чего?

— Так же, как она, Лёлечка? — от вкрадчивого, чувственного шёпота по спине галопом проскакали мурашки, а мышцы рефлекторно сжались вокруг горячей плоти внутри меня, вбирая глубже.

Валентин сдавленно зашипел, и не дождавшись моего ответа, впился в мои губы поцелуем, смял их, буквально насилуя мой рот, заставляя отдаваться и здесь тоже. Я лишь сдавленно всхлипнула, покорно отвечая, подаваясь навстречу и выгнувшись в пояснице, чувствуя, как губы заныли от грубого обращения, и их закололи сотни невидимых иголочек. А ладони Валентина между тем раздвинули мои ягодицы, и я лишь успела издать глухой, невнятный возглас — он всё так же не выпускал из жёсткого плена мой рот, чувствительно прикусывая и посасывая, доставая языком, казалось, до самых глубин. И через мгновение ощутила ещё одно настойчивое вторжение, несмотря на подготовку чуть ранее — немного болезненное, ещё и из-за размеров… Я замерла, часто дыша и пытаясь расслабиться, благодарная уже за то, что Мартин не торопился, двигаясь медленно, но неотвратимо.

— Ш-ш-ш, девочка, — выдохнул он мне на ухо, и его ладони легли на мою грудь с призывно торчавшими, твёрдыми горошинами сосков. — Всё хорошо, Лёля, не зажимайся, не надо…

От избытка эмоций глаза защипало, и по щеке скатилась слезинка, которую тут же слизнул Валентин, а через мгновение мою талию обвила рука Мартина и крепко прижала к его телу. Я выдохнула, привыкая к новым, странным ощущениям, балансировавшим на грани наслаждения, однако всего лишь через мгновение ладонь младшего вампира скользнула вниз, к моим разведённым ногам, и нежно погладила чувствительную точку. И мир сдвинулся, вновь наполнился красками, огнями и вспышками эмоций, они переливались золотым и багряным, наливались тёмно-фиолетовым и вспыхивали оранжевыми искрами. Судорожно сжав кулаки, зажмурившись до разноцветных кругов перед глазами, слушая тихий, прерывистый шёпот Мартина, я постепенно погружалась в нараставшее удовольствие, в котором боль мешалась со сладостью наслаждения. Тело само поймало нужный ритм, мне оставалось лишь расслабиться и принять происходящее… Время остановилось, застыло разноцветными бусинами, я же растворялась, переставала чувствовать себя, уносилась за грань, крепко стиснутая вампирами и остро ощущая их обоих во мне.

Кровь давно превратилась в пряный сироп, в который щедро добавили жгучего перца, сердце беспорядочно колотилось, мешая дышать, крик застрял в горле, и в какой-то момент я сорвалась в пропасть, беспомощно забившись и дав наконец волю скопившимся переживаниям. Да, я снова кричала на радость моим хозяевам, захлёбываясь невыносимо яркими ощущениями, чувствуя, как по щекам текут слёзы и сознание балансирует на краю, грозя покинуть меня от избытка чувств. Господи… Кажется, сегодня я потеряла ещё одну частичку себя прежней, отдавшись сразу двум носфайи и получив от этого удовольствие. Что со мной станет утром, когда окончательно осознаю случившееся здесь, в этом доме? Не хочу, не буду об этом думать, сейчас я слишком опустошена и обессилена, даже двигаться не могу.

Тело слегка ломило, между ног немного саднило, и свести их стоило некоторых трудов. Кажется, меня отцепили от наручников, и я тряпичной куклой осела на диван, прикрыв глаза и не думая ни о чём. По спутанным волосам провела чья-то ладонь, и голос Валентина словно издалека спросил с нотками беспокойства:

— Лёля? Ты в порядке?

Я наскребла силы кивнуть, и даже разлепила непослушные, опухшие губы, чтобы пробормотать:

— Да, милорд…

И тут он меня удивил. Слегка прижав к себе, поцеловал в макушку и тихо поправил:

— Валентин, крошка. Зови меня по имени, когда мы одни.

Меня хватило лишь на то, чтобы снова слабо кивнуть. Глаза неудержимо закрывались, после шквала эмоций сознание настоятельно требовало отдыха. Да и в ванную неплохо бы, наверное… Краем уха я услышала шорох, после чего меня обхватили сильные руки и легко подняли.

— Пойдём, Лёля, — теперь со мной заговорил Мартин, направляясь к двери из комнаты. — Выйдем через чёрный вход, нас никто не увидит.

Если честно, я находилась в таком состоянии, что мне было совершенно всё равно, даже если бы он пронёс меня в таком расхристанном виде через весь дом, под взорами гостей. Однако очередной признак заботы отозвался в груди теплом, там словно зашевелилось что-то пушистое и мягкое, устраиваясь поудобнее, и мои дрожавшие губы тронула тень улыбки. Они… странные, мои хозяева. Сочетание жёсткости и в то же время некоторой своеобразной доброты по отношению ко мне вызывало замешательство, ведь они своё уже получили ещё днём, и не было нужды заботиться обо мне именно сейчас. Ох. Кажется, я в очередной раз запуталась, пытаясь найти желаемое в поступках лордов, хоть как-то оправдать моё нездоровое влечение к ним и странную тягу разделять их несколько непривычные мне, если не сказать больше, развлечения. А может, они искренни со мной?.. Может, действительно я вызываю у них чуть больше интереса, чем просто пища и игрушка?..

Коротко вздохнув, я прикрыла глаза и поудобнее устроилась в объятиях Мартина, убаюканная его мерным шагом. Упрямые мысли проснулись и лезли в голову, не давая покоя, тревожа и раздражая, потому что вместе с ними в сознание потихоньку просачивалось то самое осознание только что случившегося. Безжалостная память подсовывала картинки, как я бесстыдно извивалась и просила продолжать, те ощущения, которые испытывала, без всякого стеснения подглядывая за другими. И всё это сплелось в запутанный клубок противоречий, в котором я завязла, в голове билась лишь одна мысль: я порочна до самой глубины души, и уже неважно, пряталось ли это во мне с рождения, или носфайи сделали меня такой. В последнем я сомневалась, слишком уж мало времени прошло и слишком быстро и охотно я принимала те изменения, которые со мной происходили. Тело, как и сознание, охватили апатия и оцепенение, я смотрела перед собой неподвижным взглядом, едва ли воспринимая происходящее вокруг. Кажется, мы спустились по узкой лестнице с деревянными перилами, прошли коротким коридором и вышли где-то сбоку от дома, рядом с дорожкой, уходившей в тёмный парк. Надо же, уже успело стемнеть, а мне думалось, прошло совсем немного времени.