Андре Савиньон - Я приду плюнуть на ваши могилы...

Она стояла словно загипнотизированная. Вдруг пронзительный телефонный звонок вывел ее из этого оцепенения.

— Ой! — воскликнула она в сильном волнении. — Это должен быть ваш отец!

Она скользнула к телефону, чувствуя облегчение оттого, что этот волнующий момент позади. «Вот никогда не подумала бы, что способна на такое! — промелькнуло у нее в голове. — Ведь еще вчера я его не знала!»

— Слушаю, — ответила она в трубку. — Да, он здесь. Конечно, мистер Блэйн. Луиза? Нет, я не Луиза… Да, да, он вас давно ждет.

Она передала трубку Джону и на цыпочках направилась к двери, почувствовав внезапно тяжесть на сердце. Луиза? Кто такая Луиза? Его сестра?.. Или же…

Она подпрыгнула: из трубки раздалось рычание:

— Джонни! Где ты запропастился, черт этакий? Вот уже шесть часов, как я пытаюсь до тебя дозвониться.

Мощный голос пересекал Атлантический океан, и его раскаты нарушали тишину английской земли.

Джон сделал гримасу и отстранил трубку от уха.

— Да, отец! Я тоже жду твоего звонка несколько часов.

Краем глаза он увидел Кэт у порога и, сдвинув брови, сделал ей знак вернуться. Она послушно застыла на месте.

— Кто эта девушка, которая взяла трубку? — спросил громкий голос.

— Она из замка. Ты ее не знаешь.

— Не забывай о Луизе. Я помню себя в твоем возрасте и хорошо разбираюсь в интересных «слияниях». Мне звонил Холт. Он говорит, что хозяин замка не разрешает перевозить его и что договор аннулирован. Безумная идея с самого начала! Передай сэру Ричарду мое почтение и мои поздравления за его здравый рассудок!

Джон Блэйн сжал зубы и метнул из глаз стальные молнии.

— Договор не аннулирован. Холт не имеет права так говорить. Я не отказываюсь от своей идеи. Ты должен был бы знать это. Если мне не удастся заполучить этот замок, я найду другой.

— А Луиза? В твоем возрасте я не обращался так легкомысленно с женщинами, как ты.

— Скажи ей…

— Слияние назначено на следующий понедельник. Ее отец возвращается из Питтсбурга со своими поверенными в делах. Ты понимаешь, это большой день для обеих фирм и для наших семей. Я требую, чтобы ты был здесь. Все. Ты обязан быть.

Джон Блэйн взорвался:

— Послушай, папа. Я принимаю свою работу всерьез. Ты возложил на меня ответственность за фонд. Если тебе не нравится мой способ руководства, найди мне замену, но не играй со мной, как с игрушкой. Я не вернусь к понедельнику. Со мной это не пройдет. Фонд не является для меня средством объегорить фининспектора. Я чту память моей матери, и мое обещание позаботиться о коллекции ее картин не является для меня пустым звуком. Занимайся своим слиянием, а я займусь своим фондом.

Раскаты голоса, преодолев Атлантический океан, превратились в ужасный треск, раздававшийся из трубки:

— Джонни, у меня вложены огромные средства в эти… — Голос немного поколебался, затем продолжил: — В картины твоей матери. За то время, пока ты найдешь замок или еще что-нибудь в этом духе, я смогу построить крепкое современное здание, типа форта Нокс…

Джон заставил замолчать разъяренный голос, положив трубку на рычаг. Его красивое лицо было пунцовым от бешенства.

— К черту этого старика!.. Я вообще могу остаться в Англии! Если понадобится, то и картины сюда перевезу. И я это сделаю, если…

Внезапно он вспомнил о присутствии Кэт.

— О! Извините меня.

Она смотрела на него с восхищением.

— Вы такой же необычный человек, как и ваш отец, — тихо сказала она. — Интересно, у кого из вас голос громче, а характер сильнее? Вы разыграли тут настоящий спектакль!

Он коротко засмеялся, но в его голосе не было веселья.

— Я никогда не отказываюсь от начатого дела. Поеду во Францию, в Германию или еще куда-нибудь… пусть даже мне на это потребуются годы! В понедельник в Нью-Йорке! Нужно быть рядом с Луизой и присутствовать на слиянии двух фирм! Ха-ха!

Кэт одернула юбку на коленях.

— Кто такая Луиза? — спросила она нарочисто безразличным тоном, напоминающим мгновенный, но безжалостный укус пчелы.

Джон, широкими шагами меряющий комнату, остановился напротив камина.

— Луиза? — повторил он рассеянно.

— Да, Луиза! — в ее голосе был вызов.

— Луиза… ну, хорошо, — медленно начал он. — Луиза — дочь угольного короля из Питтсбурга, лучшего друга моего отца, на протяжении многих лет они мечтают слить свои две фирмы. Наши семьи тоже давно привыкли к мысли о слиянии… между нами. Уголь и Луиза — сталь и я.

Он подчеркнуто пожал плечами и посмотрел на висящую над камином картину, изображающую герцогиню.

— Она очаровательна, очень красива. Пожалуй, даже слишком красива. Хорошо одевается, хорошо держится.

Кэт видела, что он не знает, что еще сказать. Она хорошо представляла себе Луизу — элегантную стройную американку.

Но что это за внезапная боль, кольнувшая ее в сердце? Почему она так тяжело дышит, пытаясь понять… О, Кэт! Маленькая глупышка!

Неуверенным тоном она переменила тему:

— Вы говорили, что можете остаться в Англии. Тогда почему бы не оставить замок на прежнем месте? Можно было бы устроить музей здесь, как мы с самого начала думали. И нам не надо было бы разрываться.

Джон вернулся к окну и встал к ней спиной, разглядывая пейзаж волнистых долин и тенистых оврагов. Садящееся солнце зацепило своим лучом за церковный шпиль, превратив его в серебряный крест, четко вырисовывающийся на фоне потемневшего неба.

— Почему? По многим причинам, — ответил он поспешно. — Перевезти картины, стоящие миллионы долларов? Да тут все злоумышленники мира оказались бы начеку!.. Кроме того, есть международные правила по транспортировке предметов искусства, и потом… Однако решение должно существовать. Если бы я только мог…

Он плюхнулся на массивный сундук, стоящий у стены, но тут же вскочил.

— Чудесный предмет мебели, но неудобный для сидения.

Он рассмеялся, представив выражение своего лица.

— Этот сундук принадлежал королю Джону. Он хранил там свои сокровища: корону, подаренную ему жителями Шотландии, и инкрустированный драгоценными камнями скипетр.

Джон сделал попытку открыть сундук.

— Закрыт на ключ, — раздосадованно сказал он. — Сокровища все еще там?

— Не знаю. Ключ потерян давно… А что вы говорили по поводу решения?

Он опять вернулся к окну и сел на подоконник, так что пейзаж оказался у него за спиной.

— Я рассуждал вслух… Вы знаете, возможно, я всего лишь глупый идеалист, но мне очень хочется, чтобы американцы восхищались произведениями искусства. Только не в высотном здании на Пятой авеню, ничем не отличающемся от прачечной. Я считаю, что эти картины должны жить в здании, являющемся не меньшим произведением искусства, то есть в замке. У нас в Новой Англии таких замков нет. Во всяком случае, подобных этому. Мы — американцы — очень нуждаемся в такого рода вещах. У нас нет… чувства Истории… Вы понимаете меня, Кэт?