Миа Эшер - Сладкий яд

Сев, Ронан берет меня за руку и ласково целует ее.

— Давай убежим, Блэр. Давай оставим все позади и останемся только вдвоем. Начнем все сначала уже безо всяких преград. — Он усмехается. — И быть может в будущем ты сможешь сделать из меня честного человека и выйти за мою жалкую задницу замуж.

Мои губы дрожат.

— Ронан…

— Почему это обязательно должно быть мечтой или фантазией? — шепчет он хрипло, погружаясь своими длинными пальцами в мои волосы и обхватывая затылок. — Почему это не может стать реальностью?

Я кладу поверх его рук свои руки. Бесстрастно отмечаю, что они тоже дрожат.

— Ты же не хочешь сказать…

— Хочу. Блэр, я хочу провести остаток жизни с тобой. Я хочу смотреть, как растет твой живот, пока ты носишь моих детей. Я хочу каждое утро просыпаться и каждую ночь засыпать рядом с тобой. Как-то раз я сказал, что однажды ты разрешишь мне любить себя, и я тебя никогда больше не отпущу, что я буду любить тебя так, словно это мое единственное предназначение. С тех пор ничего не изменилось. — Он целует меня в кончик носа, после чего прижимается ко мне лбом. — Одной жизни будет недостаточно, когда я с тобой.

— Неужели это происходит на самом деле?

Взяв мое лицо в ладони, Ронан вытирает слезы, которые катятся по моим щекам.

— Да, малыш, — шепчет он так тихо, так ласково, что у меня щемит сердце. — Завтра утром мы отправимся в аэропорт и начнем новую жизнь. Будем жить, заниматься любовью, смеяться. Поначалу у нас будет немного, но я найду работу и с помощью своей камеры буду тебя обеспечивать.

Нарисованная им картинка настолько мила и идеальна, что я будто наяву вижу, как все это происходит. Как по утрам, перед работой, он занимается со мной неспешной любовью. Как я одеваюсь, провожу руками по животу и чувствую там крохотный толчок, полный жизни, а после отправляюсь в свой книжный. Жизнь будет такой замечательной. Мы будем жить просто, но зато будем счастливы.

Прежняя я сочла бы, что это глупо даже обдумывать. Она сказала бы, что любовь в конечном итоге умрет — когда нам станет нечем платить по счетам. Что секс заменится обязательствами, а смех — гудением телевизора. Может, прежняя Блэр и права, но еще я знаю, что в ее жизни не было счастья. У нее были безопасность и деньги. И тем не менее ее сердце оставалось пустым.

Нет… Хватит мне ее слушать. Жизнь становится прекрасной, когда мы приобретаем способность ценить то, что у нас есть. Жизнь становится прекрасной, когда мы прекращаем хотеть то, чего у нас нет, и начинаем быть благодарны за то, что имеем. Жизнь прекрасна, когда мы решаем, что она должна быть прекрасна.

Ошибочно приняв мое молчание за сомнение, он добавляет:

— Я знаю, ты привыкла к другому, но…

— Ш-ш… — Прикосновением пальца к губам я заставляю его замолчать. — Все это для меня больше не важно. — Хмурясь, я размышляю о том, что потенциально может помешать нашему счастью. — Но как же твоя выставка? Ронан, ты стоишь на пороге своего звездного часа. Тебе нельзя уезжать прямо сейчас.

Он собственнически обнимает меня и, наклонившись вперед, начинает покрывать поцелуями мою шею, челюсть, плечо, вызывая во мне голодную дрожь.

— Мне все равно. Карл может оставить себе мои фотографии и деньги за них. Мне они не нужны. Я хочу попробовать добиться всего без их помощи — правильным способом. Малыш, я хочу гордиться своим успехом. Я не могу гордиться, когда у меня ощущение, будто мне преподнесла его…

— Рэйчел, — заканчиваю я за него.

Целуя меня в шею, Ронан кивает.

— Все это — одно большое напоминание о существовании без тебя.

Я берусь за его плечи, и с моих губ срывается стон.

— Ты пробуждаешь во мне желание эгоистично согласиться на этот план… — Ронан начинает покачивать бедрами, скользя по моей промежности членом, воспламеняя меня. — Но так будет несправедливо по отношению к тебе. — Я со стоном закрываю глаза. — Может, подождем до открытия выставки?

— Нет, — выдыхает он хрипло. Облизывает большой палец и тянется вниз, трет им мой клитор, и вся комната начинает кружиться, мои чувства оживают по его лаской, тело поет. — Это мой выбор, Блэр. Все, что я делал, я делал ради тебя. А теперь, когда ты моя, мне плевать на все остальное. Мы пробьемся самостоятельно. С твоим книжным и моей камерой. — Его смеющиеся глаза заглядывают в мои, и он дерзко ухмыляется мне. — Так что вы скажете, миссис Кляйн?

Я чмокаю его в нос, чувствуя, как внутри бурлит счастье. Хочется вскочить, выбежать голой на улицу и, запрокинув голову, закричать на весь свет, что он мой. Может и глупо верить в эту восхитительную мечту и так сильно желать ее, но мы все решим. Иного выбора у нас просто нет.

— Да, — говорю я медленно. — Да, — смеюсь. — Да, — плачу. — Да. Отныне и навсегда — да.

И тогда он занимается со мной любовью. Медленно. Нежно. Страстно. Он боготворит меня своим ртом и руками, пока его тело терзает меня, доставляя бесконечное удовольствие. Стоны перестают быть стонами. Поцелуи перестают быть поцелуями. Толчки перестают быть толчками. Мы доходим до точки, где сливаются воедино, создавая жизнь, не только наши тела, но и души.

Это волшебство.

И наше новое начало.

Замотанная в полотенце, я выхожу из ванной, по пути продолжая наносить на кожу лосьон. И улыбаюсь, увидев, что Ронан дремлет, привалившись к спинке кровати. Неудивительно, что он устал. Сексуальный аппетит этого мужчины поистине неиссякаем. Не то, чтобы я жалуюсь. На самом деле, наоборот.

Когда я оказываюсь в шаге от кровати, он открывает глаза. И от того, как он глядит на меня — словно хочет проглотить целиком все мое тело, — я начинаю чувствовать себя немножечко безрассудной. До крайности смелой. Я кладу бутылочку с лосьоном на кровать.

— Как спалось? — спрашиваю, разбирая пальцами свои мокрые волосы.

— Одиноко.

— Бедняжка. — Я надуваю губы. — Утешить тебя?

— Можешь попробовать, — дразнится он.

Я неторопливо тянусь к полотенцу, в которое завернуто мое тело, и снимаю его, обнажая каждый дюйм своей плоти и каждый изгиб. Ронан внимательно наблюдает за мной. Его карамельный, искрящийся страстью взгляд скользит по моей фигуре.

— Нравится то, что ты видишь? — дразнюсь я.

— Не знаю пока. Не подойдешь поближе? Отсюда не рассмотреть.

— В самом деле? — Я ползу к нему по кровати, плавно, неспешно, а потом, оседлав его бедра, прижимаюсь к его члену промежностью. — Ну, и каков вердикт?

— Сейчас поглядим…

Ронан подхватывает меня под бедра и, крепко сжав своими длинными пальцами мои ягодицы, тянет к себе, пока я, стоя на коленях, не нависаю над его лицом. Ухватившись за спинку кровати, я смотрю вниз, и мое дыхание ускоряется.

— Идеальная, — произносит он густым, как дым, голосом. Грешно улыбается мне, глядя в глаза, и раздвинув пальцами мои складки, начинает медленными кругами ласкать меня. — Охерительно идеальная.