Александр Тали - Любовь в перемотке (ЛП)

полное восстановление. Вы просто должны дать ему некоторое время, он должен будет

принимать лекарства: бета-блокаторы, антикоагулянты и регулярное обследование. Ему

просто нужно время, чтобы восстановиться, но я уверен, что он сможет прожить долгую и

счастливую жизнь.

Его бы слова, да Богу в уши - это всё, на что я могу надеяться. Я не хотела ничего

больше, чем вернуть мою половинку назад. Я поблагодарила молодого врача и

направилась к человеку, которого я люблю.

Прошло минут десять, прежде чем я заставила свои конечности взять командование

на себя. Я медленно пошла по направлению к любви всей моей жизни. Каждый шаг

чувствовался, как ходьба против течения. Я не видела Льюиса с трехдневной заросшей

бородой со времен нашего медового месяца на острове Терек и Кайкос, десять лет назад.

Тогда это было сексуально, и имелась наша постоянная плотская потребность и любовь

друг к другу. Льюис отказывался бриться, пока случайно не появилось раздражение на

моей внутренней части бедра, во время одного из его душных сексуальных натисков. Я не

жаловалась. Но видеть сейчас щетину на его красивом лице, было насмешливо и

болезненно. Это был признак его бессилия.

Я достигла его кровати. Море врачей разошлись для меня. Один из них говорил со

мной где-то в комнате. Я не могла расслышать ни одного слова, что он сказал. Я ушла. Я

не могла быть частью этого мира без этого человека, без обмена тем же воздухом, что и у

меня. Я не помню, как взяла его за руку. Но когда я посмотрела на наши соединенные

руки, в тот момент я знала, что он всегда будет всей моей жизнью. Если он решит оставить

меня, либо изменит или умрёт, я никогда не перенесу всё это снова.

Мои вялые ноги отказывались держать меня. Я опустилась на колени рядом с ним,

все еще держа его безвольную руку. Я всхлипывала из-за себя и из-за своих детей, которые

нуждались в этом удивительном человеке, чтобы он проснулся, и мы могли знать, что их

отец жив. Я молча молилась моим бабушкам и дедушкам на небесах, чтобы они помогли.

На Льюисе было одето обручальное кольцо моего дедушки. Может быть, он мог бы

привезти Льюиса обратно ко мне. Я тогда не оставила бы его. Я бы двигала небо и землю,

чтобы удержать свою семью вместе.

Врачи должно быть ушли. Я открыла глаза через некоторое время, чтобы увидеть,

что в комнате тихо и пусто. Все, что я могла услышать, был звук моего рваного,

беспорядочного дыхания. Я встала, не отпуская руку Льюиса. Я поднесла свою другую

руку, чтобы прикоснуться к его красивому лицу. Я целовала его закрытые веки. Я сделала

первый полный вдох, с тех пор, как я вернулась домой. Я вдохнула его запах в себя. Это

был дом. Льюис всегда будет моим домом.

Я оторвала своё лицо и поднялась рядом с ним, устраиваясь ещё ближе к его телу. Я

должна была быть рядом с ним, мне нужно было услышать его сердцебиение. Я все еще

держала свою руку на его левой руке. Я была достаточно осторожна, чтобы не перемещать

или не касаться трубок. Я заметила, что на нем не было ожерелья, которое я подарила ему

на его тридцатилетие. Он не снимал его в течение последних десяти лет. Должно быть,

они сняли его с него, когда у него был сердечный приступ. Я поцеловала его обнаженную

шею, мои слезы текли и замачивали его больничный халат. Я прошептала ему: «Ты часть

моего существования, часть меня. Ты был в каждой строчке, что я когда-либо читала,

когда я впервые оказалась здесь». Мое дыхание успокоилось, но мои слезы же не

останавливались. Я продолжала цитировать для любви всей моей жизни, свои любимые

цитаты книг. «Ты знаешь, что я люблю тебя, ты же знаешь, что я тебя любила долго и

сильно».

Я представила нас, танцующих на свадьбах наших детей. Я представляла нас

стареющих вместе. Это не может быть концом нашей истории. Я поднесла свою

свободную руку ко рту и поцеловала каждый его дюйм. Я положила своё лицо в его руку и

сказала одну из его любимых строк из книги: «В последний час моей жизни, ты можешь

не выбирать, но должен помнить, что ты часть моего характера».

Я отказывалась спать всю ночь, боясь пропустить его пробуждение. Я спела ему

каждую песню о любви, что я могла вспомнить. Последнее, что я помню, прежде чем я

проиграла битву со своими усталыми глазами, я спела песню Льюиса, которая всегда

играла в моей голове, когда я думала о нас: " The Rose ", Бетт Мидлер.

«Кто-то говорит, любовь - это река,

В которой тонет тонкая тростинка.

Кто-то говорит, любовь - это бритва,

Заставляющая твою душу кровоточить.

Кто-то говорит, любовь - это голод,

Бесконечная болящая нужда.

Я говорю, любовь - это цветок,

И ты его единственное семечко».

- Льюис, пожалуйста, проснись ...

«Это сердце, которое боится разбиться,

Которое никогда не научится танцевать.

Это сон, который боится пробуждения,

Который никогда не использует шанс.

Это то, что нельзя забрать,

То, что, кажется, невозможно отдать.

И душа, которая боится смерти,

Которая никогда не научится жить».

- Пожалуйста, милый, вернись ко мне ...

«Когда ночь была слишком одинока,

А дорога слишком длинна.

И ты думаешь, что любовь только

Для удачливых и сильных, -

Просто вспомни, что зимой,

Глубоко под жестоким снегом

Лежит семечко, и под солнечной любовью

весной оно станет розой».

- Пожалуйста, ты обещал, что ты никогда не оставишь меня!

Глава 46

Не оставляй меня таким образом ...

- Мисс! Извините, Мисс!

Я начала понемногу открывать глаза, пытаясь выяснить, где я нахожусь. Так много

произошло за последние двадцать четыре часа, что я даже не могла понять, где я была. Я

посмотрела на голос, всё еще зовущий меня. О нет . Это была та же медсестра с ночи;

Нэнси, я думаю, что ее так зовут, которая пыталась выгнать меня из комнаты Льюиса

прошлой ночью. Почему она всегда раздражала меня?

- Мисс, почему вы до сих пор здесь? Вы должны были освободить палату несколько

часов назад. Персонал должен дезинфицировать и очистить всё, прежде чем они привезут

следующего пациента.

- Хорошо, конечно, - ответила я ей, все еще неосознанно и дезориентировано, когда

я начала поднимать голову от подушки. Следующий пациент? Она просто сказала,

следующего пациента? Где Льюис? Я посмотрела вниз на кровать подо мной и ничего не

увидела, кроме белых смятых больничных простыней. Куда отвезли Льюиса? Холодный

пот начал, покрывая мое тело, и ужас и страх закрались в моем сердце. Конечно, на самом