Ида Кайзер - Возможная Жизнь

-Я знаю, что это будет прощанием – кивая, я смотрю вниз, в ожидании, что может быть, она скажет что-нибудь еще. Попытается как-то изменить ситуацию. Но Габриэлла молчит, и это молчание является самым красноречивым из всех.

-Значит, время действительно пришло. Время что-то изменить и начать двигаться дальше.

-Прости.

-Не стоит. Это всего лишь конец для моих иллюзий, не для нас. Мы с тобой – я сделал паузу и усмехнулся – это навсегда. Как бы жалко ни звучало.

***

В то время как динамики наполняют «Закрытую комнату» высокими голосами мужчин и женщин из первой части реквиема, Габриэлла дополняет их томными стонами Чада и Кейт, которые сейчас по ее указке исполняют то, что приносит удовольствие нам всем.

Привязанный за руки и ноги, которые разведены в разные стороны, к металлическим кованым прутьям кровати, парень молит об освобождении, задыхаясь от ощущений, приносимым им алюминиевым катетером, введенным в его уретру и падающим электрические заряды, стимулирующие уже до боли чувствительный член. Зная по себе, насколько эффективна может быть эта штука, я в полную меру наслаждаюсь его оголенной беззащитностью и податливостью, как и девушки, чье удовольствие находится в моих руках.

Кейт не знает этого, но она должна быть благодарна мне, что сейчас ее тело только в моей власти. Если бы мы с Габи отвечали за нее, то она не испытала бы того оргазма, что я подарил ей несколько минут назад. Как Чад, который не может кончить последние двадцать минут, из-за того, что Габриэлла постоянно менять напряженность заряда, доводя парня буквально до грани.

Это в ее стиле – дарить столь острое и ни с чем несравнимое наслаждение, отбирая при этом возможность почувствовать разрядку. Тем самым она превращает процесс в изощренную пытку, практически ломая человека и заставляя того рыдать.

-Я больше не могу! – хнычет Чад. – Прошу, прекрати это! – его тело все извивается и сквозь всхлипы, я продолжаю слышать срывающие с его губ стоны удовольствия.

Вот оно, чего она добивалась. Игра, где боль и наслаждение сплетаются в единое целое, туманя рассудок и заставляя забыть обо всем, кроме ощущений, испытываемых собственным телом.

-Ты хочешь, чтобы я остановилась? – в голосе Габи слышится превосходство. Она водит стеком по его телу, нанося легкие удары по соскам, внутренней части бедер, животу и яйцам, и каждый из таких ударов сопровождается его ответным стенанием.

Черт, это так эротично, и так заводит!

-Нет, нет! Просто позволь мне кончить. Я взорвусь, если ты не позволишь! Ах! – вскрикивает он, и тут Габи поворачивается ко мне, смотря на девушку, что сейчас сидит на специальном стуле, который дает мне полный доступ к ее гладковыбритой розовой киске, с которой я забавляюсь с помощью вибратора.

Эта конструкция, где ноги и отведенные назад руки Кейт крепятся к кольцам, а шея пристегнута к вертикальному столбику, не позволяя моей сегодняшней жертве наклоняться и двигаться верхней частью тела, открывает мне возможность истязать ее сколько угодно времени. Давать лишь то, что я сам пожелаю. А желаю я, в скором времени подарить девушке свой отвердевший и пульсирующий член, так глубоко, как только это может быть возможным.

-Лео, как думаешь, мальчик уже заслужил, чтобы почувствовать, что значит оказаться внутри меня? – она склоняется над ним, беря в руки его отяжелевшие яйца, и начинает мягко массировать, заставляя тело Чада выгибаться и метаться из стороны в сторону.

-Даже не знаю – подыгрываю нашей игре. – Все зависит от того, усвоил ли он урок.

Улыбнувшись собственным мыслям, Габи выпрямляется и разворачивается ко мне, становясь в уверенную позу и начиная ласкать стеком свою левую ногу, оголяя ее от ажурной ткани длинного пеньюара, под которым не скрывается великолепие ее идеального подтянутого тела.

Полупрозрачный комплект нижнего белья, состоявший из черно-красного бюстье без лямок и микроскопических стрингов, а также чулок и кружевного пояса с шестью подвязками в довершение к которому идет пара туфель на платформе с максимально высокой шпилькой, заставляет замирать меня каждый раз, когда мои глаза открыто встречаются с этим идеалом искушения и совершенства.

-Тогда думаю, – звук ее голоса заставил меня вздрогнуть и прийти в себя – ты должен задать ему вопрос, чтобы выяснить это.

Задать вопрос? А ты сегодня безжалостна!

-Чад – громко произношу я, не уверенный, что парень в состоянии услышать, а тем более понять, что от него требуют. – Скажи нам, что ты сейчас хочешь сильнее всего? Получить возможность кончить, или же возможность быть отраханным Габриэллой?

-Я… я… – невнятно хрипит он, не открывая глаз.

-Говори правду, потому что мы поймем, если ты соврешь. И тогда ты уйдешь, не получив ничего.

-Я хочу кончить, но я и хочу оказаться в ней. Кто бы ни хотел?! Я имею в виду, что возбужден сейчас так сильно только из-за нее. Из-за того, что именно она делает со мной – парень делает ударение на слове «она», и мы с Габи довольно переглядываемся.

-Отлично, тогда ответь еще и на этот вопрос: «Что ты почувствуешь, если сейчас Кейт трахнет тебя?»

-Ра… Разочарование – получив, что и хотела, Габи быстрым движением вытаскивает катетер и садиться на Чада, обхватывая его бедра своими ногами. Приподнявшись, и отодвинув тонкую ткань трусиков, она обхватывает его член руками и проводит им несколько раз по своему клитору, но около самого входа останавливается, переводя взгляд на меня.

-Ты готов? – спрашивает она в то время, когда я высвобождаю девушку и укладываю животом на рядом стоящий стол, скрестив ее руки на спине и удерживая их одной своей в таком положении.

-Еще как! – говорю я, и предварительно шлепнув по маленькой округлой ягодице, со стоном погружаюсь в нее, слыша ответный стон, исходящий из губ другой, находящейся прямо напротив меня девушки. И как все прошедшие годы, я вижу только ее. Смотрю на одну-единственную женщину, которая привязала меня к себе, и не давала ни единого шанса на освобождение. Женщину, что и по сей день остается моей недостижимой мечтой, с которой мне приходится прощаться единственным способом, которым я мог быть с ней.

-Не закрывай глаз, Лео – говорит она голосом, что сводит меня с ума, и заставляет твердеть еще больше. – Ты должен видеть все – от начала, до конца.

И я не закрываю, хотя мне жутко хочется этого – полностью раствориться в ощущениях и забыться. Но подчиняюсь. Как делал это и другие множество раз, потому что это все, что мне было доступно. Потому что понимание того, что это происходит в последний раз, требует хорошего завершения по всем скрытым правилам, которые мы никогда не обговаривали, но оба прекрасно знали.