Нина Хворостова - Случайная Ночь или Будь Моим (СИ)

- Тогда и не пытайся, - проворковала я, чуть приоткрывая глаза.

Он не послушался и через несколько минут с великим трудом приподнялся на локтях и окинул взором себя и меня. Взгляд его задержался на предмете его мужской гордости. Мягкий и безвольный, он лежал между ног, не подавая признаков жизни.

- Черт возьми! - рявкнул Ярослав. - Вот так и лежи!

Меня разобрал веселый смех. Сотрясаясь всем телом, я уткнулась лицом ему в плечо.

Голова Ярослава вновь упала на подушку, и он, обняв меня, притянул ближе к себе.

- Тебе легко смеяться, - буркнул он. - А я из-за этого гада чуть не помер. Ему всегда мало. Он, наверное, думает, что мне все еще шестнадцать.

- Он не может ничего думать, - сквозь смех заметила я.

Ты права. Трудно договориться о чем-либо со штукой, у которой нет мозгов, - я засмеялась еще сильнее.

В отместку Ярослав пощекотал меня.

- Ну, хватит, в самом деле! - шутливо взмолился он. - Каково иметь при себе такого бодрячка, которого не успокоишь ни уговорами, ни угрозами?! Ты себе можешь представить?

- Нет, но я могу себе представить, каково находиться рядом с таким бодрячком.

Фыркнув, он лениво провел усталой рукой по своей груди.

- А ты знаешь, почему некоторые мужики дают им имена?

- Нет, почему? -- спросила я, пытаясь унять смех.

- Просто нам не хочется, чтобы самые важные решения в нашей жизни принимались неизвестно кем.

Мы оба расхохотались. У меня даже брызнули слезы, и мне пришлось уголком простыни утирать глаза. Я впервые видела мужчину таким веселым и остроумным - просто очаровательным. Да и вообще то, как мне казалось, такое поведение для них не свойственно.

Приподнявшись на локте, я посмотрел на свою девочку сверху вниз.

- А это все из-за тебя, проговорил я, откидывая у нее с лица прядь черных волос. Моя рука пробежалась по ее тонкой шее, скользнула во впадинку у ключицы и наконец, накрыла ее грудь.

- Из-за меня? - возмутилась она.

- Конечно, - я мягко приподнял ее грудь снизу, провел большим пальцем по припухшему соску и с удовлетворением отметил про себя, что тот тут же отвердел и покраснел. - Они у тебя прямо как малина, - восхищенно прошептал я. Взяв сосок в рот, стал нежно ласкать его кончиком языка.

Моя девочка уже вся трепетала в моих руках, внезапно я тоже почувствовал вновь возродившееся желание. Интересно, а она выдержит еще один раунд!

- Я не могу, - простонала она, но я заметил, что у нее налился и второй сосок. Отклонившись, я полюбовался на свою работу.

- Правильно, - проговорил я. - Я тоже уже не могу.

Влажный после поцелуя сосок блестел в свете утреннего солнца. У нее кожа на груди была бледная и очень тонкая. Почти прозрачная. Сквозь нее были видны вены. Груди были полные и упругие. Мне не хотелось убирать с них своих рук. Мне хотелось всегда держать мою девочку в своих руках.

- Почему ты сказал, что это все из-за меня?

- Потому что всякий раз, когда я смотрю на тебя, - ответил я, - у меня возникает только одно желание.

- Я же ничего не делаю. Это ты сам виноват.

- Ты существуешь! Этого, судя по всему, достаточно, - я вновь откинулся на подушки и притянул ее к себе так, что она почти легла на меня сверху. Я провел рукой по ее гибкой спине, задержался на круглых упругих ягодицах. - И потом, твой запах. Что-то между медом и корицей. Сладкий и одновременно пряный аромат.

Она отклонилась и внимательно посмотрела на меня.

- А мне понравилось, как от тебя пахнет, - призналась вдруг она. - Еще в клубе, когда мы столкнулись впервые. Мне показалось, что твой запах - лучший в мире, но мне его трудно сейчас описать.

- Значит, ты хотела меня еще тогда? - улыбнувшись, спросил я.

- Ага, - тихо отозвалась она и ее щечки очень мило покраснели.

Так и у нас и прошел весь день. Мы спали, занимались любовью, лениво переговаривались, отдыхая, потом снова принимались ласкать друг друга. Но если страсть проявлялась в объятиях, то духовное единение происходило именно в те минуты, когда мы, усталые, откидывались на подушки и отдыхали перед очередной вспышкой любовного жара.

Я поморщилась от боли в мышцах.

- Я знаю, что тебе сейчас нужно, сказал он, сняв с постели простыню, служившую нам одеялом, и встряхнув ее.

- Я тоже знаю. Горячий душ.

- Это потом, - он обернул меня простыней и взял на руки. - Расслабься и постарайся получить максимум удовольствия.

- Удовольствия? -- встревожено переспросила я. - Но от чего?

- От расслабления, от чего же еще? - игриво ответил он.

Я даже не могла вырваться, так как была спеленута, словно младенец. Ярослав отнес меня на кухню, осторожно положил на стол и распеленал.

- У меня завертелись в голове кое-какие мыслишки насчет этого стола, когда я его увидел, - сказал он довольным тоном.

Я забеспокоилась.

- Что ты делаешь?

Весь прошедший день он держал меня в своих объятиях обнаженной, но новая обстановка почему то смутила меня. Мне даже представилось, что меня принесут в жертву...

- Массаж, - объяснил он. - Лежи не шевелись. - С этими словами он вышел из кухни. Лежать на твердом столе было неудобно, но я подчинилась, ожидая массаж. Вскоре он вернулся с массажным маслом и махровой салфеткой. - Переворачивайся на живот, - приказал он, а сам пустил в умывальнике горячую воду. Подождав, пока не пошел пар, он наполнил водой миску и поставил в нее бутылочку с маслом.

Я с трудом повернулась на живот. Ярослав не стал включать свет, и кухня была погружена в приятный полумрак. За окном уже почти стемнело. Кондиционер работал исправно, и мне даже стало зябко.

- Закрой глаза и расслабься, - тихо проговорил он. - Если заснешь, будет еще лучше.

Ноющие мышцы уже как-то приспособились к твердому столу, и я действительно смогла отчасти расслабиться. Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться на звуках. Услышала всплеск воды и замерла в ожидании прикосновения к себе горячей салфетки.

Голос Ярослава стал совсем тихим, воркующим:

- Сейчас я протру тебя, и тебе станет лучше.

В следующую секунду я почувствовала жар у себя между ног. Ох, благодать! Как приятно было ощутить прикосновение горячей мокрой салфетки! Он принялся осторожно, но вместе с тем тщательно уничтожать следы многочасового сексуального марафона. Потом он убрал салфетку, и я вновь услышала, как он мочит ее в воде.

Ярослав повторил компресс несколько раз, затем перешел к маслу.

Он начал растирать мои плечи, сильно и уверенно разминая большими пальцами ноющие натруженные мышцы. Поначалу я инстинктивно напряглась, но постепенно расслабилась и полностью отдалась массажу. Руки, смазанные ароматным маслом, легко скользили по коже, изгоняя из моего тела боль и судорожное напряжение. Он не пропускал ничего: массировал руки по всей длине, до кончиков пальцев и между ними. И везде после его растираний мышцы расслаблялись. Скоро я уже тихо мурлыкала от удовольствия. Вот его руки вернулись к моей спине, и он стал мощно втирать в меня масло размашистыми движениями, от которых у меня захватывало дух. Он безошибочно находил каждый ноющий мускул и не оставлял его до тех пор, пока тот не успокаивался.