Роксана Морган - Кто рискнет согрешить

Она зацепила рукояткой плети резинку шортов и потянула вниз. Шорты повисли на его восставшем члене. Она освободила его. Торчащий член был невелик, не больше пяти дюймов в длину, но зато ярко-алого цвета и толст в обхвате. Из головки сочилась капелька жидкости.

– Повернись, – мягко скомандовала она.

Он повернулся, путаясь ногами в одежде, но в конце концов встал к ней спиной, ставшей ярко-красной до самого затылка. Так он и стоял – в рубашке с галстуком и в пиджаке, с закованными руками и абсолютно голый ниже пояса.

Кори грубо толкнула его вперед на горизонтальную балку, которая как раз доходила ему до пояса. Он нагнулся вперед, его ягодицы напряглись. Кори тут же присела перед балкой, быстро расстегнула один наручник, резко дернув за руку, просунула цепь под нижнюю балку и снова защелкнула наручник. В результате он оказался гораздо ближе прикован к верхней балке и недовольно заворчал, попытавшись подняться на цыпочки.

Тем временем она быстренько приковала его лодыжки также к нижней балке, пропустив цепь через металлическое кольцо. Теперь он мог раздвинуть ноги не больше чем на восемь дюймов.

Адриан подергал руками. Цепь натянулась. Поскольку теперь он был прикован к нижней балке, он не мог полностью распрямиться. И она увидела, что он начал осознавать это. Балка, к которой она его приковала в согнутом положении, была не слишком удобной.

– Послушайте… – Он повернул голову, увидел выражение ее лица и добавил: – Э… госпожа… Я уже был наказан. И вы не должны меня больше наказывать. Мало того, я был унижен. Так что теперь вы можете меня отпустить, верно? – В его голосе появились чуть агрессивные нотки.

Кори улыбнулась:

– А ты не слишком-то сообразителен, верно?

Она подошла к нему сзади, откуда ему трудно было видеть ее лицо, и принялась рассматривать приподнятый зад. Его торчащий член был зажат между животом и широким деревянным брусом. Мускулы ног напряглись, ибо он вынужден был стоять на цыпочках, чтобы удержать оттопыренным зад и не слишком прижимать член.

– Ты все еще лжешь твоей госпоже, – сказала она.

– Я не лгу!

Она улеглась на голом каркасе дивана так, что ей было видно перевернутое, налившееся кровью лицо. Она неторопливо расстегнула пряжку пояса.

– Я ничего не буду делать с тобой сейчас, пока ты сам не попросишь.

Его разгоряченная, взбудораженная физиономия отнюдь не выигрывала от того, что на нее приходилось смотреть снизу. Одна нога соскользнула вбок, он застонал и попытался перенести вес тела на другую ногу, чтобы не давить на член и мошонку.

Кори сунула руку себе в джинсы.

– Ничего, – сказала она, – пока ты сам об этом не попросишь. И тебе придется произнести каждое слово.

– Отпустите меня!

– Нет, я так не думаю. – Ее пальцы скользнули вниз под туго натянутую кожу. Кончиком среднего пальца она нащупала клитор и принялась ласкать его вращательными движениями. Она не могла удержать неподвижными свои бедра, да и не пыталась это сделать.

– Перестаньте! – взмолился он. – О Господи, да перестаньте же, вы делаете мне больно!

Спина Кори выгнулась дугой. По всему телу пробежала судорога наслаждения. Она вынула руку из джинсов.

– Я не слышу твоей просьбы, – бросила она, застегнула джинсы и принялась поглаживать себя между ног кончиками хвостов плетки. Затем вдруг перевернулась и встала. – Ну ладно, хватит. – Она звякнула ключами. – Значит, ты уверен, что тебе нечего сказать? О'кей. Тогда я открываю наручники.

– Что? Нет! То есть… я хочу сказать… О черт! Он весь обмяк и рухнул на брус.

– Да? – спросила она.

Он еле слышно произнес что-то неразборчивое. Кори присела на корточки рядом с ним.

– Не думаю, что я правильно расслышала.

– Я сказал, что я хочу, чтобы вы сделали это! – Его лицо залилось краской, на лбу выступил пот. – Пожалуйста, госпожа, не заставляйте меня просить об этом, не унижайте меня больше!

– Скажи мне, что ты хочешь этого! Его голос перешел в громкий шепот:

– Я… Да. Хорошо, будьте прокляты! Я хочу этого!

– А теперь скажи, что ты хочешь, чтобы я с тобой сделала. Подробно. И громко. В противном случае – ничего.

Он повис на деревянном брусе, касаясь скованными руками пола. Две пуговицы от рубашки были оторваны, и вся его одежда, включая пиджак, пропиталась потом. Галстук развязался. Его обнаженный белый зад возвышался над балкой, а брюки и трусы бесформенным комком висели на лодыжках. Его ноги все еще дрожали от напряжения, чтобы удержаться на цыпочках. Голова безвольно опустилась.

Он собрался с духом и с трудом выговорил:

– Я хочу, чтобы вы отхлестали меня.

– Как?

– Очень сильно, – пролепетал он.

– И где же?

– Повсюду – по заду, по яйцам, по члену.

– Тогда скажи – почему? Он зажмурился.

– Потому что мой член встает, когда вы унижаете меня, госпожа. Будьте вы прокляты, но сделайте же что-нибудь, потому что мне это нравится!

– Шесть штук в лучшем виде! – Кори стегнула его плетью, всеми ее хвостами, по тугим трепещущим ягодицам.

Широкая розовая полоса загорелась на его белой коже. Она вновь подняла руку. Второй удар пришелся по другой ягодице. Его тело вздрогнуло, оторвавшись от бруса.

– Подонок! – вопила она. – Скотина! Грязный развратник!

– О да! Я таков! Но хватит уже, не надо больше!

– Ну уж нет, слишком поздно. – Она снова вскинула руку с плетью и резко опустила ее.

Обе ягодицы вспыхнули ярким розовым цветом. Его член напрягся и уперся в деревянный брус, заставив его подняться на носках его коричневых туфель. Кори чуть-чуть полоснула его плеткой по яйцам.

– Я же сказала тебе, что ты мой. Я сделаю с тобой все, что мне вздумается. А ты потом поцелуешь плеть и скажешь мне спасибо, не так ли?

– О да! – Он прогибался всем телом под ее ударами, извивался, пытаясь уклониться от них. Его ягодицы и бедра ярко горели.

И когда наконец Кори в последний раз опустила свою плеть на ягодицы, его ноги напряглись, цепи туго натянулись, тело на мгновение оторвалось от деревянного бруса, и струя спермы брызнула дугой из натянутого струной члена. Уперевшись в балку, он забился всем телом в судорогах.

– О Господи… – Он рухнул вниз, и только цепи и деревянный брус не дали ему упасть на пол. Белая сперма забрызгала его рубашку и пиджак, каплями стекая с его лица.

Кори сунула плетку, зажатую в кулаке, ему под нос. Едва отдышавшись, он с трудом пробормотал:

– Спасибо, госпожа. – Его губы коснулись ручки плетки.

Кори опустилась на колени и сняла с него наручники. Он свалился на пол. Пока он так лежал на спине, с бурно вздымающейся и опускающейся грудью, она наклонилась и вытащила белую карточку из внутреннего кармана пиджака.

– В чем дело? – поднял он голову.