Кристина Додд - Наперекор всем

– Именно таким способом вы и Элизабет держите в тюрьме? – вскричала Мэриан. – Так вот какова ее награда за то, что принесла себя в жертву ради блага Англии?

Гриффит едва не застонал от столь несвоевременного вмешательства, хотя почти ожидал чего-то подобного. Его дама множество раз доказывала свое мужество… как, впрочем, и несдержанность. Господи, дай ей хоть немного такта!

– Я стану королем по своей воле, не по милости Элизабет или ее семьи. Ее семья! – Король презрительно сплюнул. – Только поглядите на них! Ее отец был пьяницей и развратником, мать уже предала меня. А дядя…

– Прекрасная семейная жизнь, нечего сказать! Значит, вы судите о Элизабет по ее предкам, – вмешалась Мэриан.

Господь не захотел ответить на молитвы Гриффита, но Генриху стоило выслушать все, что говорила Мэриан; может, это заставило бы его свернуть с избранного пути мщения. Гриффит, стараясь держать себя в руках, наблюдал за разъяренной, страстной Мэриан и жестоко-пренебрежительным лицом Генриха.

– У нас хороший брак, – наконец выдавил король. – Элизабет не знает…

– Неужели? – презрительно рассмеялась Мэриан. – Разве, ваше величество? Я выросла вместе с Элизабет и заверяю: хотя училась она не так уж хорошо, понимает мысли и чувства окружающих гораздо лучше, чем свои. Ей пришлось стать такой – от этого подчас зависела жизнь.

Генрих гордо выпрямился и, завернувшись в плащ, провозгласил:

– Я – король. И не привык выказывать свои чувства.

– Вы прежде всего человек и ее муж. Она знает, о чем вы думаете, понимает, почему до сих пор не коронована, и каждый день, на который откладывается эта коронация, ранит ее в сердце все глубже. Она дала вам наследника, любит сына так беззаветно… что почти забыла… других… – Голос Мэриан оборвался, но голова была гордо вскинута, а руки судорожно прижимали Лайонела к груди. – Она не помнит о прежних привязанностях, о клятве, которую заставила меня дать, о собственной плоти и крови, о первенце…

– Женщина! – громогласно прорычал Гриффит. – Замолчи! – Мэриан едва не бросилась на мужа, но тот, сжав большим и указательным пальцами ее подбородок, раздельно повторил, так чтобы она могла видеть движения его губ: – Замолчи же!

Мэриан дрожала от негодования, представляя в эту минуту олицетворенный вызов, но угроза наконец проникла через панцирь ее ярости. Ее место занял здравый смысл, и Мэриан постепенно успокоилась. Когда Гриффит разжал пальцы, она, словно ничтожное покорное создание, пробормотала:

– Прошу прощения, мой муж и господин. Я, конечно, сделаю так, как велите вы.

– Поздравляю, – злобно бросил Генрих, – тебе удалось приручить лучшего из спаниелей Уэнтхейвена.

Гриффит надеялся, что ему тоже удастся сохранить ясную голову.

– Ваше величество, – сказал он, – однажды я увидел, как леди Мэриан сражалась с мужчиной – неким Харботтлом, защищая свою добродетель. Он хотел овладеть ею, а она отвергла его пинком в горло. Все же я, безмозглый, высокомерный осел, винил леди Мэриан за грубость и бессердечие Харботтла. Леди Мэриан сказала, что мужчины всегда осуждают женщин, когда женщина становится жертвой.

– Но вы отомстили за оскорбление? – спросил Генрих.

– Именно.

– Но, как видно, недостаточно, поскольку Харботтл вновь появился, чтобы нести беду. Если семя взошло, необходимо вырвать его с корнем. С корнем, сэр Гриффит.

– Генрих, – прошептал Гриффит, но звук его голоса разнесся по комнате, – неужели не понимаешь: Лайонел – сын короля, законный сын короля? Если я предпочту убить тебя сейчас, а я могу это сделать – сам знаешь… – Упершись кулаками в бока, он со зловещим видом надвинулся на короля. – Прикончив тебя, я смогу стать лордом-протектором короля. Регентом. И осуществлю мечты о независимости Уэльса без того, чтобы дожидаться милости от тебя. На моей стороне женщина, которую Лайонел считает своей матерью, и я сотру твое семя с лица земли. Место, которое ты выбрал для пребывания Лайонела, легко может оказаться тюрьмой Генриха Тюдора, а я по-прежнему останусь при короле.

Генрих, не мигая, наблюдал за ним, но во взгляде светился ужас, смешанный с изумлением. Гриффит мягко добавил:

– У нас есть доказательство того, что свадьба все-таки состоялась.

– Что? – воскликнул Генрих.

– Доказательство. Оно у леди Мэриан.

– Невозможно. Я обыскал…

– Но не смог найти. Только потому, что документ все время был у леди Мэриан. И стоило только захотеть, как мы перевернули бы всю страну и начали восстание. Может, стоит сделать это сейчас? – Гриффит не смотрел на Мэриан, но почувствовал, как она шагнула ближе. – Ты хотела жить при дворе. Мечтала о богатстве и могуществе. Это твой шанс. Может, сделаем это сейчас?

Мэриан, склонив голову, наблюдала за Генрихом.

– Может, предоставим Лайонелу решать?

– Что?

Крик Генриха эхом отразился от стен и словно камнем ударился о дверь, вызвав всполошенные оклики рыцарей.

– Убирайтесь! – проревел король. – Спросить Лайонела, не хочет ли он быть королем?!

Гриффит кивнул:

– Что ж, совсем неплохой способ. Лайонел, хочешь быть королем?

Лайонел, все еще пытаясь сползти на пол, энергично замотал головой:

– Нет!

– Но мужчины будут стоять перед тобой на коленях, а женщины – целовать руку, – продолжал Гриффит.

– Нет! Нет! Лайонел вниз сейчас.

Лицо Генриха покрывали крупные капли пота.

– Ты издеваешься надо мной.

– Чуть-чуть, ваше величество.

Гриффит взял Лайонела у Мэриан, хотя та не слишком охотно разжала руки, и поставил на пол.

– Не карабкайся на стулья, – предупредил он ребенка.

– Ты не посмеешь свергнуть меня, – пробормотал Генрих, вытирая лоб рукавом.

– А ты не захочешь отправить Лайонела в Тауэр, – отпарировал Гриффит, подчеркивая значение своих слов взмахом шпаги.

– Конечно, нет.

– Конечно, нет, – повторила Мэриан. – Наш повелитель и монарх слишком мудр для такого.

– Совсем как лорд Гриффит и леди Мэриан.

– Всякий может сделать ошибку, – заключил Гриффит. – Но только глупец будет настаивать на том, чтобы повторять ее.

Лайонел сочувственно проворковал что-то, увидев Хани, свернувшуюся в кресле Уэнтхейвена и лизавшую ушибленную лапу. Мальчик, с безошибочным инстинктом ребенка, дал спаниелю обнюхать руку и осторожно начал гладить Хани.

Может, от него пахло Уэнтхейвеном? Вероятно, потому что собака, покорно вытерпев ласки, со вздохом уронила голову в колени малыша. Генрих бесстрастно наблюдал за ними.

– Это доказательство венчания…

– В безопасном месте, – заверила Мэриан, не осмеливаясь открыть больше.

Генрих обмяк от облегчения.

– Прекрасно. Пусть и остается там, где его никто не увидит. Ради моей королевы… и меня самого.