Бертрис Смолл - Все радости — завтра

В прихожей за двойными дверями у них спросили имена и передали дальше главному церемониймейстеру. И, когда в зале прозвучали их имена, они двинулись к трону, где встречали гостей французские коронованные особы. Скай и Адам следовали за Габи и Антуаном.

Остановившись перед троном, Антуан низко поклонился:

— Ваше величество, для меня великая честь быть в числе приглашенных по случаю этого радостного события!

— Спасибо, месье граф, — со скукой в голосе ответил Карл IX, представления не имевший, откуда взялся этот провинциал.

— Ты должен помнить графа де Шер, сын мой, — проскрипел сухой голос его матери, Екатерины Медичи. — Во всяком случае, я его не забыла, ибо он способствовал заключению моего брака с твоим отцом. Добро пожаловать снова в Париж, Антуан де Савиль. Мы оба счастливы видеть вас и вашу милую Габриэлу.

Скай удивилась. В Англии могли что угодно говорить про Екатерину Медичи, но в вежливости ей не откажешь. За спиной ее называли «мадам змея», и Скай могла бы с этим согласиться: она не была красива, скорее банальна — невысокая пухлая женщина с оливковой кожей и темными волосами, пронизанными седыми прядями, выбивавшимися из-под шапочки. Но глаза у нее были просто потрясающие — черные и подвижные, казалось, они только и жили на лице. И при этом в них читались ум, работа мысли. Они жадно впитывали окружающее и передавали впечатления ее подвижному уму, который сортировал и стремился извлечь выгоду из каждого полученного кусочка информации. С этой силой следует считаться, решила Скай.

Антуан де Савиль представил королю, королеве Елизавете и королеве-матери свое обширное семейство.

Наконец Скай услышала, как он объявил:

— А это мой пасынок, мадам. Адам де Мариско, граф де Ланди, и его невеста мадам Бурк. — Адам поклонился, а Скай низко присела в реверансе.

— Вы англичанин? — спросила Екатерина Медичи Адама.

— Да, ваше величество. Я рожден в Англии, и мой отец англичанин, хотя мать — француженка. Однако титул и земли у меня английские.

— И ваша невеста англичанка?

— Я ирландка, ваше величество, — ответила Скай.

— Ирландка. А, эти ирландцы! Вот кто всегда причиняет неприятности Елизавете Тюдор!

— Не больше, чем она нам, ваше величество. Екатерина Медичи пристально посмотрела на Скай, а потом сухо рассмеялась:

— Вот как следует смотреть на эти вещи, мадам? — Смех вдруг умолк. — Вы католичка, мадам?

— Да, ваше величество.

— А вы, месье де Мариско? Вы принадлежите к англиканской церкви или же к истинной?

— Я взращен в лоне истинной католической церкви, ваше величество, — сказал Адам.

Королева-мать кивнула, довольная ответом.

— Итак, позвольте представить мою дочь, принцессу Маргариту, и ее жениха, нашего молодого короля Наварры.

Скай и Адам приветствовали коронованную чету. У принцессы была такая же оливковая кожа, как и у матери, но она была похожа на своих родственников по линии Валуа и очень мила. Генрих Наваррский оказался высоким, крепким юношей с черными волосами и веселыми янтарными глазами. Он откровенно разглядывал Скай, стремясь заглянуть поглубже в вырез. Когда ему это удалось, его глаза одобрительно расширились и вызывающе встретились с глазами Скай. К счастью, Адам, занятый приветствием принцессы, этого не заметил, но Скай все равно несколько смутилась.

— Месье! — В ее голосе прозвучал упрек и одновременно мягкий отказ.

— Мадам, не следует упрекать меня, — заметил Генрих. — Я считаю себя знатоком женской красоты, и вы, мадам, — самое совершенное создание из всех, которые мне только выпало счастье видеть. Скажите, когда и где мы можем встретиться? Вы должны стать моей!

— Месье! Завтра вы венчаетесь! Что скажет ваша невеста?!

Генрих Наваррский очаровательно улыбнулся:

— Марго? Она не будет против.

— Я помолвлена!

— Вот видите, сколько у нас общего! Скай была в отчаянии. Необходимо поставить на место этого донжуана. Сделав глубокий вдох, она прошептала:

— Вы всего лишь девятнадцатилетний невоспитанный мальчишка, а мне уже за тридцать!

— О! — Он тепло улыбнулся ей. — Значит, у вас должен быть опыт, а я обожаю опытных женщин!

Пока Скай мучительно пыталась найти выход из этого трудного положения, Екатерина Медичи пристально наблюдала за ней из-за полуопущенных век. Найдя беседу Адама де Мариско с ее дочерью скучной, она переключила внимание на Скай и Генриха. Так-так, этот гугенот, не пропускающий ни одной юбки, заинтересовался ирландкой? Это можно будет обратить в свою пользу. Генриху скоро предстоит обращение в католичество, и прекрасная ирландка, если захочет, может весьма этому поспособствовать.

Однако Скай явно к этому не стремилась. Екатерина достаточно хорошо разбиралась в людях, чтобы понять — это не ложная скромность. А жаль, подумала королева-мать. Впрочем, немало резервов в ее «летучем эскадроне», чтобы в нужный момент найти воздействие на Генриха.

Однако того, похоже, не очень-то обескуражил суровый отпор Скай. Он отлично знал — любую женщину можно завоевать и, в конце концов, овладеть ею. С некоторыми приходилось повозиться подольше, но они-то и оказывались наиболее достойной добычей. Он неохотно позволил Скай и Адаму отойти, но решил, что рано или поздно эта ирландская красотка будет принадлежать ему и с наслаждением, как и другие, замирать под его страстными поцелуями.

— Ты почему-то злишься, — сказал Адам, когда они оказались за пределами слышимости королевских особ. — Я не сомневаюсь, что Генрих Наваррский приставал к тебе с непристойными предложениями, моя радость. — Он взял с подноса два бокала с вином и один вручил ей. — Не могу себе представить, чтобы Генрих оказался равнодушен к твоей красоте.

— Это возмутительно! — вспыхнула Скай. — Завтра он женится, а сегодня соблазняет чужих невест! Адам хихикнул:

— Это типично для этого юноши, как мне говорили.

— Бедная принцесса!

— Боже мой, Скай, стоит ли так огорчаться из-за этой темпераментной маленькой шлюшки, Маргариты Валуа? Она же любовница герцога Гиза! Правда, она хотела выйти за него замуж, и он был не прочь, но, к несчастью, Екатерина Медичи решила, что союз с Генрихом Наваррским для нее более выгоден. Гизу пришлось срочно жениться на принцессе Порциенне, чтобы избежать возможного покушения, подстроенного королевой. Екатерина, не колеблясь, приговорила бы его к «итальянской смерти». Я подозреваю, как она огорчена, что ей это не удалось: Гизы слишком амбициозны, и Екатерина считает их угрозой для своих сыновей. Она никогда не простит Гизам того, как они обращались с ней, когда ее старший сын Франциск женился на их племяннице, шотландской королеве.

— Ну и семейка! — воскликнула Скай. — Ничем не лучше Тюдоров!