Бертрис Смолл - Ворон

Выбор украшений был отменным. Бусы из синего и белого стекла, хрусталя и фаната. Золотые круглые броши с гранатом и серебряные броши с лунным камнем. Золотые и серебряные браслеты, а также декоративные булавки. Кулон из горного хрусталя в серебре привлек внимание Бирангари, а Эдит приглянулась бронзовая шкатулка для работы, с гравировкой. Другие обсуждали более простые сокровища вроде шкатулок из слоновой кости и игольники с иголками.

А Уинн понравился прекрасно расписанный сундук для приданого.

— Он пригодился бы Аверел, — задумчиво произнесла она. — Никогда не рано заполнять девочке сундук приданым. — Если бы Эдвин был жив, он тотчас же купил бы его для дочери. От Кэдерика она этого не ждала. Поэтому, повернувшись, она незамеченной ушла обратно в дом.

Торговец и его сын заночуют у них в зале. Эдит знала, что Кэдерик предложил Уинн им для развлечения. Его желание сломить ее дух не ослабевало, а двое незнакомцев были первыми гостями в Элфдине за долгое время. Когда Кэдерик наконец удалился в дом, Эдит и другие женщины обступили торговцев. Издалека казалось, что они болтают, спрашивая его о чем-то и стараясь поторговаться с ним.

— Сегодня вечером, сэр, мой муж предложит вам услуги наложницы зала. Не принимайте это предложение, если вам дорога ваша жизнь.

— Почему? — грубым голосом спросил Бода, всматриваясь в них с любопытством своими налитыми кровью глазами.

— Она колдунья, — опередила Эдит Дагиан.

— Да, — быстро подтвердила Дагиан и понизила голос. — Она лишила нашего мужа мужской силы, когда он пытался овладеть ею. Теперь он не способен ничего сделать ни с одной из нас, хотя хвастается и делает вид, что все в порядке.

— Здесь нет детей, — мрачно добавила Хейзел, — кроме детей самой уэльской колдуньи. Ее проклятие сделало нас всех бесплодными.

— Почему он от нее не избавится? — подозрительно поинтересовался Бода.

— Ее купил еще старый хозяин, чтобы она служила целительницей дома, — ответила Эдит. — У нас нет другой целительницы или кого-то другого, кто мог бы лечить людей. Поэтому наш господин и не отпускает ее, хотя мы молили его об этом.

— Если она целительница, то почему она еще и наложница зала? — сделал осторожную попытку Бода.

— Она была любимой женщиной старого хозяина и родила ему ребенка, — сказала Эдит. — После смерти отца наш муж пытался овладеть ею, поскольку он большой любитель женского тела. Когда он не стал слушать ее увещеваний, она наложила на него проклятие. В отместку наш муж сделал ее наложницей зала. Но мы предупреждаем всех, кому он предлагает ее, потому что, как добрые христианки, мы не можем допустить, чтобы она прокляла еще какого-нибудь мужчину. Она поклялась, что проклянет любого, кто осмелится овладеть ею. И поверьте мне, сэр, она сдержит свое обещание!

Торговец понимающе кивнул.

— Благодарю вас, госпожа, что предупредили меня. Я не хочу быть искалеченным. У меня молодая вторая жена.

Сидя в безопасности на скамье в большой спальне, женщины хихикали над тем, как они напутали торговца.

— От него воняет луком, — сказала маленькая Элф. — Я это чувствовала, даже стоя за Бирангари.

— По крайней мере он не потревожит Уинн, — с облегчением произнесла Эдит.

— Он неуклюж и страшен, как грех, — заметила Бирангари. — Но меня пугает его сын. Вы видели, как он следил за нами краем глаза? Она вздрогнула. — Не хотела бы я повстречаться с ним на узкой тропе лунной ночью.

— Он просто полудурок, — заметила Элф. — Ты думаешь, что придурковатые мужчины хотят женщин? Да они наверняка и не знают, как это делается, — заметила она.

— Как ужасно! — завопила Хейзел. — Как ты можешь думать об этом?

— А очень просто. Кэдерик предложит Уинн торговцу, тот откажется, — сказала Элф. — А что, если потом он предложит ее полудурку? Мы ведь не говорили с ним, и он не знает всего, чтобы отказаться. Что, если он сможет взять ее, несмотря на недостаток ума? Кто-нибудь из вас подумал об этом? — закончила Элф, довольная собой, что все так тщательно обдумала.

— Торговец и близко не подпустит сына к Уинн, — уверенно сказала Эдит. — Даже если это создание и может взять женщину, торговец захочет защитить своего сына от проклятия. Вспомните: бедняга бесплатная рабочая сила для отца.

Когда они пришли в час обеда в зал, то застали Кэдерика улыбающимся и в особенно хорошем настроении. Бода и его сын сидели с ним.

На столе перед каждой, кроме Уинн, был подарок. Для Эдит Кэдерик купил ту самую бронзовую шкатулку, которой она восхищалась.

— Открой ее! Открой! — ликовал он.

Внутри она обнаружила игольник с иголками и восхитительную, золотую с гранатами, брошь.

— Мой дорогой муж, — произнесла она, и глаза ее увлажнились.

Никогда, со дня свадьбы, когда он приехал с подарками, она не получала от него такого обилия даров. «Почему сейчас?» — думала она, будучи тем не менее довольной.

Улыбающаяся Бирангари застегивала серебряный кулон с горным хрусталем на изящной шее. Она и не мечтала, что получит его. Схватив руку Кэдерика, она благодарно поцеловала ее, и Кэдерик ухмыльнулся.

Для Дагиан был приготовлен гребень из слоновой кости в таком же футляре, украшенном синим стеклом и лунными камнями. Хейзел получила гранатовое ожерелье, все бусинки которого были надеты на золотую цепочку Элф пришла в восторг от серебряной брошки с лунным камнем. Они отталкивали друг друга от Кэдерика, стараясь выразить ему свою благодарность, что было ему весьма приятно, и он похлопывал и пощипывал их ниже талии.

— Ты, конечно, тоже сделал себе подарок, мой муж, — сказала Эдит, когда волнение улеглось.

— После трапезы я скажу тебе. — Он загадочно ухмыльнулся.

Это был простой семейный ужин. Жаркое из кролика, хлеб, сыр, сладкий пирог с яблоками. Свежесваренный эль, достоинства которого Кэдерик оценил сполна. «Как хорошо видеть его таким счастливым», — подумала Эдит. Она не могла припомнить, когда она видела его таким радостным, как в этот вечер. Когда со стола убрали посуду, Кэдерик широко улыбнулся. Было видно, что он вполне доволен собой.

— Перед ужином Эдит спросила, купил ли я что-нибудь себе у Боды, — начал Кэдерик — Да, я купил! — Опустив руку под стул, он вынул серебряный кубок, который ему так хотелось иметь, и поставил его на стол. — У моего отца в этом зале никогда не было такой ценной вещи, — хвалился он. — Бода говорит, что кубок из мастерской Симона из Константинополя, одного из лучших серебряных дел мастера во всей Византии. Взгляни на гравировку, Эдит! Это большой бык сражается со львом. Бода говорит, что это лев. Как бы мне хотелось поохотиться на льва! — Лицо Кэдерика выражало удовольствие, и его переполняло мальчишеское возбуждение. — Да, у меня есть еще кое-что, моя жена. — Он вытащил из кармана маленький пузырек с каким-то красноватым порошком, шепча ей при этом: