Бертрис Смолл - Розамунда, любовница короля

По традиции вся еда должна была быть зеленой, в честь праздника, но королева, несмотря на протесты короля, ничего не желала слышать. Только корки каравая, которыми пользовались вместо тарелок, были выкрашены в зеленое, и они казались просто глиняной посудой. К восторгу многих ревнителей старины, в этот день наряду с вином и элем подавали хмельной мед. Все ели с аппетитом и, когда подали десерт, набросились на него так, словно неделю голодали.

На газонах уже были установлены мишени для лучников. На этот раз состязание выиграл король. Они играли в шары, пока не спустились сумерки и стало почти невозможно различать кегли. Тогда зажгли факелы и стали танцевать под музыку, сначала цепочкой, потом по кругу. Напоследок сам король сплясал для придворных, огромными прыжками взмывая в воздух и кружа смеющуюся сестру. Та веселыми криками поощряла брата прыгнуть еще выше.

Честно говоря, никто не мог сравниться с королем Генрихом в искусстве танца!

Наконец королева удалилась, взяв с собой женщин. Она устала и знала, что король снова навестит ее в постели, ибо он ранее уже откровенно заявил о своих намерениях. Она еще не забеременела, но, хотя скорбела по усопшему сыну, стране отчаянно требовался наследник.

— Вы останетесь сегодня во дворце, Розамунда? — спросила Инее.

— Нет, моего присутствия не требуется, к тому же одно из преимуществ обитания в Гринвиче то, что дом моего кузена находится по соседству. Там у меня комната. Если вам негде спать, Инее, я могу вас приютить.

— Не стоит. Но я благодарю вас за предложение. У Марии есть своя маленькая каморка, и я проведу ночь с сестрой.

— Тогда доброй ночи, — пожелала Розамунда, покидая королевские покои. Том в это время говорил с другом короля, Уиллом Комптоном, и, заметив кузину, помахал ей рукой. Она махнула в ответ и пробежала в темный парк, откуда быстро добралась до кирпичной ограды, отделявшей дом Томаса от дворца, нащупала засов и проскользнула в сад.

Какое счастье, что здесь все устроено, как в Болтон-Хаусе!

Она не нуждается в свете, потому что и без него точно знает, куда идти.

Оказавшись дома, она поспешила наверх, где ждала Энни. Дом совершенно опустел, поскольку Том отпустил на сегодня слуг. Но Энни отказалась идти с Долл.

— Она немного легкомысленна, и я не хочу, чтобы мужчины подумали, будто я на нее похожа, — пояснила она.

Перед огнем уже стояла лохань с водой, которую наносили перед уходом лакеи. Она еще не совсем успела остыть, хотя была не такой теплой, как любила Розамунда. Все же, раздевшись и сев в лохань, она рассудила, что даже остывшая вода лучше, чем ничего. Однако она не стала медлить и, наскоро вымывшись, встала, вытерлась и надела чистую сорочку. Энни распустила волосы госпожи и взялась за щетку.

— Оставь их распущенными, — велела Розамунда.

— У вас такие прекрасные волосы! — восхитилась Энни, откладывая щетку.

Розамунда легла, и Энни добавила дров в камин.

— Хозяин велел мне и Долл покамест спать на чердаке, с другими слугами.

Так будет лучше, — согласилась Розамунда.

— Но если так, все поймут, что вы завели любовника, миледи! — откровенно выпалила девушка. — По крайней мере так Долл говорит.

— Долл слишком много болтает, — резко бросила Розамунда, завязывая ленты чепца. — И что ты ответила, Энни, на такое оскорбление?!

— Что у вас и на себя-то времени нет, потому что вы целыми днями прислуживаете королеве, не то чтобы завлечь мужчину в свою постель. Только Долл рассмеялась и ответила, что для любви всегда время найдется. Мол, мужчины, как собаки, вечно вынюхивают сучек в течке, которые могли бы задрать для них хвост.

— Долл чересчур много знает, и это добром не кончится, — со вздохом заметила Розамунда. — Где она сейчас? Ты знаешь, Энни?

— Да, — медленно протянула Энни. — Празднует с дворцовыми лакеями. И не вернется до рассвета. По крайней мере так она сказала, миледи.

Розамунда кивнула.

— В таком случае подожди возвращения лорда Кембриджа и перескажи ему все, что сообщила мне.

— О, миледи, не могу! Я и вам шепнула это только потому, что мы обе из Фрайарсгейта. Не желаю, чтобы вашу репутацию чернили Долл и ей подобные. Сердце у нее доброе, да вот только язык дурной. Она выцарапает мне глаза, если узнает, что я проговорилась.

— Именно поэтому ты и должна все объяснить моему кузену. Долл — одна из его людей, из родового поместья в Болтон-Парке. Я уверена, что тамошние жители похожи на нас, обитателей Фрайарсгейта. Долл еще молода и, возможно, слишком долго пробыла в Лондоне, в доме его милости.

Ей следует вернуться домой и немного поразмыслить о своей жизни. Передай его милости, что это я посоветовала обо всем ему поведать и предложила отослать ее домой, дабы она не попала в беду.

— Ну… — нервно пробормотала Энни.

— Мой кузен — добрый хозяин, Энни, и тебе это известно. Может, Долл пришло время выйти замуж, и он сумеет найти ей подходящего жениха. Если ее поведение выходит за рамки пристойности, лучше как можно скорее обвенчать, прежде чем она опозорит себя и уничтожит все шансы на достойное замужество, — начала было объяснять Розамунда, но вдруг осеклась и пристально взглянула на служанку. — О чем ты умолчала?

— О, миледи, — заплакала та. В этот момент послышался стук, и Розамунда велела Энни открыть дверь. В комнату вошел лорд Кембридж.

— Вы еще не спите? Превосходно! — обрадовался он. — Энни, малышка, принеси нам вина, а мы с кузиной обменяемся услышанными за день новостями.

Он с ухмылкой плюхнулся на кровать.

— Вы свежи, как луговая маргаритка, даже в этот час!

Энни поспешила наполнить небольшие кубки сладкой мадерой, и, когда поднесла их лорду Кембриджу и своей хозяйке, Розамунда объявила:

— Энни хочет кое-что сказать тебе. Говори, Энни.

— О, миледи, неужели я и впрямь должна… — всхлипывала служанка, не вытирая катившихся слез, но когда Розамунда строго кивнула, едва слышно пролепетала:

— Это насчет Долл, милорд.

Запинаясь и заикаясь, она повторила свой рассказ.

— Все в порядке, Энни, — успокоил ее лорд Кембридж. — Я знаю, что ты не сплетница и всего лишь пытаешься защитить свою хозяйку. Однако я и без того хотел завтра же утром отослать Долл в Болтон-Парк. Мистрис Гринлиф пожаловалась мне на ее выходки, и, к сожалению, сегодня мне пришлось собственными глазами увидеть, что она вытворяет. Ее судьба уже была решена, так что беги спать и ни о чем не волнуйся. Ты не виновата в ее грехах. Мистрис Гринлиф всегда считала, что девчонке рано было приезжать в Лондон. Возможно, ей пора выйти замуж и остепениться. Племянник мистрис Гринлиф, кузнец, недавно овдовел. Он крепкий парень и сможет справиться с такой резвушкой, как Долл. Уверяю, у нее не останется времени на подобные проделки. У кузнеца семеро детей, старшему из которых еще нет и десяти, и он требует, чтобы ровно в полдень в кузницу приносили плотный обед, а по вечерам на столе стоял такой же ужин. Да, учитывая то, чему я сегодня был свидетелем, это наилучшее решение.