Бертрис Смолл - Любовь дикая и прекрасная

— Где ты это выискал, земляк?

Он даже возмутился.

— А ты что, девочка, думаешь, что я поеду куда-то без своего килта? А если бы я умер в пути, то в чем, скажи, пожалуйста, вы бы меня похоронили? Однако теперь я выступаю в качестве твоего отца. Являясь здесь тебе самым близким родственником, поведу тебя к суженому.

Предложив невесте руку, Конолл торжественно прошествовал с ней в капеллу, а следом шли Сюзан и Мэй, одетые в свои лучшие платья.

Часовня эта — маленькая, римского стиля — была выстроена даже раньше самого дома. Прежнему хозяину она служила мечетью, но, теперь ей вернули христианский вид — такое указание дал Бенджамен Кира. Еврейбанкир восхищался своей клиенткой, сохранявшей тихую преданность католической вере, когда Шотландия обратилась в протестантство. Поэтому, узнав в Эдинбурге, что на вилле, купленной для графини Гленкерк, имеется древняя часовня, Кира приказал за свой счет обновить ее. Это был его дар необычайной женщине, которую он знал со времени ее девичества и которую он, похоже, уже больше никогда не увидит.

Обстановка внутри часовни была простая. Белел мраморный алтарь, на верху которого поблескивали два тяжелых золотых подсвечника, усыпанных бриллиантами, рубинами, изумрудами и аметистами. Такое же было и распятие. В маленьких окнах сверкали драгоценные витражи; кроваво-красным светом тускло светились лампы для ночного бдения, выдутые вручную в Мурано из тяжелого стекла и вставленные в держатели из золотой и серебряной филиграни. И вся часовня сияла в свете по крайней мере пятидесяти тонких свечей.

Торжественно идя с Коноллом по проходу к алтарю, Катриона увидела, что свидетелями обряда стали ее шестеро слуг и все гленкеркцы. Никто не посмеет усомниться в законности этого брака!.. Глянув дальше, она обнаружила Ботвелла. Подобно Коноллу, жених облачился в парадный килт. Внезапно, до конца осознав, что происходит, графиня послала ему счастливую улыбку.

Он улыбнулся в ответ, и его глаза засветились, выражая восхищение свадебным платьем невесты. Безрукавная накидка из сиреневого шелка мягко сияла в отблесках свечей, а немного более темная юбка мерцала золотой и жемчужной вышивкой. Сквозь сиреневую же кисею рукавов соблазнительно просвечивали округлые руки. Медового цвета волосы, разделенные пробором посередине и схваченные над ушами, рассыпались пышной массой мелких колечек по шее и плечам. Дымчатую розовато-лиловую вуаль накрывал маленький венок из душистых белоснежных цветов.

Капитан церемонно подвел графиню к лорду Ботвеллу и твердым жестом вложил ему в руку ее тонкую ладонь.

— Обращайтесь с ней хорошо, дружище, — хрипло проговорил Конолл, — а не то, еще прежде чем придется отвечать перед молодым графом, будете иметь дело со мной.

— Она — моя жизнь, — тихо ответил Ботвелл, открыто встретив взгляд капитана.

Когда церемония началась, их радость казалась столь велика, что ни один из них до конца не мог поверить в происходящее. Весь обряд совершился для них как в тумане, они смутно слышали слова епископа, обращенные к ним, и машинально отвечали. А затем все кончилось. Они были мужем и женой! Тогда Катриона и Ботвелл начали улыбаться друг другу и никак уже не могли остановиться. Наконец, священник сошел с помоста и обнял их обоих.

— Это правда, дети мои. Вы состоите в браке. Смею ли я надеяться, что осталось хоть немного вина и мы отметим сие счастливое событие?

Катриона зарделась, и епископ нашел, что женщину, которой за тридцать, это делает просто неотразимой. Ботвелл смеялся от счастья. Наконец, овладев собой, он обнял жену за плечи и пригласил всех обратно на виллу.

Мария и Паоло ринулись в погребок за вином. У нескольких гленкеркцев были с собой волынки, и они стали исполнять серенаду для новобрачных. Катриона внимательно наблюдала за своими воинами. Оставался еще один свадебный подарок, который мужу могли преподнести только они.

Дождавшись, когда волынщики устроили передышку, Катриона поднялась и тихо сказала:

— Моя мать родилась сайтенской Лесли, а я восемнадцать лет была замужем за Гленкерком. Сегодня вы присутствовали при моем втором бракосочетании — с графом Ботвеллом. Мы оба изгнаны из Шотландии, изгнаны нашим королем, который пригрозил разорить всех Лесли, если я не стану его любовницей. То, что вы только что видели в этой часовне, — мой ответ королю Джеймсу Стюарту. Все вы служили моему дорогому мужу верой и правдой, а потом надежно оберегали меня. Теперь вы сами должны решить, каким станет ваше будущее. Вы можете вернуться домой в Гленкерк, и сделаете это с моего благословения. Или можете дать клятву верности графу Ботвеллу. Выбор за вами.

Отвечать поднялся Конолл.

— Люди, которые приехали с вами, миледи, — сказал капитан, — сделали это потому, что в Гленкерке их ничто не удерживало. Мы почтем за счастье служить лорду Ботвеллу, но с одним условием. Если только Лесли однажды, в трудный час, призовут нас на родину, то мы пойдем без промедления.

Он перевел взгляд на Ботвелла.

— Мы уверены, что при подобных обстоятельствах вы поступили бы так же, сэр.

Френсис кивнул:

— Да, конечно. — И, повернувшись к жене, просто сказал:

— Спасибо, любовь моя.

Катриона ответила улыбкой.

— А теперь я удаляюсь, милорд.

Графиня поспешила вверх по лестнице в главную спальню, за ней прибежали служанки. Они молча сняли с невесты платье и нижние юбки. Пока Сюзан развешивала одежды в шкафу, Мэй принесла тазик теплой надушенной воды. Кат скатала чулки, а затем, обнаженная, взяла поданное ей полотенце и омылась. Вытащив заколки из прически, она принялась яростно расчесываться, пока темно-желтая масса волос не зазолотилась в отблесках свечей. Сюзан натянула на госпожу простое, бледно-сиреневое платье, длинное и свободное, а затем обе служанки удалились.

— Боже, — прошептала Мэй сдавленным голосом, — до чего же страстно миледи Кат жаждет своего мужа!

— Нет, глупая киска, — проворчала ее сестра, будучи старше и мудрее, — ей просто хотелось побыть одной до его прихода.

— Зачем же? — удивилась девушка.

— Когда ты сама станешь больше похожа на женщину, тогда поймешь.

Озадаченная Мэй покачала головой.

А Катриона вышла на балкон и встала над садом. Светила луна, разгоряченную кожу ласкал мягкий ночной воздух, наполненный сладковатым запахом ночных цветов. В голове у графини кружился вихрь.

Нынешним утром она проснулась вдовой, а теперь была супругой, ожидающей мужа в свадебной спальне. Все случилось так быстро! На какое-то мгновение Катриона даже испугалась. Затем она услышала его голос:

— Кат!

Она обернулась и увидела, что Френсис стоит по другую сторону комнаты и смотрит любящим взглядом. Он простер свои руки, и неожиданно для себя Катриона ощутила робость. Она колебалась. Сразу почувствовав это настроение, Ботвелл быстро подошел и укрыл ее в своих нежных объятиях. Большой и ласковой рукой он провел по ее шелковистым волосам, и все тело Кат отозвалось трепетом.