Бертрис Смолл - Невольница любви

— С удовольствием, милорд, — отозвался Генри.

— О, как прекрасно! — воскликнула Индия, оказавшись в цветущем саду, сразу напомнившем ей Эль-Синут. В довершение сходства посреди двора рассыпался брызгами воды большой фонтан.

— Вам нравится сад, мадам? — учтиво поинтересовался граф.

— О да, — пробормотала она, вынуждая себя улыбнуться в это суровое лицо.

— Очень рад, поскольку предоставляю и дом, и сад в полное ваше распоряжение. Вы вольны производить любые перемены по своему вкусу.

Они вошли в дом, и граф проводил гостей в парадный зал, огромное помещение со сводчатыми потолками. С толстых растрескавшихся балок свисало множество стягов, очевидно не раз побывавших в битвах. Сквозь высокие окна струился солнечный свет. В торце возвышался камин, охраняемый львами. Сбоку стоял гигантский стол. Слуги поспешили разнести кубки с вином и при этом несмело улыбались Индии. Та постаралась выдавить ответную улыбку. Все словно сговорились избегать скользких тем, и разговор вертелся вокруг замечательных фруктовых садов хозяина. Тот пообещал прислать новоявленным шуринам яблок и груш, когда соберут урожай. Индия молчала, пока не пришла пора прощаться.

— Не хочу расставаться с вами, — прошептала Индия со слезами на глазах.

— Постарайся как можно скорее очаровать своего супруга, — прошептал Генри, обнимая ее. — Честно говоря, этот шрам выглядит несколько пугающе, но сам Ли, кажется, неплохой парень. Если понадоблюсь, я в Кэдби.

Он расцеловал Индию в обе щеки и отступил. Чарли в свою очередь прижал сестру к груди.

— Ведите себя прилично, юная леди, — поддразнил он, смахивая соленую капельку, которая, несмотря на все усилия Индии, поползла по щеке.

— Чья бы корова мычала, — шмыгнула она носом и, чмокнув брата, шутливо отвесила ему подзатыльник.

— Запомни, сестрица, если что, мы оба неподалеку, — многозначительно проговорил Чарли.

Граф проводил молодых людей во двор. Индия осталась одна, не зная, что делать и куда идти. Все это время граф упорно игнорировал жену, и сейчас она едва сдерживалась, чтобы не вспылить, чувствуя, как нарастает раздражение. Прием его при всем желании трудно назвать теплым: они едва ли обменялись десятком слов.

Но девушка тут же постаралась взять себя в руки. Вероятно, ему, как и ей, неловко, ведь ситуация достаточно напряженная. В конце концов именно женщина должна уступить первой и постараться поднять настроение своего угрюмого мужа. И когда Деверелл снова вошел в зал, Индия встретила его улыбкой.

— Я счастлива наконец оказаться здесь, милорд, — заверила она.

— Вы очень красивы, — неожиданно вырвалось у него, — но мужчины, наверное, не раз говорили вам об этом.

»— Их было не так много, если не считать моих братьев, дядюшек и остальных родственников мужского пола.

— Король, жалуя мне помилование, советовал взять жену помоложе. Сколько вам лет, мадам? — поинтересовался граф.

— Двадцать третьего июня исполнилось двадцать, — сообщила Индия. — Почему же вы не последовали совету его величества?

— Потому что хотел вас. А как получилось, что вы до сей поры оставались незамужней? Говорят, вы чересчур разборчивы, и все же выбрали в мужья человека, которого в глаза не видели. В чем тут загадка?

У Индии так и вертелся на языке колкий ответ, но она постаралась его проглотить. Разве можно осуждать человека за откровенность? Она просто обязана быть столь же честной с ним. До определенного предела, разумеется.

— Вас выбирала не я, а мой отчим, герцог Гленкирк. Я отказывала всем искателям моей руки, потому что никого не любила. Кстати, для вашего сведения, я уже была замужем. Этот брак устроила моя бабушка, живущая в Неаполе. Мой муж умер, и я не стану больше бередить рану, которая еще не затянулась. Мой отчим согласился на ваше предложение, потому что других не получал. Он день и ночь терзал меня, настаивая на втором браке. Происхождение ваше достаточно благородно, поскольку репутация, как выразилась моя мать, слегка запятнана, герцог посчитал этот союз идеальным.

— Вот как, — мягко заметил граф. Кровь Христова, сучка и не думает ничего скрывать! Впрочем, она всегда была предельно искренней.

Он не мог наглядеться на нее, самую ослепительную женщину на свете.

— Говоря по правде, я даже рад, что вы утратили непорочность, мадам, — сообщил он. — У меня просто не хватает терпения возиться с девственницами: они зачастую слишком капризны и пугливы. Хотите посмотреть свои покои? Ваши слуги уже там. Однако нам нужно найти какое-то занятие для Дайармида. Какова его должность?

— Охранять меня, — сладеньким голоском пропела Индия. Деверелл едва не рассмеялся, но, побоявшись оскорбить ее, лишь весело блеснул глазами.

— Здесь вам нечего бояться нападения, мадам! Но раз он муж вашей камеристки, мы найдем ему место в нашем хозяйстве. Пойдемте!

Он сжал узкую, затянутую в перчатку ладонь и увлек Индию из зала. В южное крыло, где находились ее комнаты, вела широкая лестница. Мегги, почтительно присев, бросилась навстречу хозяйке и взяла у нее ее шапочку и перчатки.

— Добро пожаловать домой, миледи! — радостно воскликнула она. — Здесь так чудесно, и его сиятельство велели отвести нам с Дайармидом целую комнату!

— Я очень рада за тебя, Мегги, — отозвалась Индия. — Дайармид, ты умеешь писать и считать?

— Умею, миледи, — с почтительным поклоном ответил шотландец.

— В таком случае назначаю тебя управляющим своего личного хозяйства, поскольку граф заверил меня, что в Окстоне телохранители ни к чему, — изрекла Индия и обратилась к мужу:

— Надеюсь, это решение устраивает вас, милорд?

— Абсолютно, мадам. Над заметить, что вы умны и сообразительны. Надеюсь, это качество передастся нашим детям, — бросил Ли и тут же заметил тень, мелькнувшую на лице Индии — так мимолетно, что, не гляди он в этот момент на нее, наверняка ничего не увидел бы.

— Вам нехорошо, мадам? — участливо осведомился он.

— Все в порядке, милорд, — поспешно заверила Индия. Значит, упоминание о детях чем-то тревожит ее. Лживая дрянь! Куда она девала его сына? А это небрежное упоминание об умершем муже? О, она заплатит за свое предательство!

— Вы согласитесь поужинать со мной, мадам? — спросил он вслух. — Нечто вроде свадебного пиршества, после того как святой отец благословит наш союз.

— Конечно, — согласилась Индия, умирая от желания отказаться. Когда он заговорил о детях, она едва не разрыдалась и не выложила правду, и лишь советы Жасмин дали ей силу держаться.

— Я оставляю вас отдохнуть и освежиться, — объявил граф и, поклонившись, вышел через маленькую дверь в стене. Почему не в коридор?

Индия огляделась. Она стояла в прелестной дамской, гостиной, отделанной светлыми панелями, украшенными золоченым багетом. У камина застыли фигуры ангелов. Оконные гардины из голубого бархата обшиты золотой тесьмой. Мебель отполирована до зеркального блеска, обивка и шпалеры с цветочным рисунком переливаются яркими красками. На полах турецкие ковры. Серебряные чаши наполнены сухими лепестками роз. На столах красуются серебряные подсвечники.