Элли Комаровская - Глаза цвета неба

— Естврафтия, я устала! Довольно!

— Все, все. Потерпи еще немного, мы уже близки к твоей цели!

Они приближались к группе людей, весело смеявшихся. Настя стала слышать их разговор.

— Говорят, болгарские вина нынче совсем не уступают итальянским.

— Славные болгары храбро отбились от нависшей над ними угрозы. Заодно и нас прикрыли.

— Да, а вы слышали, ходит остроумная шутка: «ордынцы так бежали, что даже своего военачальника потеряли».

В толпе снова засмеялись. Настю обдало холодным потом. «Это они о Ногае?!»

— А вот и Ставрос, — шепнула Евстрафтия Насте, подводя ее к группе людей, обсуждавших ситуацию в Болгарии.

— Занятно, занятно. А что, болгары нашли его? — спросил седовласый мужчина с аккуратной седой бородой.

— Нет, но обещают большой выкуп тому, кто найдет.

В толпе снова засмеялись.

«Что бы вы сказали, столкнись с ним на поле битвы!» — думала Настя, все еще злясь на всех окружающих людей. В душе она жалела о всей этой своей затее. Опасно таким доверять, просить о чем-либо. Возможно, своей просьбой она выдаст Ногая?!

— Вот, познакомьтесь, моя спартанка — Анастейша, — на Византийский манер представила ее Евстрафтия. Толпа потеснилась и Настя поняла, что седовласый мужчина и есть лекарь императора. Он с интересом посмотрел на подошедших.

— О, вы были великолепны. И там с тигром даже не дрогнули. Я восхищен! Вы изменили мое представление о женщинах, — он почтительно наклонил голову.

— Ставрос, я польщена, — ответила светской улыбкой Евстрафтия. — Не думаю, что есть кто-то, кто может открыть вам о людях то, чего вы о них еще не знаете.

— И все же, жизнь преподносит все новые и новые сюрпризы.

— Прошу меня простить, я украду вашего друга. Советник Комнин, мне нужно ваше участие в одном деликатном деле.

Толпа вокруг лекаря и советника по делам с иноземными странами, поняв, что интересный разговор подошел к концу, стала рассеиваться.

— Хорошо, хорошо, — поморшился Комнин, досадуя не прерванную беседу. — Я лишь ухвачу еще бокал вашего прекрасного болгарского вина.

— Ставрос, — обратилась с Метаксасу Евстрафтия. — У этой отважной девушки будет просьба, и я очень буду рада, если ты ее уважишь.

Императорский лекарь ответил вежливым поклоном.

Санька, узнав, что сам Ставрос Метксас будет у них завтра, радостно прыгал и долго не мог успокоиться. «Господи, ну какой он еще мальчишка!» — подумалось Насте.

— Нет, мам? Ну, правда? Правда? Невероятно! Как так? Как ты его уговорила?

— О, прошу, только не досаждай ему своими философскими вопросами. Умоляю.

— Я расскажу своим, вот они упадут!

— О, Саша, хватит!

Ранним утром следующего дня к воротам дома вдовы купца средней руки, не принадлежавшего ни к одной из гильдий, иноземца Ивана Тимофеева, подъехала богатая повозка со знаками императорского дома. Из нее вышел седой мужчина с аккуратной бородой, в котором многие заподозрили Метаксаса, императорского лекаря. В руке у него был небольшой сундучок с удобной ручкой сверху на крышке.

Этот приезд весьма всколыхнул соседей.

Многие друзья Александра Тимофеева, якобы случайно прогуливаясь возле его дома, очень дивились тому, что слова его оказались правдой. Метаксас шел отреченно, ни на кого не смотря. Он постучал в ворота. Они быстро открылись. Настя уже ждала его во внутреннем дворике. Двор был заполнен корзинами с цветами и фруктами — последствие вчерашнего поединка.

— Здравствуйте. Спасибо, что приехали.

— Да, не за что. Пока не за что. А вы, я погляжу, очень популярны. Наверное, много разных поступило предложений?

— Меня это не интересует, — сухо ответила Настя. — Пойдемте.

Ставрос на это лишь хмыкнул, но ничего не сказал. Они уже уходили с дворика, когда с лестницы кубарем сбежал Санька, и встал перед Настей и Ставросом. Мать сердито глянула на сына, но в укор ему ничего не сказала.

— Это мой младший сын Саша. Ставрос Метаксас, императорский лекарь.

— Я восхищаюсь вами. Я прочел все ваши книги, которые только смог достать. Ваши комментарии к трудам Аристотеля и Платона — это просто потрясающие, они разъяснили мне что такое добродетельный гражданин своего города.

— Что ж, юноша, такая тяга к знаниям весьма похвальна. «Коль хочешь мир познать, что скрыт в тени, ты в собственное сердце загляни. А если сам себя познать захочешь, смотри, собой себя не заслони». Есть великолепная книга о вашем тезке Александре Македонском, прочтите, не пожалеете.

— Благодарю за ваше внимание к моему сыну, но все же мне нужна ваша помощь как лекаря. — Вмешалась Настя боясь, что разговор затянется.

— Славный юноша, ему бы учиться…

— Не его это судьба, это для богатых детей, пойдемте.

Настя провела его в небольшую комнатку на первом этаже возле лестнице, в которой и лежал Ногай. Метаксас с интересом смотрел на раненого, в голове его всплыл вчерашний разговор о войне в Болгарии. «Совсем ведь близко, только море переплыть. Возможно ли?»

— Кто он? Уж не ордынец ли?

— Китаец! Купец из Китая! Да вот, на пути к Константинополю разбойники напали, еле отбились.

«Да, и правда, откуда в семье купца ордынец? И все же, странно» — думал Ставрос:

— Занятно. Не слышал я о нападениях. — Он испытывающие посмотрел на Настю, но она молчала, и чтоб не сказать лишнего. — Что ж, займемся делом.

Метаксас раскрыл сундучок, стал доставать и ставить на стул рядом с Ногаем колбочки, кожаный турбус с инструментами.

— Лохань, руки мыть буду.

Фрол принес лохань и кувшин с водой. Полил Ставросу на руки. Лекарь руки встряхнул, вытирать не стал. Фролл, державший наготове чистый ручник, головой недовольно покачал.

Ставрос взял колбочку, и из нее полил ароматное масло на руки, перед лоханью. Запахло травами.

— Покрывало убрать. Пусть ваш слуга размотает раны на теле.

— Как, все?

— Да, все! Вы говорили, что не поправляется — будем смотреть, почему.

Настя с помощью Фрола осторожно размотала повязки. Метаксас придирчиво посмотрел, понюхал, потыкал в раны палочкой.

— Рана на плече полосная, на животе — уходящая под ребра. Внутренних разрывов не видно. Кровоподтека нет. Они несерьезные, затягиваются хорошо. Давайте глаз посмотрим. Ты бы лучше вышла, смотреть будет трудно.

— Ничего, я привыкла.

— Необычная ты женщина. Ладно.

Настя размотала повязку на голове.

Ставрос посмотрел. Принюхался. Потыкал в рану палочкой. Ногай застонал. Настя вся напряглась, беспокойно кусала губы.

— Что вы ему даете?

— Что?!

— Он с загноившейся раной так долго протянул? Боль невыносимая. Вы ему что-то давали?

— Господи. Как же он мучился!.. Дурман-траву. Вот, я разводила ее на ночь.

Ставрос посмотрел. Тыкнул пальцам, положил на язык.