Луиза Аллен - Скандальное сватовство герцога [litres]

У Уилла похолодело в животе, кровь отлила от лица, и он испугался, что упадет в обморок. Такого с ним прежде никогда не случалось, поэтому о точных симптомах приходилось только догадываться.

Одно он знал точно: Верити никогда не простит ему этого, поэтому сделал глубокий вдох и повернулся к импровизированному алтарю, у которого стоял преподобный мистер Хоскинс. Капеллан ободряюще улыбнулся, и тут гости дружно ахнули.

Теперь можно повернуться, решил Уилл, увидев, что у Бэзила отвисла челюсть. Верити медленно выплыла из-за деревьев. Впереди Бертран и Бенджамин разбрасывали розовые лепестки под руководством Алисии в ее первом взрослом платье.

Епископ с палочкой в руке и сияющей улыбкой на устах вел свою дочь к алтарю, за ними вышагивали Араминта, Алтея и четыре подружки Верити.

Но всех их Уилл видел как в тумане. Все его внимание было приковано к невесте в белой фате. Она остановилась, передала Алисии букет из роз и мирта и откинула вуаль. И когда она улыбнулась ему, мир перевернулся.

Какой он бледный, подумала Верити, выходя на полянку.

Верити полагала, что нервничать будет она, а Уилл встретит свадьбу со свойственным ему хладнокровием. Однако она чувствовала себя довольно спокойно, витала на облаке счастья и была твердо убеждена, что отныне и во веки веков все у них будет хорошо. Она остановилась, вручила букет Алисии, откинула вуаль и улыбнулась Уиллу. Жених улыбнулся ей в ответ, коснулся ладонью своих губ и протянул ей руку.

Невеста поцеловала отца и подождала, пока лакей поможет ему сесть в кресло, подняла взгляд на жениха и увидела любовь в его глазах.

– Возлюбленная моя…

– Возлюбленная моя, – проговорил Уилл, положив руку Верити на свой согнутый локоть.

Они стояли на берегу, наблюдая за тем, как маленький флот гребных лодок удаляется от пляжика, унося с собой веселый смех и голоса гостей. На свадебном пикнике, как называл его Уилл, на вине не экономили, и теперь развеселившиеся приглашенные, во главе с епископом и мачехой Уилла, были на пути к более привычному праздничному обеду в старом дворце. Кстати, надо отметить, леди Бромхилл проявила небывалую лояльность и очень помогла им в подготовке церемонии.

– Я очень люблю тебя, – добавил Уилл, глядя на свою новоиспеченную жену. – Ты сильно устала?

– Это вежливый способ поинтересоваться, собираюсь ли я пойти в постель, чтобы поспать или чтобы предаться безумным любовным утехам?

Сердце Верити вытворяло в груди странные вещи, и она не была уверена, что Господь сотворил его для подобных испытаний, но если Уилл способен держать свои чувства под контролем, то и у нее получится. Герцогиням не следует тащить своих мужей в дом через заросли, сгорая от страсти.

– Ты догадлива, – серьезно кивнул он.

– Может, пойдем приляжем, а там увидим?

– Отличная идея! Позволь мне отнести тебя, вдруг ты потеряешь сознание по дороге.

– Если до сих пор не потеряла, то теперь уже вряд ли, – проговорила Верити, уткнувшись лицом в его шею. Уилл лишь крепче прижал ее к себе и направился к домику. – Это до неприличия романтично, ваша светлость.

Герцог довольно хмыкнул, нагнулся у порога, занес Верити в коттедж и уложил ее на кровать. Слуги сотворили чудо с этим крохотным зданием. Стены побелили, на отмытые до блеска окна повесили веселые ситцевые шторы. На пуховой перине лежала горка удобных подушек, пол покрывал ковер, еды было предостаточно, некоторые продукты лежали во льду. За ширмой также имелась ночная ваза и умывальник, в камине горел огонь.

– Знаешь, спать я пока не хочу. – Верити встала с постели. – Я собираюсь снять с тебя всю одежду и очень тщательно изучить своего мужа.

Подтрунивать над ним было нехорошо, но Уиллу, кажется, это нравится, решила Верити, увидев, как его глаза меняют цвет с голубого на индиго. Он стоял, боясь пошевелиться, пока она развязывала, расстегивала, снимала с него галстук, сюртук и рубашку.

Когда она опустилась на колени и принялась стягивать с него чулки, он отбросил и их, и туфли, и вновь замер, позволяя ей изучить наглядное доказательство его возбуждения, явно выпирающее через тонкую ткань бриджей.

Верити расстегнула пару пуговиц, ее рука скользнула в брюки и потрогала его там.

Уилл пробормотал что-то себе под нос, дернулся и обмер, когда его молодая жена начала ласкать разгоряченную плоть. Она расстегнула последнюю пуговицу, выпустила вздыбленный меч на волю и уставилась на прекрасный образец мужского достоинства.

«Я хочу поцеловать его прямо туда».

Дозволено ли это? Верити понятия не имела, но теперь она стала скандальной герцогиней и могла попробовать.

Он оказался горячим и гладким.

– Боже правый, Верити!

Уилл обхватил руками ее голову, и она почувствовала, что он еле сдерживает желание начать двигаться у нее во рту.

– Не следовало делать этого.

– Тебе не нравится? – посмотрела она на него снизу вверх.

– Я не могу просить тебя об этом! – прорычал он.

– Но ты и не просил, мне самой захотелось. – Она вновь склонилась над ним, и на этот раз он позволил ей взять над ним верх.

Гладкий, горячий, твердый, с мускусным запахом мужчины, ее любовника. Уилла. Верити нетерпеливо стянула бриджи с его стройных бедер, накрыла ладонями его упругие ягодицы и взяла его естество в рот.

Прошло одно головокружительное мгновение, и вот он уже поднимает ее, отбрасывая в сторону свои бриджи.

– Я не могу… Это слишком хорошо… Не в этот раз, Верити.

Она упала на перину, он накрыл своим ртом ее губы, запечатав стоны желания, и принялся гладить сквозь тонкую ткань ее тело и отвердевшие соски, раздвинул ее ноги и принялся ласкать нежные складочки, намокшие и набухшие от возбуждения, уже готовые принять его.

– Впусти меня, – прошептал он, продолжая творить пальцами грешную магию. – Я не причиню тебе боли, скажи, если захочешь, чтобы я остановился.

– Не останавливайся, и я не остановлюсь, – прошептала она. Он запустил в нее два пальца, и ее тело содрогнулось от удовольствия. – Уилл!

– Да, любовь моя. – Он перекатился на нее. – Я тут.

Уилл наполнил ее, взял ее. И он сдержал обещание – ей не было больно, не как с Томасом, и все же это ошеломило ее. Но она доверяла ему, ее тело вожделело его, рвалось ему навстречу. Она приподнялась, впуская его еще глубже, впилась ногтями в его спину, обхватила ногами и всякий раз, когда он немного выходил из нее, стонала, подбадривая его, двигалась вместе с ним в едином порыве, растворилась в нем, сама не понимая, где кончается она и где начинается он.

Она распахнула глаза и увидела, что он пристально смотрит на нее, лицо напряжено, как от боли.

– Да! – воскликнула она.

Он забился в ее объятиях, выкрикивая ее имя, и они вместе взлетели на вершину блаженства, оставив весь мир далеко внизу.