Ирада Нури - Шанталь. Против течения [litres]

Спешно выбравшись из воды, я стала карабкаться обратно наверх. Намокшая от воды одежда сковывала движения. Достигнув того места, где лежали брошенные мной пожитки, я, стараясь не смотреть в сторону поверженного врага, быстро схватила узелок и бросилась в сторону, противоположную той, где приветливо светились огоньки рыбацкого поселка.

Уставшая, голодная и замерзшая, в промокшей одежде, я довольно быстро добралась до хорошо укрепленных городских ворот, но постучать и попросить помощи не решилась. Пришлось, скрывшись за валунами, дожидаться рассвета, чтобы, как только ворота распахнутся, незамеченной пройти мимо вооруженных стражников, смешавшись с толпой спешивших по своим делам жителей. И вот уже совсем скоро я шагала по одной из узких мощеных улочек на сводящий с ума запах свежеиспеченного хлеба, который после безвкусных и жестких морских галет я уже и не чаяла когда-нибудь вновь почувствовать.

Дорога вывела вела меня на довольно большую площадь, где располагался городской рынок, как день от ночи отличающийся от парижского. Несмотря на внушительные размеры и обилие предлагаемых товаров, доставляемых на телегах и повозках со всех уголков страны, здесь не было грязи и смрада, как во французской столице.

Отовсюду слышался быстрый говор на незнакомом языке. Но вот что странно: я была уверена, что понимаю большую часть слов. Вот мясник, спорящий со своим конкурентом из соседнего ряда из-за того, что тот продал несвежий товар, да еще и втридорога; а вот торговка сладостями, зазывающая покупателей обещаниями снизить цену, если они купят сразу несколько штук; а вот…

Проклятье! У меня, у которой со вчерашнего дня не было во рту и маковой росинки, потекли слюнки при виде деревянного стола, стоящего прямо возле двери пекаря. Хозяин разложил на нем свой товар, и чего там только не было!.. А тем временем его помощник, парень лет двадцати-двадцати трех, тут же, на глазах у прохожих, колдовал возле уличной жаровни, выпекая прямо на углях невероятно ароматную сдобу, наматывая сладкое тесто на крутящийся вертел. Он посыпал готовое лакомство корицей, сахаром и толчеными орешками, и предлагал прохожим купить его за мелкие монетки.

От голода и обилия вкуснейших запахов все кружилось перед глазами, и я рискнула подойти поближе. Местных денег у меня не было, но я, порывшись в вещах, нашла несколько су, которые и собралась попробовать предложить в качестве оплаты.

Бросив беглый взгляд на протягиваемую мелочь, молодой пекарь покачал головой и что-то неразборчиво залопотал на своем языке. Вскинув голову, он начал было мне что-то объяснять, когда совершенно неожиданно изменился в лице, как если бы увидел привидение. Бледный, с выпученными глазами, он сделал пару шагов назад и рухнул на колени с криком:

– Kiralyne! Королева Клоранс! Господи, храни нашу королеву!

Его легко можно было бы принять за умалишенного, если бы не одно «но»: он выкрикивал имя моей матери!

Я все еще приходила в себя от увиденного, а шум уже начал привлекать соседей, которые, подойдя ближе, точно с таким же выражением лица бросались ниц.

– Королева Клоранс жива! Долой кровопийцу Айвана, да здравствуют Баттиани! – какая-то нищенка обхватила мои колени и прижалась к ним лицом.

Я растерянно оглядывала счастливые лица людей, когда внезапно произошло кое-что еще более странное. Неизвестно откуда подбежавший человек в темном плаще бесцеремонно оттолкнул цепляющуюся женщину и, испуганно озираясь по сторонам, резко схватил за руку и потянул за собой. Оглушенная, еще не пришедшая в себя после ночного происшествия и сейчас вконец потерявшая способность соображать, я позволила ему увести себя в надежде, что смогу выяснить причину подобного странного поведения местных жителей.

Мы петляли по похожим одна на другую улочкам, прежде чем он, остановившись всего лишь на миг, снял с себя плащ и набросил на меня, не забыв низко надвинуть на лицо капюшон.

Это был невысокий мужчина лет сорока пяти с посеребрёнными висками непривычно коротко остриженных темно-каштановых волос, которые, в отличие от французских щеголей, не были напудрены и завиты, а ёжиком топорщились на затылке. Коротенькая бородка клинышком, изрезанное рано появившимися морщинами лицо и необычайно проницательные светлые глаза под очень темными густыми бровями… Его черного цвета одежда без всяких излишеств, скромно украшенная такого же цвета шелковым шнуром, была прекрасного качества и не могла принадлежать простому человеку.

– Вам нельзя здесь оставаться, – произнес он с едва заметным акцентом по-французски – Боростиан – самое небезопасное для вас место на земле, ваше высочество.

– Боростиан… Ничего не понимаю. Кто вы такой? Немедленно отвечайте!

О, как же я сейчас жалела, что со мной не было никакого оружия. Я бы вмиг выбила из этого человека все, что он знал.

– Позвольте представиться, – несмотря на волнение, мужчина изысканно поклонился, – я – князь Вилмош Йозерци, преданный слуга его величества короля Максимилиана Баттиани, упокой Господь его душу, и его дочери, единственной законной наследницы боравийского престола.

Я попятилась назад, пока не уперлась спиной в стену близлежащего дома. В голове творился настоящий сумбур. Все эти имена, названия… Меня столько раз пытались предать, убить, что я и сама не знала, можно ли верить словам стоящего передо мной человека.

Тем временем вдалеке послышались тяжелый топот бегущих ног и бряцание железа, что вмиг насторожило моего собеседника. Выхватив висевшую в ножнах шпагу, он подтолкнул меня в сторону какого-то переулка.

– К сожалению, у нас мало времени. У вас много сторонников, но они сейчас далеко отсюда, а солдаты генерала Айвана с минуты на минуту будут здесь. Для меня было честью встретиться с вами, ваше высочество. Бегите из города, спасайтесь, я задержу их. Только знайте: народ Боравии никогда не перестанет надеяться на то, что дочь Максимилиана однажды вернется с собственной армией и вернет себе трон отца. Поверьте… а, проклятье… да бегите же! Да здравствует род Баттиани! Смерть самозванцу Айвану!

Князь бросился на подбежавших стражников, отвлекая их на себя и давая мне возможность спастись. Он сражался как лев, отчаянно защищаясь и нападая, но у него практически не было шансов против целого отряда солдат, и уже вскоре за спиной я услышала его громкий вскрик и топот сапог преследователей.

– Állj meg azonnal! Немедленно остановись! – неслось вслед, когда я со всех ног мчалась сама не зная куда, то и дело налетая на преграды в виде остановившейся не вовремя повозки или же зеваки, застывшего на месте поглазеть на того несчастного, за кем гналась целая армия разъяренных солдат. Споткнувшись о валявшийся на пути камень, я потеряла равновесие и упала прямо на мостовую, но подняться, чтобы продолжить бег, не успела – помешали направленные на меня пики, а грубый голос командира велел встать, поднять руки вверх и сдаться.