Наталья Павлищева - Леди Гамильтон и Адмирал Нельсон. Полжизни за любовь

Вообще-то родственники Нельсона могли просто отсудить дочь адмирала у столь одиозной «опекунши», которой формально считалась Эмма относительно Горации. Достаточно было одного обращения в суд, и Эмму лишили бы права опекунства из-за отсутствия возможности осуществлять опеку. Но все прекрасно понимали, что Эмма настоящая мать Горации, это только правительство и парламент делали вид, что не догадываются, да Уильям Нельсон не помнил о существовании племянницы.

Нашелся очередной меценат, готовый выбросить деньги ради спасения (хоть на время) возлюбленной Нельсона. Он купил остатки вывезенного из Мертона убранства комнат и окровавленный мундир, в котором погиб адмирал. Для общего долга сумма ничтожная, но заткнуть рот хотя бы подавшему иск кредитору удалось. Эмму выпустили из Кингз-Бенч. Но она прекрасно понимала, что второй визит туда не за горами.

Те, кто попадает в такие переделки, редко выбираются из них навсегда. Подниматься вверх очень трудно и медленно, скатываться вниз легко и быстро. Достаточно упасть, и усилий, чтобы катиться, не понадобится.

И полгода не прошло, как на торги было выставлено все оставшееся имущество Эммы — от столового серебра и часов с бриллиантами, позолоченных кубков, дорогих сервизов до игрушек Горации… Меценат снова помог, он скупил все и отправил на склад, обещая сохранить до лучших времен, когда у миледи появятся средства вещи выкупить. А еще дал денег на жизнь…

Но это не могло отсрочить попадание в Кингз-Бенч, оплатить колоссальные долги леди Гамильтон не мог ни один щедрый меценат. Ей предстояло остаток дней провести в запретном районе… Вместе с Горацией, которую Эмма категорически отказывалась отпускать от себя.

Друзья снова и снова хлопотали о несчастной Эмме, добиваясь для нее оплаты огромных долгов государством или хотя бы какой-то деятельной помощи. Все мог бы решить принц Уэльский Уильям, фактически правивший Англией за своего отца короля Георга III, уже совсем потерявшего разум из-за болезни. Уильям, который со временем стал королем Георгом IV, тратил на своих любовниц колоссальные средства, не стесняясь. Долги, пусть и огромные, наделанные Эммой, были вполне сопоставимы с его собственными грехами.

Конечно, Эмма уже не та и приглашать ее ко двору, несмотря на то, что там заправляла любовница принца за неимением королевы (Уильяму страшно не повезло с женой), никто не собирался, однако по старой памяти Уильям, когда-то друживший с Нельсоном и ухаживавший за Эммой, вполне мог хоть как-то помочь. На это и рассчитывали друзья леди Гамильтон.

И тут…

Сразу после гибели Нельсона Эмма за свой счет заказала и выпустила биографию адмирала, щедро оплатив и работу писателя, и издание книги. «Жизнь» получилась малоинтересной, никому не понравилась и быстро забылась. Но у издателя остались письма Нельсона к самой Эмме, которые та зачем-то отдала (чтобы доказать любовь героя к себе и его намерение обеспечить будущее Горации и самой Эммы) и забыла забрать обратно!

Можно быть наивной, можно быть рассеянной, но, когда наивность и рассеянность граничат с глупостью и преступной халатностью, неприятности обеспечены. Они не заставили себя долго ждать. Видимо убедившись, что Эмме из Кингз-Бенч уже не выйти и она больше не опасна, издатель Джеймс Гаррисон решил заработать на сенсации и выпустил письма отдельной книгой!

Это был удар, причем из тех, после которых больше не поднимаются.

Эмма узнала о предстоящем выходе книги из газет. От такого сообщения она пришла в ужас! Письма Нельсона?..

Нужно немедленно опубликовать опровержение. Немедленно!

Помочь мог только Джеймс Перри, он редактор газеты, пусть поместит на видном месте ее письмо! Джеймс задал всего один вопрос:

— Миледи, вы передавали такие письма кому-то? Они существуют?

— Да, но я никак не думала…

— Это уже неважно. Если письма существуют, и они в руках у издателя, то лучше не печатать никакого опровержения, оно лишь привлечет дополнительное внимание к книге. К тому же что вы намерены опровергать, подлинность писем, которые сами же отдали? Свою причастность к ним? Или сообщить, что письма опубликованы без вашего согласия? Письма подлинные?

— Я не знаю, какие именно будут опубликованы, но у Джеймса Гаррисона есть подлинные.

Перри с трудом сдержался, чтобы не выругаться. Зачем отдавать письма адмирала кому бы то ни было?! Но ругаться уже бесполезно, нужно понять, что же в них страшного.

— Миледи, чего именно вы боитесь в письмах? Мы должны понимать, что опровергать?

— Там есть откровения… ненужные откровения… к тому же по поводу некоторых лиц…

Перри едва не схватился за голову. В ее красивой голове есть мозги или полностью вытеснены жаждой блистать?!

— Зачем вы отдали столь откровенные личные послания кому-то?

— Он писал биографию Нельсона…

— Почему не забрали обратно?!

— Я не думала, что он посмеет позже использовать…

— Опровергать бесполезно. Если будете настаивать на фальсификации, только заработаете еще один судебный процесс. Чего вы больше всего боитесь, о ком там откровения?

— О принце Уильяме…

Вот теперь Джеймс все же схватился за голову:

— Вам нужно бежать из Англии.

— К-куда? У меня нет денег.

— Я попробую раздобыть аванс у тех, кто выплачивает вам хоть что-то.

Основная масса читателей после первого шока во всем обвинила Эмму. Нет, герой не мог быть таким сам по себе, он не мог жестоко обойтись с женой и бросить несчастную женщину ради любви к другой, а уж жить вместе с любовницей прямо под боком у мужа!.. Многие не верили в подлинность писем, требовали либо опровержения, либо новых доказательств.

Тут же из всех щелей выползли знавшие Эмму в молодости, посыпались откровения газетчикам о том, какой она была в молодости. В обществе мгновенно укоренилось мнение, что красавица просто околдовала, охмурила Нельсона, если уж ей удалось одурачить и лорда Гамильтона, более искушенного во всяких хитростях дипломата, то заморочить голову доверчивому моряку…

Никому не приходило в голову, что это действительно могла быть любовь. Адмирал Нельсон в общественном мнении удержался на пьедестале, а вот Эмма низвергнута ниже некуда. Красавица? Да видели мы эту красавицу! Толстая тетка с лицом пропойцы!

О Горации не вспоминали, и то слава богу.

Но для Эммы самый страшный удар заключался в публикации нескольких писем, в которых Горацио упоминал принца Уильяма. Это было тогда, когда Нельсон, находясь в море, изнывал от ревности при одной мысли, что принц Уильям во время планируемого лордом Гамильтоном обеда окажется рядом с его возлюбленной. Отзывы бывшего приятеля отнюдь не льстили принцу, напротив, адмирал называл Уильяма мошенником, злоязычником и требовал от Эммы категорически не принимать соперника и никоим образом не общаться со столь недостойным человеком. Именно после того обед был отменен, серьезно навредив лорду Гамильтону в глазах принца.