Рене Энн Миллер - Коварный обольститель [litres]

– Не двигайся, – крикнул он.

– Я бы не смогла при всем желании.

Он спустился к ней по скату крыши, прижал к себе и крепко поцеловал.

София раздвинула занавески и выглянула из окна. Перед домом на Брук-стрит стоял только один экипаж. Остальные уехали, их поглотили туман и темнота. Открылась парадная дверь их дома, и лучи света упали на черную форму и мрачные лица полицейских, стоявших на тротуаре.

– Пошевеливайтесь! – раздался властный голос. Мужчины рассредоточились. София узнала голос комиссара полиции Эдмунда Хендерсона. Он вместе с детективом Уильямсом опрашивал ее в гостиной, а Хейден мерил шагами комнату, изредка останавливаясь и бросая сердитый взгляд на одного или обоих представителей власти. Ни Хендерсон, ни Уильямс не могли не замечать этих мрачных недовольных взглядов, и когда Хейден настоял, чтобы Софии позволили удалиться, прежде чем они начнут допрашивать его, полицейские не стали возражать.

Она смотрела, как комиссар садится в экипаж, а в голове прокручивалось то, что поведал ей Хейден, когда вчера они возвращались домой из Уайтчепела. Он рассказал ей об Адели – о своей связи с этой женщиной, о том, как она стреляла в него, о подозрении лорда Саймона, возникшем во время инцидента на Пикадилли. Хейден объяснил, почему он был столь непреклонен в своем намерении удержать ее дома, рассказал о Варге и о человеке, который следил за ней. Он даже признался Софии, что пытался установить местонахождение Адели в тот вечер, когда они должны были пойти в театр.

Лошадиные подковы застучали в тишине, привлекая ее внимание к экипажу, который исчезал в густом мраке ночи. София опустила занавески и осмотрела свою желтую спальню. Она не спала в этой комнате уже несколько недель. Дверь, соединяющая смежные комнаты, распахнулась, и в проеме появился Хейден в рубашке с расстегнутым воротом и закатанными рукавами. Его взгляд скользнул по ее распущенным, ниспадающим на плечи волосам и по босым ногам, видневшимся из-под кремовой оборки ночной рубашки. Его глаза на мгновение закрылись, и по телу пробежала заметная дрожь. О чем он подумал, когда вошел в их спальню и не увидел ее там? Неужели представил, что она воспользовалась ситуацией и сбежала? Может, подумал, что она пришла сюда, чтобы выглянуть из окна и убедиться, что большинство полицейских разошлись. Его взгляд упал на кровать, и София подумала, что он задается вопросом, не собирается ли она ложиться спать здесь, а не в их спальне.

Сегодня, чуть раньше, именно таким и был ее план. Но не сейчас. В желудке все перевернулось, когда она вспомнила, как он просил Адель стрелять в него. Он готов был жизнь отдать за нее и ребенка.

– София, ты наверняка устала. Тебе стоит поспать.

Она ждала его. Пустая кровать не манила ее к себе. Чтобы успокоить измученные нервы, Софии нужно было ощутить тепло его тела, запах его кожи и успокаивающий ритм его дыхания. Он прошел через комнату и взял ее руки в свои. Выражение его лица стало напряженным, прикосновение крепким, словно он боялся, что она оторвется от него, если он ослабит свою хватку. Когда они ехали домой, он усадил ее на колени, крепко прижал к себе и взмолился о прощении.

– Хочешь я почитаю тебе?

Кивком она указала на книгу, лежащую на подоконнике.

– Это новая книга Томаса «Лекции по теории бактерий и лечению специфических абсцессов».

Хейден поморщился.

– Для колыбельной следовало захватить нечто более подходящее.

Не говоря ни слова, она обняла его и прижалась щекой к груди, стремясь услышать биение его сердца. Хейден обнял жену, которая счастливо вздохнула.

– Ты не спросил меня, зачем я навещала твою сестру.

Его ладонь рисовала небольшие круги на ее спине.

– Полагаю, ты хотела показать, что не позволишь мне диктовать свои условия.

Она уткнулась носом в его рубашку и вдохнула знакомый мужской запах.

– Нет, я пошла к Эдит, потому что хотела расспросить о твоем прошлом. – Его рука замерла. – Она считает, что это ты должен ответить на эти вопросы. Будешь ли ты откровенен со мной, Хейден?

В комнате повисла тишина.

– Да, разумеется.

– Это ты владеешь компанией под именем Дж. Х. Мейсон?

– Да.

– А кто делает пожертвования?

Хейден несколько отстранился, но София снова прильнула к нему. Уэстфилд обреченно вздохнул:

– Я.

– Но почему же ты делаешь из этого секрет?

– Потому что это никого не касается.

– Прости меня, но я думала, что мы достигли некоторого понимания.

Она отшагнула от него и начала вертеть на пальце обручальное кольцо. Хейден глубоко вздохнул, нарушая молчание, повисшее между ними как материальная преграда. Он коснулся пальцами ее подбородка и приподнял голову Софии.

– Извини меня, девочка, конечно, ты имеешь полное право знать, что это я занимаюсь благотворительностью, вот только я не хочу, чтобы этот факт стал известен свету.

– О, я понимаю, огласка могла бы разрушить образ бездушного человека, который ты так тщательно поддерживал, даже общаясь со мной.

Он грустно улыбнулся.

– По твоему мнению, я просто принц на белом коне. Так ты обо мне думала после того, как я допустил весь этот кошмар? Мне следовало рассказать тебе о подозрениях Саймона, но мне не хотелось тебя расстраивать. Я хотел защитить тебя.

– Я сильнее, чем ты думаешь, Хейден.

– Я знаю, что ты сильная девочка. Но сегодня утром ты выглядела очень измученной. Слишком бледной. И не забывай, ты носишь ребенка, поэтому я не хотел пугать тебя.

– Я была в замешательстве из-за твоего поведения. Твоей лжи. Твоих приказаний.

Он взял ее за руку и поднес ладонь к своей груди.

– София, ты чувствуешь? – Его сердце билось сильно и часто. Она кивнула. – Вот что происходит, когда я думаю о том, что могло случиться сегодня.

– Это из-за ребенка?

– Не только из-за ребенка, София. Когда я подумал, что могу потерять тебя, земля ушла у меня из-под ног. – Он взял ее лицо в свои ладони. – Именно тогда я понял, как сильно тебя люблю.

Его признание поразило Софию – слова, которые она жаждала услышать. В глазах защипало. Ей хотелось сказать: «Я тоже люблю тебя». Но что означает его признание? Он ведь полюбил Лауру, но очень скоро оставил ее. Она хотела расспросить его о Лауре, но поняла, что пока не готова к этому разговору. Перед глазами всплыло лицо Адель, и София прижалась к его груди, желая напрочь забыть весь этот кошмарный день.

– Покажи мне, – прошептала она. – Покажи мне, что ты меня любишь.

Он подхватил ее на руки и внес в спальню, уложив Софию на кровать, Хейден ловко расстегнул жемчужные пуговки ее шелковой ночной сорочки. Ткань соскользнула с плеч, обнажая грудь, страсть, пылавшая в глазах Хейдена, возбудила ее, заставив чаще биться сердце.