Кристи Голд - Огонь неукротимого сердца [litres]

– Рад это слышать. Может, в будущем ты пришлешь мне одну из своих работ? Я заплачу самую высокую цену.

Как ей хотелось вернуться в его объятия, но ее самооценка и так уже пострадала слишком сильно.

– Я подумаю об этом. Береги себя, Адан.

– И ты береги себя, Пайпер.

Она не осмелилась еще раз взглянуть на Адана, опасаясь, что сделает что-то глупое – например, поцелует его. Но когда через полчаса она села в черный лимузин и посмотрела на замок, то увидела, что на террасе второго этаже мелькнула тень мужчины, навсегда перевернувшего ее жизнь.

– Это пришло недавно.

Адан отвернулся от окна детской и увидел в комнате Елену с большой прямоугольной коробкой в руках.

– Подарки от какого-нибудь султана, который пытается получить мое расположение?

Женщина пересекла комнату и вручила ему пакет в коричневой обертке.

– Посылка из Штатов. Из Южной Каролины.

Он знал, что там, хотя и не верил, что Пайпер уделит ему свое внимание – после всего случившегося.

Под пристальным взглядом Елены Адан разорвал упаковку и открыл коробку, где действительно был рисунок. Правда, Адан не ожидал увидеть себя спящим, с любимым сыном на руках.

– О, Адан, – с придыханием сказала Елена. – Это такой bella подарок.

Он бы согласился с этим замечанием, если бы смог проглотить этот противный комок в горле. Ребенок начал быстро сучить ножками. Прислонив картину к кроватке, Адан поднял Сэмюэля.

– Ты довольно шумно себя ведешь в последние дни.

Сын наградил его беззубой улыбкой. Последнее время малыш чаще улыбался, чем доставлял Адану великое счастье, смешанное с горечью, потому что Пайпер не было рядом, чтобы разделить с ним радость этих светлых мгновений.

– Ты должен позвонить и поблагодарить ее, Адан.

Он прижал Сэмюэля к груди и хмуро посмотрел на Елену.

– Я пошлю ей записку, написанную от руки.

Елена без разрешения забрала у него из рук ребенка.

– Ты так не поступишь. Она заслужила услышать все от тебя. Также она заслужила знать, что ты скучаешь по ней.

– Я не скучаю. – Он явно оправдывался. – Я был занят воспитанием сына и выполнением своих обязанностей.

Елена погладила его по щеке.

– Ты можешь обманывать себя, но не меня. Ты страдаешь от любви к ней, от твоего хмурого вида могут завянуть все цветы в саду.

Взяв картину, он перевел внимание на пустую стену над колыбелькой.

– Думаю, это идеальное место, как раз над кроваткой Сэмюэля, так что он сможет засыпать, зная, что ночью я с ним.

– Ты ведь и так не спишь ночами, почему не устроиться с ним?

Шейх поставил картину на пол у своих ног.

– Я хорошо сплю. С каких пор ты решила, что знаешь обо мне все?

Она поцеловала Сэмюэля в щеку, прежде чем вернуть в кроватку, где он начал играть с красным игрушечным автомобилем.

– Я и правда тебя знаю, cara , больше, чем многие. Когда ты был в возрасте Сэмюэля, я много ночей не спала, пока у тебя резались зубы. Когда ты был малышом, я каждую ночь укладывала тебя спать с книгой, вот почему ты вырос книгочеем. Когда тебе было шесть и ты сломал правую руку, пытаясь прыгать по изгороди, я кормила тебя, пока ты не научился есть левой рукой. И когда тебе было двенадцать, я нашла эти ужасные эротические журналы под твоей кроватью и не сказала отцу.

Адан невольно улыбнулся.

– Я понимаю, что ты была со мной всегда, но это не дает тебе право опекать меня теперь, когда я повзрослел.

– Да, ты действительно взрослый.

– Рад, что ты наконец признала это.

– Взрослый, который, к сожалению, слишком циничен.

– Если ты собираешься сказать, что я был не прав, решив отпустить Пайпер, я буду возражать.

– И зря. – Елена прислонилась к бортику кроватки и строго посмотрела на него. – Как я говорила обоим твоим братьям, вы очень тонкие и чувствительные натуры, вам лишь нужна особая женщина, которая пробудит в вас светлые чувства. Зейн и Рафик встретили своих вторых половинок, теперь очередь за тобой. Пайпер – твоя женщина, cara . Не разрушай возможное будущее с ней своим упрямством.

– Я не упрям, я всего лишь благоразумен. Если ты знаешь меня так хорошо, как говоришь, то понимаешь, что я никогда не оставался с одной женщиной дольше шести лет, и мы знаем, чем это обернулось.

Елена смотрела на него так, словно он был нашкодившим малышом.

– Сравнивать Талию и Пайпер все равно что сравнивать кактус и пуховое одеяло. Да, Талия подарила тебе прекрасного сына, но также и сделала тебя несчастным. Пайпер подарила тебе не только трогательный портрет, но также готова залечить все твои душевные раны. А ты отплатил ей тем, что просто-напросто отказался от своих чувств к ней.

– Я не уверен в своих чувствах, – с негодованием произнес Адан.

– Не отрицай свою любовь к Пайпер, она очевидна.

– Я никогда не говорил, что люблю ее. – Шейх слишком боялся открыть себя этому чувству, сейчас больше, чем когда-либо.

Елена нежно коснулась его лица.

– Адан Мехди, прежде чем твое упорное поведение разрушит то, что может быть лучшим из всего происходившего с тобой, послушай меня, и послушай хорошо. Во-первых, вспомни, как беззаветно заботилась Пайпер о твоем сыне. Как она защитила вас, отказавшись от своей жизни и притворившись твоей женой, – и все только ради того, чтобы ты отказался от ее услуг, как отказываешься от услуг служанки.

– Но я никогда…

– Далее. – Она не реагировала на его попытки прервать ее тираду. – Если ты наконец обретешь хотя бы подобие мудрости, свойственной правителям, и решишь пообщаться с ней, ты будешь умолять ее простить тебя за то, что был таким глупцом.

Эта женщина знала, как сбить с ног его эго.

– Я должен обижаться на мать, которая называет меня глупым.

Ее лицо просветлело.

– Ты даже не знаешь, как много значит для меня слышать, что ты признал меня матерью.

Он положил ладонь на ее щеку.

– Думаю, я знал это всегда. Только настоящая мать будет терпеть мои выходки.

– И только настоящая мать согласится растить чужого ребенка и любить отца этого ребенка всем своим существом.

Адан понял, что Елена говорит про Пайпер, хотя и не мог подавить свои сомнения.

– А что, если я позвоню ей и она откажется от меня? И что я скажу ей?

– Ты должен говорить то, что подсказывает тебе сердце.

– Я никогда не был мастером по части романтических бесед.

Она вздохнула.

– Адан, твой отец тоже считал проявление эмоций слабостью, и во многом ты унаследовал от него эту черту. Но в реальности только храбрый человек сможет показать уязвимость ради любви. И я умоляю тебя собраться с мужеством и сказать Пайпер о твоих настоящих чувствах, пока еще не слишком поздно.

Да, Елена – его мать – была права. Он никогда не отказывался от сражений и не должен избегать битвы, в которой победой будет возвращение Пайпер.