Софи Барнс - Герцог из ее грез [litres]

– Ты готова? – спросил Ковентри.

Он сидел рядом с ней в карете – их карете – с герцогским гербом на дверцах.

– Целиком и полностью, – заверила супруга Амелия, вполне уловив смысл его вопроса.

– А Габриэлла рассказывала тебе о… о том, что тебя ожидает?

– Рассказывала. – Амелия не смогла сдержать улыбку: ее муж явно стеснялся говорить на эту тему.

– Вот и хорошо. – Томас облегченно вздохнул. – Меня это беспокоило, ведь у тебя нет матери, с которой ты могла бы обсудить такие дела. А мне меньше всего хотелось бы тебя напугать.

Амелия почувствовала, что он нервничает не меньше ее, готовясь к тому, что должно вскоре произойти между ними. Это ее растрогало, и она немного подвинулась – так, чтобы они могли смотреть друг другу в глаза.

– Тебе не стоит об этом беспокоиться. Вспомни, что я выросла в окружении шлюх и сутенеров и определенные представления о том, что происходит между мужчиной и женщиной, имелись у меня еще до того, как Габриэлла меня просветила и показала довольно интересную книжку.

– Книжку? – Глаза Томаса округлились от удивления.

– Там даны весьма колоритные описания различных позиций. Дополненные рисунками. – Амелия не смогла сдержать улыбку при виде его изумления. – Так что, может быть, это мне следует обучить тебя одному-двум фокусам?

У Томаса раздулись ноздри, и он впился поцелуем в ее губы. Герцог лобзал жену с откровенной страстью. Его руки блуждали по ее телу, гладили, ласкали, пока она не начала извиваться от жгучего желания.

– Четыре недели, – прошептал он ей на ухо. – Можешь ли ты себе представить, как чертовски я мучился все это время?

Амелия кивнула, чувствуя, как нарастает в ней удовольствие и разгорается огонь желаний, которые вот-вот можно будет удовлетворить.

– Могу, – призналась она, – потому что и сама испытывала то же самое.

Томас застыл, вглядываясь в ее глаза и осознавая смысл сказанного. Карета покачнулась на повороте, и он опустил руку, дотянувшись до места, которое так в этом нуждалось. Уверенное прикосновение – и доходящее до боли раздражение сменилось отчетливым наслаждением. Откинувшись на спинку сиденья, Амелия облегченно вздохнула:

– Да!

Томас смотрел на нее, не отрываясь, и все крепче прижимал свою руку к заветному месту.

– Скажи, как ты себя чувствуешь, – попросил он, перемещая ладонь выше.

– Восхитительно! – призналась Амелия, вздохнув.

Его губы коснулись ее лица, и дыхание Томаса согрело ее щеку.

– Я мечтал о тебе каждую ночь с тех пор, как увидел, Амелия, – о том, как ты будешь стонать и метаться в моих объятиях.

Еще один поцелуй, еще одно прикосновение – и она уже молила его продолжать, не останавливаясь.

– Похоже, пришло время исполнить свои мечты.

Томас прижал ладонь к ее юбкам еще сильнее, и Амелия выгнулась навстречу его руке, прикосновение которой заставляло ее дрожать и вызывало волны жара, распространявшиеся по всему телу и взрывавшиеся острым наслаждением. Она изо всех сил прижала его руку, содрогаясь, наслаждаясь каждым упоительным мгновением этой минуты. Томас не отпускал ее, пока напряжение у обоих не спало, сменившись умиротворенным покоем.

– Ты великолепна, – проговорил он, когда карета остановилась.

Томас в мгновение ока выскочил на тротуар и подал Амелии руку. Ему не терпелось остаться со своей супругой наедине – это было видно по его стремительной походке. Через пять минут их провели в заказанный герцогом номер.

Слуга, который занес их чемоданы, удалился, и дверь за ним защелкнулась на замок. Амелия ощутила подступающее волнение.

– Здесь просто чудесно, – проговорила она, выглядывая из окна.

Не стоило ей упоминать о книге и о том, что ей кое-что известно об искусстве любви. Теперь Томас станет ожидать от нее некоторой опытности, которой не было и в помине.

– Лучше и быть не может, – пробормотал в ответ Томас, подходя к ней сзади.

Амелия почувствовала его руку на бедре, и его губы коснулись ее шеи. Она резко выдохнула, и от этого заколыхались легкие газовые занавески.

– Томас, нас же могут увидеть, – упрекнула его Амелия.

– Если тебя это так волнует, жена моя, то отойди от окна, ибо я хочу сделать тебя своей и не намерен больше ждать ни секунды. – Герцог легонько прикусил мочку ее уха, и внутри у Амелии все заныло от сладкого ожидания.

Ее волнение сразу же улетучилось, как только Томас повернул ее к себе и, крепко обняв, впился в губы долгим-долгим поцелуем. Все мысли тотчас же вылетели у Амелии из головы. Его руки скользнули по ее телу. Долгий глубокий поцелуй свидетельствовал о том, что герцога охватывает непреодолимое желание. Его руки скользнули по ее спине, и Амелия вдруг обнаружила, что платье спадает с ее плеч. Просто непостижимо, как он сумел расстегнуть все эти многочисленные пуговки, а она этого даже не заметила. Да это и не важно: ее тело настойчиво требовало более тесного слияния. Ей хотелось ощутить прикосновение его кожи, хотелось той интимной близости, которая вот-вот за этим последует.

Амелия торопливо расстегнула фрак Томаса и стянула его с плеч. Один рукав зацепился за локоть, и герцог, рассмеявшись, помог ей и бросил фрак на пол. Амелия сразу же почувствовала себя спокойнее и увереннее.

– Своевольная девчонка! – прошептал Томас. Он легонько укусил ее в плечо, тем временем как она запустила руки под его рубашку.

Аххх!

Томасу показалось, что он на седьмом небе от счастья, когда ее пальцы стали ласкать его мускулистую спину. Амелия провела руками по бокам, и его мускулы тут же напряглись в ответ на ее прикосновение. Ладонь его жены скользнула вверх, слегка сжала его грудь и стала исследовать каждый сантиметр его тела, что вызвало у герцога тихое рычание.

Он снова приник к ее губам, и Амелии показалось, что они покрылись мириадами горящих угольков. Эти угольки подогревались жаром ее растущего желания, вызывая у Амелии вздохи глубокой страсти и нескрываемого удовольствия. Потом она ощутила, как ее тело овевает приятная прохлада – это Томас снял с нее через голову нижнюю шелковую рубашку и отбросил ее в сторону.

Герцог оторвался от губ Амелии, немного отодвинулся, и его глаза под полуопущенными ресницами потемнели. Губы подрагивали по-волчьи в приливе неутоленного желания.

– Богом клянусь, ты прекрасна! – прошептал он.

Томас отступил еще немного и окинул внимательным взглядом всю ее фигуру, с головы до пят.

Амелия испытала нечто неведомое ей доселе – она почувствовала себя беззащитной. Это ощущение, когда ее, совершенно обнаженную, рассматривают, было очень странным: оно смущало ее и в то же время возбуждало. Тут она увидела, как Томас, подняв руки, развязывает галстук, распутывая сложный узел с преднамеренной неспешностью, и это вызвало в ней желание его поторопить. За галстуком последовала рубашка, и Амелия увидела грудь, которую ласкала. Тело Томаса оказалось таким же великолепным, каким она его себе и представляла: тугие мышцы живота, крепкие руки, способные держать ее на весу до бесконечности…