Кинли Макгрегор - Покорение горца [Брэйден и Мегги]

Никто не обратил на гостью внимания, когда она спустилась по ступеням и бесцельно побрела по темному двору, размышляя, во что она влипла на этот раз.

Да, они трое пока были живы, но для настоящей победы предстояло еще так много сделать.

В конце концов, все зависело от того, взволнуется ли Макдуглас, если что-то случится с его женой.

Если это оставит его равнодушным…

Мэгги задрожала и плотнее укуталась в накинутый на плечи плед.

Завернув за угол донжона, краем глаза она заметила какую-то тень, остановилась и оглянулась, всматриваясь.

Сперва ей померещилось, что это какой-то хлам, но уж слишком хорошо был различим неясный контур тела.

Кто-то затаился в темноте. И, если чутье не подводило, эта «тень» шпионила за ней.

Нахмурившись, Мэгги шагнула вперед, чтобы рассмотреть угрозу поближе, и замерла в нерешительности, когда темная фигура отступила назад, прочь от лунного света, не давая себя как следует разглядеть.

В конце концов любопытство пересилило тревогу — «тень» не казалась очень большой или опасной.

Гостья, твердо решив узнать, кто и зачем ее преследует, приблизилась к таинственному существу. Оказалось, что это паренек лет семи, который тут же шарахнулся в сторону и испуганно заозирался, норовя улизнуть.

— Все в порядке, — мягко произнесла Мэгги, с облегчением обнаружив всего лишь мальчика, а не мужчину, умышляющего зло. — Я тебя не обижу.

Без сомнения, малыш просто голоден и искал еду или свою мать.

В темноте невозможно было ясно разглядеть его черты — только контуры худого узкого лица. Несколько секунд Мэгги стояла абсолютно неподвижно, пока ребенок рассматривал ее. Судя по его скривившимся губам, что-то в ее облике не устроило маленького незнакомца.

— Ты, что ли, та девица из клана Макаллистеров? — неуверенно спросил он. — Мне сказали, у тебя короткие волосы.

— Да, это я.

Мэгги расслышала облегченный вздох и тут запоздало вспомнила слова Робби Макдугласа о ее голове и о том, сколько она будет стоить, принесенная ему на пике. Не это ли было нужно мальчишке?

Казалось маловероятным, но с чего бы еще он захотел ее найти?

Она спросила:

— А ты кто?

— Меня зовут Канер.

Мэгги улыбнулась. Как мило. То же самое имя, что и у коня, подаренного ей Брейденом.

— И что тебе нужно от меня, Канер?

Он ступил в яркое пятно лунного света.

Наконец гостья смогла его как следует рассмотреть, и у нее перехватило дыхание, потому что никогда она не видела более совершенной копии Брейдена. Черные волосы паренька были растрепаны и нуждались в стрижке. Его долговязому тощему тельцу явно не перепадало еды вдосталь. Но эти каре-зеленые глаза…

Она узнала бы их где угодно. Но если глаза Брейдена дразнили и сияли, то у мальчика взгляд был суровый и измученный. Жесткий и сердитый.

— Я хочу, чтобы ты отвела меня домой, — заявил Канер.

От этой просьбы грудь сдавило еще сильнее.

— Домой? — переспросила Мэгги, молясь, чтобы это оказалось лишь совпадением. Возможно, это дальний родственник Брейдена, и один из Макдугласов похитил ребенка, думая использовать его против кого-то из Макаллистеров.

Ум хватался за любое объяснение, кроме самого очевидного.

— Да, — подтвердил паренек. — Я один из их ублюдков. Мама говорила мне, что мой отец Макаллистер, и я хочу попасть в их замок, чтобы повидать свою семью.

Голова Мэгги закружилась от подтверждения ее худших страхов. У Брейдена есть сын, о котором, судя по его виду, никто не заботится.

В этот миг ей захотелось ворваться в за́мок и придушить горе-отца. Как он смеет вести себя так безответственно!

«Ну погоди, Брейден! — подумала она. — Я тебе за это устрою!»

— А где твоя мама?

Канер отвернулся, и взгляд его стал еще сердитее:

— Она умерла два лета назад. Я остался жить у ее сестры, но она заявила, что ей не нужен ублюдок, который не делает то, что ему говорят. И тут появилась ты. Я подумал, что если заплачу́ тебе, ты возьмешь меня с собой, когда отправишься обратно.

Паренек подался вперед и вытянул хилую руку. На ладони лежали стеклянная бусина, блестящий камешек и помятый кусок почерневшего серебра — Мэгги не смогла определить, чем был раньше этот обломок металла.

— Я знаю, это немного, — снова заговорил Канер, — но больше у меня ничего нет. Если ты отведешь меня домой к моим родным, все это станет твоим, и, клянусь, я найду работу и расплачу́сь с тобой за то, что ты терпела меня рядом.

Мэгги посмотрела на протянутую руку с предложенной платой, чувствуя, как глаза наполняются слезами, и подумала: «Разве можно оттолкнуть такое прелестное дитя? Ведь очевидно, что Канер — хороший парнишка, честный и почтительный, несмотря на кипящий в нем гнев.

Опустившись на колени, она сказала:

— Какие у тебя тут замечательные сокровища!

Мальчик торжественно кивнул и коснулся пальцем стеклянной бусины:

— Это выпало из маминой брошки. Я собирался все исправить, но мама умерла прежде, чем я смог заработать достаточно денег, чтобы заплатить кузнецу за починку.

Потом он тронул камешек:

— Это я еще маленьким подобрал рядом с нашим домом, когда мне сказали, что я больше не могу в нем жить.

И наконец он коснулся куска серебра:

— Это было кольцом, которое отец подарил маме. Мой дядя пытался его расплавить, но когда он отвернулся, я выхватил кольцо из огня и спрятал.

Канер снова протянул собеседнице все, чем владел в этом мире.

Глотая слезы, девушка взяла в свои руки его ладонь и сложила детские пальцы в кулачок:

— Это чересчур ценные вещи. Я не могу их взять.

На физиономии мальчугана появилось озадаченное выражение.

Мэгги стянула плед со своих плеч и закутала в него Канера:

— Ты не должен мне платить. Для меня будет честью забрать тебя отсюда.

На целую секунду счастье вспыхнуло в глазах ребенка, но затем подозрение затуманило его взгляд:

— Чего же тогда тебе от меня нужно?

— Ничего.

Он усмехнулся:

— Люди не делают хорошие дела просто так. Все они чего-нибудь хотят взамен.

Боже правый! Эти слова так напомнили Сина, что по телу пробежали мурашки. Что же такого уже испытал парнишка, что стал таким недоверчивым в столь юном возрасте?

Протянув руку, Мэгги откинула со лба мальчика прядь волос и приложила ладонь к его холодной щеке:

— Не все люди такие.

Он по-прежнему смотрел с подозрением.

Девушка поднялась с колен и потянулась, чтобы взять его за руку:

— Ты что-нибудь ел?

Канер, поколебавшись немного, все же вложил свою ладонь в ее:

— Женщины не позволяют мне есть, потому что я мужчина.

«Ему еще так далеко до мужчины, хотя он и ведет себя, словно старик!» — подумала Мэгги, а вслух мягко сказала:

— Пойдем со мной. Я прослежу, чтобы тебя накормили.