Барбара Мецгер - Порочная жизнь настоящего героя

Мисс Уайт издала тихий сочувственный звук – или запротестовала, что ее игнорируют. Она же здесь, не так ли?

Дэниел сел рядом с ней на кровать, притягивая ее ближе к себе.

– Прости, киска. Я знаю, что ты поддержала бы меня, но это ни за что не пройдет. Ты не будешь желанным гостем в Ройс-Хаусе, ты же знаешь. Ты красавица, моя милая, но не в их возвышенном, утонченном мире. То же самое касается и меня, но у меня нет выбора. Здесь тебе будет намного лучше. – Он обвел взглядом комфортабельные комнаты над клубом «Макканз», которые достались ему от Харри. Никого не беспокоило, в какое время он уходил или приходил, в каком состоянии, и с какой компанией. Обслуживание было превосходным, еда – обильной, а общество – нетребовательным. Дэниел будет скучать по всему этому – по свободе, по духу товарищества, по легкости принятия его таким, какой он есть, без требований, чтобы он стал кем-то другим. Но его мать требовала, чтобы он поселился вместе с семьей, вероятно, чтобы быть у них на побегушках. – По тебе я буду скучать больше всего, дорогая, но ты справишься. Ты уже заправляешь на здешних кухнях, так что не останешься голодной, а Харри скоро вернется и снова возьмет тебя к себе.

Он поцеловал шелковистую головку Мисс Уайт, а затем встал и отряхнул с куртки ее белую кошачью шерсть. Самое меньшее, что он может сделать для своей любимой матушки – в первый же день предстать перед ней в аккуратном виде. Она и так скоро разочаруется в нем. Вероятно, как разочаровались в нем и все остальные члены семьи.

– Мне прогулять вашу лошадь, сэр? – спросил юный грум, когда взял поводья у Дэниела рядом с Ройс-Хаусом. – Или вы останетесь здесь ненадолго?

Приговоренные редко могут выбирать.

– Боюсь, что я здесь на всю жизнь. То есть, до тех пор, пока этого желает моя мать.

Мальчик с пониманием вздохнул.

– Моя мама заставляет меня каждую неделю ходить в церковь, но она осталась в Стамфилд-Мэноре.

Это место выглядело намного привлекательнее. Овцы и коровы не заставляют парня надевать галстуки и танцевать котильон. Зерно не рассказывает сказки. Затем Дэниел заметил, что грум стоит так далеко от огромного мерина – достаточно большого, чтобы выдерживать вес Дэниела – насколько это позволяют поводья.

– Старый Гидеон не доставит тебе никаких неприятностей, – сказал он мальчику. – Все, что ему нужно – это свежее сено, достаточно овса и как можно меньше физической нагрузки. – Ну что же, по крайней мере, Гидеон будет здесь счастлив. Конюшни тут должны быть чище, светлее и обслуживаться гораздо лучше, чем те, к которым привык гнедой. В Ройс-Хаусе с лошадьми обращались лучше, чем с некоторыми гостями. Никто не стал бы смотреть на них с насмешкой, как сейчас это делал дворецкий, стоявший у открытой двери городского дома графа.

Этого человека наняли уже после того, как Дэниел был здесь в последний раз, вероятно, на время Сезона, пока постоянный мажордом графини находился с ней в деревне. Этот парень выглядел так, словно прошел ту же самую школу дворецких, как и все остальные накрахмаленные, надменные, элитные слуги высшего эшелона общества. В той школе, где их учили перенимать положение от семьи, в которой они служили, смотреть сверху вниз на обычных смертных и засовывать кочергу себе в…

– Ага, – проговорил в этот момент мужчина, уголки его рта едва заметно приподнялись. – Должно быть, вы – мистер Стамфилд. Леди Кора сказала, что ожидает вас. Добро пожаловать в Ройс-Хаус.

Он вытянул руку в белоснежно-белой перчатке. Дэниел понятия не имел, зачем дворецкий это сделал – не то чтобы он испытывал отвращение к рукопожатию со слугой, но даже в его недавнем окружении это посчитали бы странным. Возможно, парень ждет шляпу Дэниела, которую он потерял несколько месяцев назад во время безрассудной скачки.

Перчатки? Дэниел носил эти досадные предметы одежды только в середине зимы, и оставлял их где-нибудь чаще, чем приносил домой.

Трость? Жеманная уловка светских щеголей для важной походки.

Хлыст для верховой езды? Гидеон всегда шагал в собственном темпе, так что зачем беспокоиться?

Несомненно, этот хлыщ не ждет взятки – только не в резиденции матери Дэниела, где дворецкий еще ничего не сделал для ее сына, и выглядел так, словно никогда ничего не сделает, если будет иметь выбор.

Ноздри слуги раздулись от надменного презрения.

– Ваша визитная карточка, сэр. С тем, чтобы я мог отнести ее леди Коре.

Дэниел готов был многим пожертвовать ради своей матери. Но подбирать навоз за напыщенной жабой – этого в списке не было. Дэниел схватил дворецкого, который был намного меньше его, за плечи – к тому же еще подбитые ватой – и поднял его в воздух.

– Как тебя зовут? – потребовал он ответа.

– Д-Добсон, сэр.

– Ну что ж, тупица Добсон, ели я собираюсь жить здесь, то нам нужно прийти к соглашению. На моих условиях. Никаких чертовых визитных карточек, никаких пунктуальных ритуалов – и не совать свой нос в мои дела.

– Слушаюсь, сэр. Вы замечательно выглядите таким, какой есть. Идеальный джентльмен. Делаете честь Ройс-Хаусу и графскому титулу. Для меня служить вам – удовольствие, мистер Стамфилд.

Дэниел чувствовал, как у него на затылке появляются красные полосы, но он не доставит удовольствия дворецкому тем, что станет чесаться на улице. Он снова поставил слугу на ноги.

– И никакой чертовой лжи!

– Я только пойду и объявлю о вас леди Коре. – Добсон бросил один взгляд на Дэниела, все еще маячащего слишком близко, чтобы с легкостью продемонстрировать еще одно появление грубой силы, и отступил назад, вне пределов его досягаемости. Дворецкий одернул сбившийся на бок фрак, пригладил напудренный парик, чтобы убедиться, что тот должным образом располагается у него на голосе, и произнес: – Я уверен, что миледи не хотела бы, чтобы вы застали ее врасплох. Я объявлю о вас, хорошо?

В этом не было необходимости, потому что леди Кора стояла у открытой двери, широко раскрыв объятия своему сыну. Пока они обнимались, до того, как Дэниел смог извиниться за то, что пошел на конфликт с кем-то меньше, старше и слабее его, да еще и ниже по рангу, его мать прошептала:

– Мне все утро хотелось надрать уши этому человеку. Спасибо тебе, дорогой. Знаешь ли, его наняла леди Ройс. Милая Маргарет всегда была графиней до кончиков ногтей.

Дэниел улыбнулся. Его матушка могла быть разряжена в шелка и драгоценности, как и подобает леди Коре – она даже украсила себя тюрбаном – но все равно она оставалась простой миссис Стамфилд, которая крепко обнимала его и Рекса, и не важно, сколько грязи приносили в чистый дом два неряшливых школьника, или какие неприятности они не затевали по соседству. Судя по накрытому столу, поджидающему в утренней гостиной, она все еще помнила, как много еды требует такое большое тело, как у Дэниела, и как он любит пироги с малиной. Несомненно, матушка поймет его отвращение к высшему обществу и его абсолютную непригодность к тому, чтобы занять там место. Он изложил свою просьбу за чаем и пирогами в залитой солнцем комнате.