Амелия Грей - Прошлой ночью с герцогом [litres]

Гриффин медленно двигался между незнакомыми домами в поисках нужного. Клочья тумана подрагивали и, казалось, даже касались лица. Он вспомнил, как раньше, когда отец даже не подозревал, что его нет дома, бродил по освещенным улицам Мейфэра даже в самые холодные ночи и знал здесь каждый дом, каждый сад, каждый куст. В этот тихий лондонский район он попал впервые. Тучи закрывали луну и звезды, но даже в этой кромешной тьме Гриффин видел, что дома здесь гораздо меньше и проще: никаких тебе фонарей, выложенных брусчаткой дорожек и садовых оград.

Сначала он хотел подойти к тому человеку в клубе «Уайтс» и выяснить, что ему известно, но, перебрав массу возможностей, решил, что лучше поговорить с ним наедине. Сэр Уэлби, может, и слеп, зато бармен видит хорошо, так что можно попытаться раздобыть информацию у него.

Время тянулось медленно, становилось все холоднее, в ветвях шумел ветер, и Гриффин поплотнее кутался в плащ. Откуда-то с другой улицы слышался собачий вой, и, вспомнив, что обаятельная мисс Свифт привезет с собой пса, Гриффин негромко рассмеялся. Подумать только, на что приходится идти, чтобы заполучить ее!

При мысли о ней он улыбнулся. Что тут скажешь: она разыграла свою карту лучше, чем любой игрок, и в результате получила все, чего хотела. Пусть их договор и может показаться необычным, но вряд ли вызовет особые проблемы, хотя его тетка Эвелин яростно возражала против решения нанять мисс Свифт.

Услышав тихий звон сбруи, стук колес и конский топот, Гриффин выпрямился. Наконец раздался шум шагов и показалась фигура мужчины, шагавшего к той самой двери, за которой он наблюдал в течение двух часов.

– Холси! – окликнул его Гриффин, выйдя из тени.

– Ох ты господи! – шарахнулся от него старик, вскинув руки, словно хотел защититься.

Черт возьми! Похоже, бармен напугался до полусмерти: даже в темноте было заметно, как его трясет.

– Не бойтесь, я не причиню вам вреда. Это Гриффин.

– Ваша светлость! – Низко поклонившись, Холси прошептал дрожащим голосом: – Я думал, это грабитель. Что вы здесь делаете в такой час?

– У меня к вам важный разговор. Не хотелось говорить в «Уайтсе», а дело не может ждать.

– Важный, говорите? – Он вытер рот тыльной стороной ладони в шерстяной перчатке. – Может, войдем в дом? Я бы разжег камин и вскипятил чайник.

– Нет, я не хотел бы вас задерживать.

– В таком случае слушаю вас.

– Насколько мне известно, в тот день, когда там был сэр Уэлби, между семью и девятью вечера, вы работали в баре. Я хочу знать, кто еще находился в это время в клубе.

– Не могу сказать, ваша светлость, – без колебаний ответил бармен.

Гриффин нахмурился и переступил с ноги на ногу.

– Подумайте хорошенько, Холси. Вам известно, что сэр Уэлби всегда сидит за ближайшим к двери столом, так что слышит всех, кто входит и выходит. Вы наверняка его обслуживали.

– Я не помню. – Голос Холси опять дрогнул. Он вытащил из кармана носовой платок и вытер нос. – Понятия не имею, кто там был.

Гриффин не ожидал, что бармен наотрез откажется отвечать.

– До вас что, дошли слухи насчет моих сестер – якобы какие-то шутники решили испортить им сезон?

– Нет, ваша светлость.

Гриффин, в бешенстве от упрямства старика, едва сдерживался.

– Этого не может быть! Да уже весь Лондон в курсе. Полагаю, кое-кто осмелился даже заключить пари и запись об этом есть в книгах «Уайтса» и других клубов.

– Мне жаль вас разочаровывать, ваша светлость: вы так долго ждали меня, а я ничем вам не помог.

Как такое возможно? Что, если информация неверна и в тот вечер работал другой бармен?

– Так вы работали в баре или нет?

– Да, ваша светлость.

– Прекрасно. Просто назовите имена тех, кто был в баре одновременно с сэром Уэлби. Вы никого не выдаете. Обещаю: дальше меня это не пойдет.

– Ничем не могу помочь, ваша светлость: я не знаю.

Гриффин в бессильной ярости сжал кулаки. Будь бармен помоложе, он нашел бы способ вытрясти из него правду. Но, может, он ждет, пока ему заплатят?

– Я хорошо заплачу, если вы вдруг сможете освежить свою память.

По участившемуся дыханию собеседника Гриффин понял, что бармен обдумывает его предложение.

– Деньги, конечно, не помешали бы, ваша светлость, – со вздохом произнес наконец Холби, покачивая головой, – но не могу, это было бы неправильно. Совсем мальчишкой я начал работать в «Уайтсе»: хорошая работа, и заведение приличное. Еще тогда я дал клятву никого и ничего не видеть и не слышать, и до сих пор ни разу не забыл об этом. Если я что-то и усвоил от джентльменов, которых обслуживаю, так это понимание того, что ценнее всего на свете мужская честь, и не важно, что я всего лишь слуга. Я работаю в престижном клубе, а потому должен блюсти его интересы. До сих пор ни у кого не было сомнений в моей порядочности и никто не терял ко мне доверие.

Гриффин отшатнулся как от пощечины. Несмотря на подмоченную репутацию, ему было известно, что такое мужчина без чести. Он отошел от Холси и коснулся полей шляпы.

– Не смею задерживать. Больше я вас не побеспокою.

Резко развернувшись, герцог быстрым шагом пошел прочь.

Эсмеральда стояла спиной к огню в приемной и читала одну из семи рукописей мисс Мейми Фортескью, полную мудрости, накопленной почтенной дамой за сорок лет службы в домах аристократов. В первых томах уже кое-где выцвели чернила, несколько страниц оказались поврежденными влагой и плесенью, но остальные были в превосходном состоянии.

По большей части строки, написанные женской рукой, было легко читать. Если вкратце описать книги мисс Фортескью, можно заключить, что во всех томах даются внятные рекомендации для служащих, позволяющие более качественно выполнять свои обязанности. Трудность заключалась в том, что про здравый смысл очень легко забыть, когда оказываешься в определенных обстоятельствах. Если бы Эсмеральда могла запомнить все правила, советы и объяснения, то, возможно, когда-нибудь стала бы такой же успешной, как сама мисс Фортескью, но пока что об этом приходилось лишь мечтать.

Эсмеральда положила книгу и повернулась лицом к камину. Какое блаженство, когда в комнатах тепло! Мелкие кусочки угля приветливо рдели, и она поднесла руку к огню, наслаждаясь исходившим от него жаром.

Герцог оставил деньги на одежду и все, что могло понадобиться для компаньонки двух светских девиц, не на уголь, но она не смогла устоять, когда обнаружила, сколько денег оказалось в бархатном мешочке. К ценам дорогой французской модистки, которую предложил герцог, она не привыкла, поэтому ей хватило средств выплатить долг за уголь и заказать еще.