Амелия Грей - Прошлой ночью с герцогом [litres]

– Возможно, так же говорили очень многие до вас.

Она позволила себе окинуть взглядом его с головы до ног, прежде чем вновь посмотреть в необыкновенно синие глаза:

– Есть одна поговорка, которая позволяет легче переносить боль сожалений.

– Не уверен, что это возможно, но что вы имеете в виду?

– Лучше поздно, чем никогда.

– Да вы к тому же остроумны.

– Скорее практична.

– И это вам пригодится в моем доме. Если у вас есть вопросы, готов ответить, а если возникнут новые, мы все решим, когда вы переедете в Мейфэр. А теперь позвольте откланяться.

Кивнув, герцог взял со стула шляпу и направился к выходу.

Эсмеральда вернулась к камину. Нет, она этого не хотела, но не было смысла отрицать, что герцог занимает ее мысли, несмотря на все ее старания, чтобы ничего подобного не случилось.

Она вдруг вспомнила о своих странных фантазиях: ей нравились ощущения, которые она испытывала при одной лишь мысли, что он прижмется губами к ее губам, что их дыхание смешается.

Действительно ли его руки такие сильные, какими выглядят, а грудь так же тверда и мускулиста, как кажется? Какие чувства испытает она в его объятиях, когда он прижмет ее к себе и они сольются в поцелуе? Затрепещут ли ее груди, станет ли тепло внизу живота? Или она испытает то неуловимое, волшебное, поразительное ощущение, от которого слабеют ноги и по телу проходит дрожь?

Впрочем, какая разница?.. Она все равно не узнает, да и думать даже об этом не должна. Теперь она не принадлежит к высшему обществу и больше никогда не будет. Вероятно, если бы судьба оказалась к ней благосклоннее, она и сама могла быть дебютанткой, а не компаньонкой, получила бы шанс завоевать сердце герцога и получить столь желанный поцелуй.

Но даже в этом случае завоевание сердца великолепного герцога вполне могло оказаться всего лишь мечтой, хотя и волнующей.

«Мои дорогие читатели!

Как я слышала, когда грехи молодости повесы возвращаются, приходит беда. Память сразу услужливо подсказывает имя герцога Гриффина, одного из пользующихся недоброй славой сент-джеймсских повес. До начала сезона осталось меньше недели, и, похоже, весь лондонский свет в большом волнении. Хоть герцог все еще пытается загладить последствия заключенного несколько лет назад злополучного пари, по городу ползут слухи, что ему решили отплатить той же монетой. И, вполне возможно, его сестрам, леди Саре и леди Вере, придется ответить за прошлые грехи брата».

Еженедельный скандальный листок мисс Гоноры Труф

Эсмеральда не прочь сидеть на одном месте, пока есть хоть какая-то работа. К сожалению, сегодня работы не было: ни шитья, ни вышивки, ни интересной книги, ни бумаги с пером и чернилами для письма, – только ожидание.

Опять ожидание…

Судя по стрелкам изящных медных часов на консоли с затейливой резьбой, она пробыла в доме герцога уже больше часа. Неудивительно, что он заставил ее ждать: он герцог, а она – немногим выше служанки, – но такое с ней обращение сильно испортило ее обычно добродушное настроение.

Они с Джозефиной и Наполеоном, а также огромный, набитый вещами сундук, были доставлены сюда в экипаже с кучером, одетым в темно-красный сюртук с черной отделкой и блестящими медными пуговицами спереди и на манжетах. Это было модное ландо с красными гербами герцога Гриффина на дверцах. Джозефина никогда не ездила в таком экипаже и всю дорогу повторяла, что чувствует себя принцессой. Эсмеральде очень не хотелось признавать того же, но она и вправду ощущала себя немного принцессой, несмотря на то что, по ее мнению, экипаж чересчур роскошный для простой компаньонки.

Спаркс, высокий дородный дворецкий с редеющими седыми волосами и строгим выражением плоского круглого лица, встретил их у двери и немедленно позаботился о багаже, Джозефине и Наполеоне. Эсмеральде же он предложил пройти в гостиную и подождать герцога там – скоро он придет.

Там она и сидела: вертела большими пальцами, скрещивала ноги, наводила порядок в ридикюле, разглаживала перчатки – делала все, что только могла придумать, чтобы не позволить себе встать и сунуть нос во все уголки прекрасно обставленной комнаты. На стенах висели дорогие картины, столы украшали изящные статуэтки, а по углам стояли большие азиатские вазы и скульптуры греческих богов и богинь.

Очевидно, у них с герцогом разные представления о «скором» приходе. Возможно, дворецкий не соизволил сообщить хозяину о ее приезде, но какова бы ни была причина, ожидание казалось невыносимым.

Кроме того, ей не терпелось поговорить с его светлостью. Только вчера она прочитала в последнем скандальном листке мисс Гоноры Труф, что леди Сара и леди Вера могут стать жертвами непорядочных людей, которые намерены поквитаться с герцогом за опрометчивое пари, заключенное много сезонов назад. Знал ли он о грозившей сестрам опасности, когда просил заменить тетку и приглядеть за ними? И если да, то почему ничего не сказал? И что еще ей необходимо знать перед первым балом?

Эсмеральда коснулась кружева, покрывавшего волосы, хотя уже проверила его дважды, с тех пор как сняла капор. Похоже, все на месте. Но хоть какое-то занятие.

Она вдруг заметила белую ниточку на юбке и быстро ее смахнула. Хоть ткань и покрой нового темно-серого легкого платья были не высшего качества, все же как нельзя лучше подходили для компаньонки. Светло-серые манжеты и атласная лента по линии завышенной талии придавали платью современный вид, но без излишней пышности и вычурности.

Эсмеральда провела ладонью по рукаву, с удовольствием осознав, как это приятно – носить красивую одежду: полузабытое ощущение. И это еще одна причина быть благодарной герцогу. Несмотря на все его высокомерие, он пришел именно в агентство мисс Фортескью, а не в какое-то другое.

Она изучила присланные леди Эвелин заметки и была готова последовать ее инструкциям, как только узнает, о ком идет в них речь. Особое внимание дама уделила неким молодым холостякам – их было пятеро. Два имени были Эсмеральде знакомы: Хоксторн и Ратберн – друзья герцога и хорошо известные всему Лондону сент-джеймсские повесы.

Знал ли герцог, что его тетя всеми силами пыталась оградить близняшек от его друзей?

Как раз когда она подумала, что больше не сможет высидеть ни секунды и должна встать и расправить затекшую спину и ноги, до ее слуха донесся какой-то шум. Эсмеральда устремила взгляд на дверной проем. Кто-то весело напевал. Слов было не разобрать, но голос точно женский – явно не герцог и не дворецкий.

Скрипнула паркетная доска, за ней вторая, и через секунду в дверях появилась высокая изящная юная леди с блестящими каштановыми волосами и симпатичной мордашкой. Завидев незнакомую даму, она резко остановилась.