Сад пленённых сердец

написав так, он запечатал письмо и сказал: «Отнесите это даме в паланкине». Спутники женщины нашли это странным, но послание все же отнесли. Открыла она, прочла, стало ей грустно, как никогда. Зарыдала она громко. Что же до ответного послания, то неизвестно, что с ним сталось. Сняла она свои одежды, в которых путешествовала в паланкине, свернула и, написав письмо, все вместе ему отослала, а потом вернулась в столицу. Что было дальше — неведомо. В давние времена в стране Ямато, в уезде Кацураги, жили мужчина и женщина. Женщина эта была прекрасна и лицом и статью, и долгие годы провели они в любви и согласии, но женщина обеднела, оттого она очень страдала, и мужчина, хоть и безгранично сожалел о ней, все же взял себе другую жену. Эта новая жена была богата, и хотя он не так уж сильно любил ее, но, когда он приходил, она всячески старалась угодить ему, облачалась в красивые одежды. Привык он бывать в зажиточном доме, и, когда навещал свою прежнюю жену, она казалась ему такой жалкой. И хотя ходил он к другой, не видно было, чтобы она его ревновала, и сердце его еще больше сжималось от жалости. Женщина в душе терзалась ревностью, но терпела муки тайно. Однажды ночью, когда он решил остаться у нее, она даже сказала ему: «Лучше уходите», и тут он подумал про себя: «Верно, она совсем не ревнует, что я вот так ухожу к другой, значит, кто-то у нее должен быть, если б не было, она бы наверняка ревновала». Сделал он вид, что уходит, а сам спрятался в садике перед домом, стал высматривать, не идет ли мужчина. Жена его вышла на веранду и стала расчесывать волосы при свете поразительно красивой луны. До поздней ночи не ложилась она спать и все тяжко вздыхала и была погружена в печаль. Не иначе как она ждет возлюбленного, думал муж. И тут, обратившись к слуге, что был подле нее, она сказала:

так сложила. Понял он, что это о нем она думает, и очень опечалился. Это как раз в дом его новой жены надо было идти по дороге через гору Тацута. Вгляделся он снова, видит — она заплакала и легла ничком. Потом наполнила водой золотой чайничек и поставила себе на грудь. «Удивительно, зачем она это делает», — подумал он и снова стал смотреть. Вот она подогрела эту воду, как в горячих источниках, и полила себя горячей водой. Потом снова наполнила чайник. Смотрел он на это, и так ему грустно сделалось, выбежал он и воскликнул: «Каково же тебе, если ты делаешь такое!» Заключил ее в объятия и провел с нею ночь. Вот никуда он не стал ходить, а все был с ней. Так прошло много месяцев и дней, и вот он подумал: «Принимают равнодушный вид, а в душе у женщины — такое страдание. Перестал я ходить к той, а как-то она это переносит?» Вспомнил он о ней и отправился в дом к той даме. Давно он там не бывал и в замешательстве остановился у ограды. Посмотрел в щель: при нем-то она всегда хорошо выглядела, а тут на ней было какое-то странное одеяние, в волосы у лба воткнут большой гребень, и она сама (без помощи служанок) накладывала рис в чашку. Очень неприятно ему стало, вернулся он назад и больше уж к ней не ходил. А кавалер этот был внуком императора.

В давние времена жила одна младшая фрейлина, прислуживающая государю Нара-но микадо. И лицом и статью была она необыкновенно хороша, и многие сватались к ней, и придворные разные выражали ей свое желание завязать отношения, но она ни с кем не встречалась. А не лежало у нее к этому сердце потому, что безгранично полюбила она императора. И как-то государь призвал ее к себе. Но потом не призывал более, и она безгранично затосковала. И ночью и днем все он был на сердце, все вспоминала его, с любовью и тоской вспоминала. А государь хоть и призывал ее, но после ни о чем не вспоминал. А ведь она все время при нем была, ему служила. И сделалось ей так горько, что хоть на свете не живи. Вот ночью, втайне ото всех бросилась она в пруд Сарусава. И даже когда бросилась она, государь и не знал ничего, дошла эта весть до его ушей, когда люди заговорили про это. Очень он опечалился и соизволил отправиться к этому пруду и повелел придворным слагать стихи. Какиомото-но Хитомаро:

сложил он, и тогда император:

так он сложил. И вот, повелев, чтобы этот пруд считали ее могилой, во дворец вернулся. В давние времена у одного дайнагона была дочь-красавица, и он лелеял ее, думая, что со временем она будет служить императору. И вот служивший неподалеку от дворца человек в чине удонэри — уж как это случилось, неизвестно, — но ее увидел. А увидев, как она хороша и лицом и статью, он позабыл обо всем на свете. Запала она ему в душу, ночью и днем очень он тосковал, терзался, чуть не заболел и послал ей передать: «Мне непременно надо тебе сказать кое-что». Она в ответ: «Удивительно, что же?» — и вышла к нему. А он уж подготовил все, чтобы ее похитить, и без промедления схватил в объятия, посадил на лошадь и, не различая ни ночи ни дня, умчал ее в страну Митиноку. В месте, что зовется гора Асака уезда Асака, построил он хижину, поселил девушку там, стал ходить в деревню за едой, чтобы ее кормить, и так протекли годы и месяцы. Когда уходил он, она одна оставалась в горах, ничего не ела, а бесконечно печалилась в одиночестве. И вот понесла она дитя. Как-то он ушел за едой и не возвращался дня три-четыре. Она же, измучившись в ожидании, вышла из дому, отправилась к горному колодцу и, увидев свое отражение в воде, все недоумевала — так непохоже было на нее прежнюю. У них ведь и зеркала не было, она и не знала, каким стало ее лицо, и, вдруг увидев, ужаснулась, стало ей стыдно. И тогда она сложила:

сложив это, она записала стихи на дереве и, вернувшись в хижину, скончалась. Он же, набрав всякой снеди, пришел домой, увидел, что она умерла и лежит ничком, и был потрясен до глубины души. Прочитал он стихи, что были написаны у горного колодца, вернулся в хижину и, одолеваемый горестью, лег рядом с ее телом и умер. Дела эти очень давние.