Екатерина Бэйн - У кошки девять жизней [СИ]

Ощущение было такое, словно я тронула сгоревший лист бумаги. Он тут же рассыпался в прах.

— Что это такое? — пораженно спросила я вслух.

Сколько живу на свете, никогда ничего подобного не видела. Что должно случиться с растением, чтоб за считанные секунды он из цветущего куста превратился в обугленный черенок?

В тот вечер я довольно туго соображала. Прошло должно быть минут пять, прежде чем я сообразила связать происшедшее с пролитой жидкостью. Чтобы убедиться в этом окончательно, я вновь наполнила стакан морсом и щедро полила другое растение. Эффект был такой же.

Да, замечательный морс. Интересно, что произошло бы с моим желудком, если бы я его выпила? Думать об этом не хотелось.

Все-таки, я на самом деле ужасно легкомысленная особа. Даже тогда я не прониклась происходящим. Представляете, я с полной серьезностью думала, что все морсы так отрицательно влияют на растения. И причем, думала я так достаточно долго. Слава Богу, что моего легкомыслия не хватило на то, чтобы самой выпить тот проклятый морс.

Некоторое время я стояла посреди комнаты и думала, что мне делать. Морс, конечно, следовало вылить. Но куда? Я взяла графин и окинула помещение взглядом. Цветочный горшок не пойдет. Цветам и так сильно досталось. Может быть, вылить его в камин? Хорошая мысль, но тогда огонь может потухнуть. А, ну и пусть тухнет, какая разница! Я решительно шагнула к камину и вновь застыла. Изабелла, ты круглая дура. Точно, иначе не скажешь. Кажется, твои мозги совсем засохли и рассыпались, раз ты до сих пор не понимаешь, что происходит.

Не выпуская графина из рук, я быстрым шагом направилась в комнату Эмили.

Задача мне предстояла не из легких. Эмили всегда спала богатырским сном и разбудить ее было очень трудно. Говорят, так крепко спят те, чья совесть чиста. Если взять за образец эту точку зрения, то у Эмили совесть была чиста как у новорожденного младенца.

Я как следует потрясла служанку за плечо. Потом еще раз, так как успеха это не имело. Впрочем, мне не повезло даже тогда, когда я тряхнула ее еще раз десять. Это уже начало меня злить. Окинув маленькую комнатку взглядом василиска, я заметила на столе стакан с водой и недолго думая, схватила его и выплеснула на лицо этой великой сони.

Это подействовало. Эмили подскочила с диким воплем.

— Какого черта…!

— Вставай, — веско произнесла я, — мне нужна твоя помощь.

Встряхнувшись, служанка протерла глаза и сказала:

— Это вы, госпожа?

— Нет, это призрак разрушенного замка, — сердито отозвалась я, — ты встанешь, наконец?

— Встаю, встаю, — она спустила ноги на пол и все-таки не удержалась и спросила:

— А что случилось?

— Тебя еще полить?

— Я уже иду, — Эмили схватила платье и спешно принялась натягивать его.

Я отошла в сторону, ожидая, пока она справится с этой задачей.

Когда служанка была наспех одета, я выволокла ее наружу и строго заявила:

— Сейчас ты отправишься к герцогу и приведешь его сюда. Поняла?

— Госпожа! — возмутилась Эмили, — дайте, я хотя бы причешусь, а то лохматая спросонья.

— Никто не обратит внимания на твою неземную красоту, — съязвила я, — давай, иди. И побыстрее.

Эмили надула губы, но возражать не осмелилась. В тот момент я напоминала собой разъяренную фурию.

Когда она убежала, я обратила внимание на то, что до сих пор держу в руках злополучный графин. Впрочем, это было хорошо. Неизвестно, что могло с ним случиться в мое отсутствие. Сейчас мне нужны были доказательства. Он мог разбиться, или его могли унести от излишнего усердия… А может быть, заметая следы.

Эмили вернулась спустя десять минут. Одна. Она виновато опустила голову, не решаясь отойти от двери, видимо, опасаясь моего гнева.

— Госпожа, клянусь, я не виновата!

— Короче! — рявкнула я.

— Его светлость сказал, что очень занят для того, чтобы бегать на ваш зов.

Если меня хорошенько разозлить, то станет неудивительно, почему окружающие считают, что у меня отвратительный характер. Вот и тогда я сказала такое, что просто не решаюсь воспроизвести на бумаге. Эмили вытаращила глаза, глядя на меня с ужасом и восторгом одновременно.

— Ну хорошо же, — сквозь зубы прошипела я, — я не гордая, сама к нему пойду, черт побери. Где он?

— У себя в комнате, — очень тихо отозвалась Эмили, — только он…

— Пошли, покажешь мне, где это.

— Не могу, госпожа, он меня убьет.

— А если ты не пойдешь, тебя убью я, и прямо сейчас, — я схватила ее за руку, — пошли!

Бедной служанке ничего не оставалось, как выполнять столь недвусмысленный приказ. Она-то прекрасно знала, на что я способна. Прибьет ее герцог или нет, это еще вилами на воде писано, а вот я слов на ветер не бросаю. Могу и за кочергу схватиться. Были случаи, когда Эмили бегала от меня по всему дому, ибо получить тяжелым подсвечником по темечку никому не хочется. Но тогда она это, ей-богу, заслужила.

Эмили довела меня до нужной двери. Внутрь же идти категорически отказалась, но я и не настаивала. Дальше я сама как-нибудь справлюсь. Велев ей дожидаться меня поблизости, я поудобнее перехватила графин в своей руке и нажала на ручку двери. Постучать, разумеется, не додумалась, просто мне это не пришло в голову. В тот момент я была слишком зла для таких пустяков. Какие это у него могут быть дела, столь важные, что тот факт, что меня снова хотели отравить, не произвел на него впечатления? Впрочем, этого Эмили ему не говорила. Но все равно, я была полна решимости показать герцогу, где раки зимуют.

Войдя вовнутрь, я поняла, что именно хотела сказать мне моя нерадивая служанка. Герцог был не один. Вместе с Луизой. Но полагаю, особенно далеко дело не зашло, поскольку они еще были на ногах.

Когда герцог обернулся, лицо у него было такое, что кто-нибудь, менее злой, чем я, просто убежал бы куда глаза глядят. Его бешеный взгляд не произвел на меня впечатления.

— Очень хорошо, — протянула я и задержала собравшуюся убрать Луизу за рукав, — ты мне тоже пригодишься. Стоять.

— Что за…, - дальнейшее было невоспроизводимо.

Это, разумеется, высказался герцог. Я не обратила на это внимания. Пихнула ошарашенную Луизу в комнату, повернулась к двери и собственноручно повернула ключ в замочной скважине. После чего, сунула его в карман пеньюара и повернулась к остальным.

— Мне нужно пять минут, — сказала я, — а потом предоставляю вам право выражаться как угодно и сколько угодно.

— Что вы вытворяете? — рявкнул герцог, шагнув ко мне.

Кажется, он был полон решимости забрать у меня ключ, а потом отлупить меня как следует.

— Вы сами хотели, чтоб вам докладывали обо всех подозрительных случаях, — проговорила я, потрясая графином, — вот, я и хочу это сделать.

— Какого дьявола!