Элизабет Бикон - Возраст чувственности

— У вас столько врагов, что вы не представляете, кто может ненавидеть вас настолько сильно?

— Нет. — Если бы она представляла, насколько он опасен, старалась бы в будущем держаться подальше. Впрочем, есть ли у него будущее в Райн-Хилл?

— Тогда мне вас жаль, — заключила Ровена ледяным тоном.

— В данный момент мне самому себя невыносимо жаль, — нервно усмехнулся Джеймс.

— Кто же вы на самом деле? — задала она давно мучивший ее вопрос, хотя подобное любопытство было неуместно.

— Сама смерть, — торжественно произнес он в ответ, и слова прозвучали неожиданно громко и устрашающе во внезапно наступившей тишине.

— Джеймс! Что с тобой, черт возьми, случилось? — донесся до них голос Люка, скакавшего к ним на лошади во весь опор.

— Люк, — представил его Джеймс, — мой брат. Он будет рад, что вы обе не пострадали.

Благодаря появившемуся джентльмену с аристократическим профилем Ровена узнала имя мистера Уинтерли. Он спрыгнул с лошади и оглядел их так, будто они были невинными жертвами его несносного брата.

— Что с ним на этот раз случилось? — спросил лорд Фарензе таким тоном, что Ровена поспешила встать.

Ровена была уверена, что презирает Уинтерли за его красоту, происхождение, богатство и модную одежду, но ровно до той поры, как увидела лежащим под деревом — тогда он стал казаться ей вполне земным человеком. Недовольный тон и возмущенный взгляд прибывшего лорда пробудили желание защитить раненого, к тому же она с удивлением осознала, что пострадавший Уинтерли вызывал в ней больше симпатии, чем здоровый.

— Ваш брат спас жизнь моей сестре. Ему также удалось увернуться от выстрела, он упал и ударился головой так сильно, что я боялась, не потерял ли он память, — на одном дыхании выпалила Ровена.

Короткий диалог заставил Джеймса быстро выплыть из забытья и открыть глаза. От Ровены не укрылось, как сразу напряглось его лицо, правда, лишь на несколько мгновений. Затем он сжался, словно посреди осени повеяло морозным холодом, и внутренне напрягся, будто сердце его сжала боль. Реакция показалась Ровене странной. Что бы высокомерный лорд ни думал о своем брате, даже Уинтерли имеет право на сочувствие.

— Слишком много, даже для моего неугомонного брата, — произнес виконт с полуулыбкой, и взгляд его потеплел. Похоже, под маской презрения он желал скрыть доброе отношение к Уинтерли.

— Оставим это, — вмешалась Ровена, — сейчас ему нужен врач.

— Предоставьте заботу о нем мне, мисс… — Он прервался, ожидая услышать от нее имя, а затем отпустить.

Он не знал Ровену и не предполагал, как возмущает ее подобное поведение. Она едва сдержалась, чтобы не сказать, что церемонии сейчас ни к чему, ведь близкий ему человек страдает, может быть, даже находится при смерти. Взгляд его светлости задержался на брате, видимо, таким образом он желал дать понять, что не ждет от нее объяснений и подробностей. И все же Ровене хотелось верить, что под нарочитой холодностью в его сердце кроется любовь к несчастному Уинтерли.

— Миссис Уэстхоуп. — Ровена вскинула голову. Эстер извивалась под ее рукой, и она прижала сестру к себе. Нет, дети Финчей никогда не будут так далеки друг от друга, как эти два надменных аристократа. — Это моя сестра, Эстер Финч.

— Миссис Уэстхоуп, мисс Эстер, — повторил мужчина и улыбнулся девочке, чем немного изменил ее мнение о себе к лучшему.

— Сэр, — произнесла Эстер и присела в реверансе с таким достоинством, что Ровена не могла не отметить манеры сестры.

Как у нее получилось из непослушного сорванца в одну секунду превратиться в сдержанную молодую леди? Эстер уже не маленькая девочка, но и не девушка; возможно, она цепляется за детство, боясь сложностей взросления?

— Простите, мисс. — Виконт слегка поклонился, что еще раз подтолкнуло Ровену к мысли, что перед ней все же человек. — Люк Уинтерли, виконт Фарензе к вашим услугам, — наконец представился он.

— Я знаю… Он ваш брат? — спросила Эстер, кивком указав на Джеймса.

— Да, Джеймс мой брат.

— Значит, этот джентльмен достопочтенный мистер Уинтерли?

— Нет, отец не успел унаследовать титул, поэтому брат просто мистер Уинтерли, чем, по его словам, очень гордится. Полагаю, однажды я смогу ему поверить.

— Папа говорит, никто из нас не выбирает, в каком доме родиться, — ответила Эстер.

— Очень мудро, однако думаю, нам лучше переправить брата в Райн-Хаус и там подождать доктора, который наверняка скажет, что удар был такой силы, что способен свалить быка.

— Откуда вы знаете? — невольно вырвалось у Ровены.

— Хороший вопрос, мэм.

Издали донесся стук копыт и скрип колес: к ним спешила помощь. Джек выпрыгнул из повозки прежде, чем лошади остановились, мальчику не терпелось убедиться, что с сестрой все в порядке. Увидев ее, улыбающуюся, рядом с лордом Фарензе, он немного успокоился.

— Быстрее! — выкрикнула Эстер. — И осторожнее, не сделайте ему больно.

— Не понимаю, почему ты раздаешь всем приказы, — набросился на нее Джек. — Лучше скажи спасибо Богу, что из-за тебя этот добрый господин не погиб!

Ровена знала, что невоздержанность в словах и эмоциях связана с тем, что Джек переволновался за сестру. Жаль, что непоседа Эстер этого не понимала.

— Я же этого не хотела, я никогда не желаю никому зла, — принялась возражать та и замолчала, похоже, только сейчас осознав, как близка была к смерти, что жизнью она обязана незнакомому человеку, принявшему ее удар на себя.

— Больше ни слова, — перебила детей Ровена и обняла вновь разрыдавшуюся сестру. Она сама едва начала отходить от ужаса из-за последних событий, голова у нее болела, пожалуй, лишь немногим меньше, чем у мистера Уинтерли, но, слава богу, теперь все позади.

— Но… — пробормотал Джек, растерянно покосившись на лорда Фарензе.

— Я сказала: ни слова больше, Джек Финч, — стальным тоном повторила Ровена.

— Лучше послушайся старшую сестру, парень, — произнес их новый знакомый и похлопал мальчика по плечу.

Ровена так расчувствовалась, что едва не прослезилась следом за хлюпающей носом сестрой. Приятно и непривычно, что кто-то поддержал ее. Похоже, она может проникнуться глубокой симпатией к виконту. Она пребывала в задумчивости до тех пор, пока не услышала его приказ всем забираться в одну из телег, прибывших из имения.

— Нам надо домой. Мы должны оказаться там раньше, чем до родителей дойдут слухи о том, что случилось в лесу. Они будут страшно волноваться.

— Нет, мы не отпустим вас одних, — неожиданно твердо произнес Джеймс Уинтерли, который, по мнению Ровены, находился без сознания. — Это опасно.

— Не утруждай себя разговорами, лучше отдохни, — поспешил успокоить его брат.