Элизабет Бикон - Возраст чувственности

— Может, вы хотите сказать, что выстрел мне померещился?

Ровена мысленно вспомнила тот момент и поежилась. Ведь сейчас либо Эстер, либо Джеймс могли быть мертвы.

— Нет, но маловероятно, что покушавшийся на вас будет охотиться за мной. Тем более в темноте и у этого дома. Если бы он хотел меня убить, нашел бы более подходящее место.

— Существует много способов убийства, в том числе беззвучных. Надеюсь, вы никогда о них не узнаете.

— Я уже многое видела и знаю достаточно о смерти, — вспылила Ровена и замолчала, вспомнив прошлое. Внезапно ее поразила мысль, от которой отвлекли личные переживания: Уинтерли только что сделал ей предложение выйти за него замуж и настаивал, будто его совсем не волновало, желает она этого или нет. — К тому же это тоже недостаточно веский повод, чтобы жениться на мне.

— Могу придумать кое-что получше, — парировал Уинтерли с улыбкой. — И возникает третья причина. Я ценитель красивых женщин, а судьба нас ежедневно сводит вместе. У меня не может не возникнуть желание сблизиться с вами, несмотря на то что вы гордо носите вдовий наряд. Как только поползут слухи о том, что мы делим ложе, мои враги решат, что вам известно все, что знаю я. Вам остается согласиться выйти за меня — только так я смогу защитить вас от убийцы.

— Нет, ни за что! Я больше никогда не выйду замуж. Если бы я изменила мнение, то не выбрала бы мужчину, на жизнь которого покушаются и который готов соблазнить каждую привлекательную женщину.

— Будь я женат на вас, никогда бы не позволил себе подобного поведения, — без тени улыбки заявил Джеймс. — Я был бы занят охотой на врагов, покусившихся на жизнь женщины, которая тронула мое сердце.

— Я не собираюсь становиться добычей для хищников.

— Скажите об этом ему. — Джеймс кивнул на окно, занавешенное плотными гардинами.

— Я не стану вашей женой. Денди и дамские угодники никогда меня не привлекали, с моей точки зрения, их очарование слишком преувеличено.

— Значит, мне нужно больше практиковаться.

Только сейчас Ровена заметила, что Джеймс стоит непозволительно близко.

— Только не со мной, — отпрянула она, однако ноги будто приросли к полу и отказывались подчиняться команде сделать несколько шагов в сторону.

— Я всегда считал, что брак — это не для меня, но с вами готов попробовать, — не сводя с нее глаз, проговорил Уинтерли.

— Нет! — Ровена вскинула голову и посмотрела прямо в его зеленые глаза, ощущая себя трусливым зайцем, столкнувшимся на тропе с хитрым лисом.

— Полагаю, вы скоро поймете, что нам стоит попробовать, — произнес Джеймс тихим бархатным голосом с теми интонациями, которые воздействовали на любую женщину именно так, как он того желал.

Прежде чем Ровена поняла, что он намерен сделать, Уинтерли склонился и поцеловал ее в губы. Самым неожиданным для нее было то, что она не только позволила, но и со всей страстью ответила ему. Легкое возбуждение прокатилось по телу, добравшись даже до кончиков пальцев ног, а затем превратилось в пламя, жаркое и сжигающее изнутри. Даже в то время, когда полагала, что влюблена в Нейта, Ровена не испытывала ничего подобного. Желание принадлежать мужчине охватило ее с такой силой, что лишало возможности думать о чем-то другом.

Джеймс положил ладонь ей на спину, прижал к себе и удовлетворенно хмыкнул, будто знал, что она сейчас испытывает.

«Но ведь это всего лишь поцелуй, ничего большего между нами не будет», — пронеслось в голове Ровены. И следом тут же возник вопрос: «Или нет?..»

Это был лучший поцелуй в ее жизни, и сейчас перспективы узнать, что же может последовать дальше, привлекали ее больше всего на свете.

«Надо остановиться, ты ступила на опасный путь», — шептал внутренний голос женщине, которая всегда была холодна во время близости и собиралась отказаться от интимных отношений навсегда.

Теперь Ровене казалось, что ее мнение может измениться. Она застонала, когда Джеймс кончиком языка провел по ее губам. Он действовал умело, был нежен и страстен, заставлял почувствовать себя самой желанной на свете. Ровена прекратила противиться влечению, в порыве страсти прижалась к Джеймсу и тут же ощутила подтверждение того, что желание их взаимно. Это напомнило о боли, которую она испытывала почти всякий раз, когда они с Нейтом были близки. Она отпрянула и посмотрела на Уинтерли так, будто увидела перед собой нечто пугающее.

На лице его появилось выражение крайнего удивления. Он не понимал, как добровольно можно покинуть страну наслаждений, в которую он открыл ей дорогу. Джеймс Уинтерли, блестящий кавалер, щеголь, завсегдатай балов и салонов, был потрясен тем, что провинциальная вдова оттолкнула его, что она не желает близости с ним так же страстно, как он. Ровена махнула рукой, словно прогоняя наваждение, поправила волосы и решительно отступила назад. Даже мальчишку, которым он был очень давно, оскорбило бы подобное поведение женщины, готовой всего минуту назад отдаться ему.

— Я и не думал, что желание попробовать заведет нас так далеко, — наконец произнес он, стараясь за шутливым тоном скрыть досаду.

Однако ему довольно быстро удалось прийти в себя, несмотря на разочарование и неудовлетворенное желание, и он стал прежним Уинтерли, лишь чуть более хмурым, что, впрочем, заметить было довольно сложно.

— Вы все еще хотите жениться на мне? — усмехнулась Ровена.

— А почему я должен передумать?

— Потому что я не могу… Я не хочу… — Она замолчала, не найдя слов, чтобы закончить мысль.

— Вы считаете себя холодной? О таких глупостях не стоит даже думать. Женщины не целуют так мужчин, которых, по их утверждению, совсем не знают.

— Такое со мной впервые, — смущенно пролепетала Ровена.

— Что ж, отличное начало, я вам скажу. Не важно, что сделал вам мистер Уэстхоуп, мы забудем об этом вместе. — Джеймс говорил так серьезно, будто давал обет. — Есть еще много мест на теле женщины, к которым приятно прикасаться губами и языком. Я покажу вам их все и обещаю: какими бы ни были ночи с вашим мужем, наши будут несравненно лучше.

— Но все же вы не можете на мне жениться, — упрямо повторила Ровена. Сердце ее при этом забилось сильнее, когда воображение нарисовало чудесные обещанные перспективы.

— Не вижу причин этого не сделать, — сказал Джеймс своим привычным уверенным тоном и высокомерно вскинул голову.

Теперь ему было легче уйти и сохранить лицо, несмотря на то что приходилось признать, что выбранная тактика не принесла победы. На этот раз Ровена Уэстхоуп хоть и не сомкнет глаз всю ночь, но проведет ее одна.

Даже следующим утром в голове Ровены все еще звучали слова Джеймса, произнесенные им на прощание: