Элизабет Бикон - Скандал в семействе Уинтерли

Мысль сложить в чемодан эти томики в дорогих переплетах и, хромая, скрыться в ночи выглядела весьма соблазнительно, но он не закончил свою работу. А если бы при попытке выбраться из дома с дневниками Памелы его поймали, то вся история снова вплыла бы наружу. Кто-нибудь мог вспомнить его имя, и если бы обнаружилось, что под именем пехотного капитана Картера скрывается сын лорда Криса, то как бы отозвался свет о внуке герцога, вынужденном служить в полку — пусть даже прославившемся своей отвагой и дерзостью, — где большую часть офицеров составляли сыновья торговцев и простые солдаты, получившие офицерский чин за личные заслуги?

Какие ядовитые замечания и насмешки ему пришлось бы выслушать, если бы он открыто представился племянником своего дяди. В конце концов, все закончилось бы дуэлью, а Кольму вовсе не хотелось восстанавливать справедливость, пристрелив какого-нибудь идиота. Нелл бы очень рассердилась. Мысль о своей гордой, мужественной сестре заставила Кольма улыбнуться. Если бы она была здесь, то велела бы ему забыть прошлое и жить своей жизнью. Если только он сможет забыть, что из-за эгоистичной прелюбодейки, высосавшей все деньги из его отца, сестра вынуждена сама зарабатывать себе на хлеб, он впервые за восемь лет, возможно, станет самим собой и научится радоваться новому дню и тому, что его не убили.

Пробурчав очередное проклятие в адрес того дня, когда взгляд лорда Криса упал на Памелу, Кольм, хромая, подошел к маленькой лесенке, позволявшей добраться до верхних полок библиотеки, чтобы спрятать оставшиеся дневники.

Ив Уинтерли до сих пор не могла взять в толк, как мачехе удалось уговорить ее прийти на этот треклятый прием. Лучше бы умная леди Хлоя Уинтерли, виконтесса Фарензе, этого не делала. Сначала ей пришлось терпеть тот бред, которым тетя Дернли приветствовала каждого из гостей, а потом, когда она присела в танце перед своим партнером, лорд Дернли так неуклюже наступил ей на подол, что пришлось в спешке покинуть зал. Если бы тот противный старик не подкараулил ее, пока она искала горничную, чтобы та помогла ей починить юбку, она бы сбежала из этого дома прямо сейчас… Уф, нет, ей не хотелось думать о нем. Но какая жалость, что она не догадалась придумать себе головную боль, чтобы остаться дома.

Ив не волновало, если сплетники будут судачить о разрыве между Дернли и Уинтерли. Когда-то давно ее мать бросила в этом доме своего новорожденного ребенка. Папа всегда говорил, что ее мать не могла бы придумать ничего лучше, чем отказаться от нее, и обычно Ив соглашалась. Они обошлись и без Памелы. Сначала сюда привезли добрую милую Брэн, чтобы она позаботилась об Ив, а потом папа забрал их обеих. Ив росла, ни минуты не сомневаясь, что она любима, и эта уверенность была тверда, как северные скалы, о которые билось море у подножия замка ее отца. Когда Ив исполнилось шестнадцать, папа женился на леди Хлое Тиссели. Ив напомнила себе, какое счастье любить и быть любимой этой замечательной женщиной, и решила, что должна простить Хлое ее участие в том, что она оказалась на этом отвратительном приеме.

Однако какой-то противный голосок в сознании Ив шептал, что ей не удастся убежать от прошлого. «А если правы сплетники, болтающие у меня за спиной: «Какова мать, такова и дочь»? — шептал голос. — Что, если в один прекрасный день я встречу мужчину, который пробудит во мне жадную шлюху, и она заставит меня хотеть от него еще более безумных и порочных вещей, чем хотела Памела?»

«Нет, никогда!» — возразила Ив. В тот же миг ее пронзила резкая головная боль, и она поспешила свернуть в соседний коридор, надеясь отыскать какое-нибудь убежище. Она Уинтерли. Все отмечали, как сильно она похожа на отца и цветом волос и глаз, и фигурой, и характером. За три года, прошедшие с тех пор, как она начала появляться в свете, ее имя не запятнала ни малейшая тень скандала, несмотря на все попытки записных волокит и охотников за приданым скомпрометировать ее, чтобы заставить выйти за них или завести любовника. И все же слухи продолжали ходить даже без доказательств, и злые глаза старались уловить хоть какие-нибудь признаки ее сходства с Памелой.

Нельзя позволить себе расплакаться, тогда бы все поняли, что тому есть причина. Вдобавок она так и не пришила свою оторванную оборку, и ее приходилось придерживать, чтобы она не оторвалась совсем. Ив не знала, что делать. Она чувствовала себя неуверенно и вздрагивала от каждого звука. Будь Ив бедной и одинокой, безумная жизнь матери и ее злосчастная репутация уже давно погубили бы ее.

Это чуть не сделал ее первый настоящий ухажер. Ив содрогнулась, вспомнив о своей юношеской глупости. Как ей вообще могло прийти в голову, что она влюблена в этого дурака? Папа и Хлоя предупреждали, что он не такой, каким кажется ей. Она не верила им до тех пор, пока однажды не отказалась тайно бежать с ним. Весь лоск и очарование ее первого взрослого кавалера растаяли в один миг. Он хотел ее, потому что она была дочерью своей матери, а не вопреки этому. При воспоминании о жадном, голодном блеске в его глазах Ив до сих пор начинало мутить. Он порвал на ней платье и уже приготовился взять ее силой, когда вмешался дядя Джеймс. Судя по тому, что больше этот парень не проявлял своего истинного лица, наказание возымело свое действие.

С негодованием вспоминая ту ночь и все прочие случаи, когда сдержанные и внешне респектабельные мужчины смотрели на нее горящими похотливыми глазами, видя в ней ее мать, Ив продолжала искать какое-нибудь место, где могла бы пристроиться с иголкой и мотком ниток, которые позаимствовала в пустой дамской гардеробной. Робко приоткрыв показавшуюся ей подходящей дверь, она удостоверилась, что за ней не скрываются ленивые жирные охотники за приданым, и скользнула внутрь. В этой старомодной библиотеке царила атмосфера покоя, совсем маленький камин и несколько свечей отбрасывали мягкие тени. Ив придвинула подсвечник и села на жесткий старый диван у камина, чтобы сделать несколько быстрых стежков, радуясь тому, что может хоть несколько минут побыть в одиночестве. Подтянув к себе ткань, чтобы достать до порванного места, она постаралась шить как можно аккуратней, чтобы шов выглядел так, словно оборку пришила горничная, и значит, все это время Ив провела с ней.

Все, готово. Осталось только аккуратно пришить на место полоску изящного французского шнура, и она снова будет выглядеть прилично.

Однако тут Ив заподозрила, что эта комната — не самое лучшее место, чтобы прятаться. Одно из правил дяди Джеймса гласило: прежде чем войти в незнакомое помещение, нужно оценить все пути к отступлению. Она застыла на месте с замершей в воздухе иголкой. Очередной тихий звук заставил ее оглядеться по сторонам и увидеть, что в этой обшарпанной комнате имелась галерея, которую ей следовало заметить раньше. Кто-то медленно и осторожно спускался оттуда по скрытой от глаз лестнице. По спине Ив побежали мурашки.