Елена Арсеньева - Северная роза [litres]

– Ночью что? – жестко переспросила Цецилия, которой уже до смерти надоела навязанная ей Аретино роль покорной сводни. – Представь, что тебе все это лишь приснилось, тебя мучил кошмар.

– Кошмар? – ахнула Дария. – Конечно, что может быть кошмарнее того, что мою невинность взял дьявол? Как можно замолить это?!

– Да забудь ты об этом! – не сдержавшись, рявкнула Цецилия. – Забудь! Если бы тебя изнасиловал смертный развратник, ты что, тоже в петлю бы полезла? Ничего подобного. Стерла бы коленки в молельне, вот и все!

Она не договорила, с интересом наблюдая, как Дария зажмурилась, видимо, изо всех сил стараясь это представить, но тут слезы снова брызнули из-под ресниц, и она прорыдала:

– Не могу! Не могу такого представить! Ведь вы сказали, что с мужчиной я бы получила удовольствие, мне было бы хоть что вспомнить хорошее, а тут… – И она с отвращением передернула плечами.

– Ну-у, если дело только в этом… – протянула Цецилия задумчиво, словно с трудом искала ответа, в то время как уже ясно видела, что делать, что говорить, и нужные слова неслись наперегонки. – Надо сделать так, чтобы тебя взял смертный мужчина. Тогда будет считаться, что он разрушил твою девственность, а инкуб и впрямь являлся во сне.

– Будет считаться? – недоверчиво переспросила Дария. – А кем?

– Да нами с тобой, – пожала плечами Цецилия.

Дария нахмурилась, обдумывая сказанное своей мудрой наставницей.

– И что, для этого годится любой мужчина? – спросила она осторожно.

– Ну уж нет! – оскорбленно фыркнула Цецилия. – Это должен быть особенный мужчина, знающий толк в любви.

– А где найти такого мужчину? – деловито спросила Дария, и Цецилия мрачно усмехнулась:

– Предположим, я смогу тебе помочь. У меня есть один знакомый. Он настоящий патриций, из тех, кто вписан в libro d’oro, Золотую книгу, человек почтенный…

– Почтенный? – перебила Дария с едва уловимой ноткой разочарования в голосе. – Но… разве для сего непременно нужны почтенные лета и знатное происхождение?

– Тебе что, баркайоло [16] Так в Венеции называют гондольеров. сюда привести? – сухо осведомилась Цецилия. – Человеку, о котором идет речь, слегка за сорок. Самый раз!

Ей очень хотелось добавить, что за свое патрицианство Аретино заплатил двести или триста дукатов, так что о его знатном происхождении можно говорить только со скрытой усмешкой. Другое дело, что сын сапожника из Ареццо живет так, как не каждый principe [17] Князь (итал.) . может себе позволить! Но она не стала вдаваться в подробности, а только уточнила:

– Так ты согласна?

– Да что же мне делать? – воздела руки молодая монашка. – Этот грех можно хотя бы замолить! Страшно только, что я совершаю сие по доброй воле, сознательно нарушая обеты, которые принесла Господу!

– Ну, моя милая, – пожала плечами Цецилия. – Господу нашему, Иисусу Сладчайшему, столько приносят обетов, что он и счет им потерял, наверное. Где ему разглядеть, какой нарушен, а какой нет!

Дария подумала-подумала – и кивнула. А ведь и в самом деле! У Бога столько дел, столько людей требуют его присмотра! Может быть, ей повезет, и Господь в нужную минутку как раз обратит свой взор на какую-нибудь другую грешницу?..

Кое-как угомонив Дарию приказом лечь поспать (нет, разумеется, в другой келье, в другой постели, как же иначе!), Цецилия стремглав убежала к себе и дала волю ревнивым слезам. Мало того, что Аретино бросил ее ради этой безобразной простушки, так она еще и должна была устраивать их новые встречи! Больше всего ей хотелось сейчас плюнуть на Дарию, на Аретино, на все другие дела, которые требовали ее необходимого вмешательства, но слишком многое могло рухнуть, посмей она не угодить Аретино, а потому Цецилия собралась с силами и открыла свой секретер, где лежали перья и бумага. С нарочным в палаццо на Canal Grande [18] Канал Гранде, Большой канал (итал.) – самая известная протока в Венеции между островами, на которых расположен город. было отправлено послание. Тотчас пришел ответ. Цецилия, прочитав и подумав, написала снова. Пьетро – тоже. Словом, до времени «Ave Maria» [19] Час вечерней молитвы в католических монастырях. Цецилия только и делала, что получала и отправляла письма, и к урочному часу дурное настроение ее достигло своей вершины.

Вдобавок Пьетро Аретино велел Цецилии самолично доставить ему добычу! Он обещал щедрую награду, но для Цецилии самой высокой ценой было его молчание.

Гондола не причалила к парадной лестнице, роскошными террасами вырастающей прямо из зеленоватой воды Canal Grande, а обогнула дворец Аретино справа, юркнула в какой-то canaletto [20] Маленький канал (итал.) . и остановилась у скользких гранитных ступенек.

Их уже ждали. Высокий прилизанный молодой человек в черном бархатном камзоле подал руки дамам с видом беспечным и наглым и помог выйти из гондолы. Для маскировки они обе были облачены в глухие черные плащи с капюшонами. Цецилия перехватила испуганно-любопытный взгляд Дарии, брошенный на встречающего, и с трудом подавила улыбку: вот смеху было бы, когда б Дария решила, что это – ее грядущий обладатель, и почувствовала к нему влечение! Луиджи Веньер был всего лишь учеником и секретарем Аретино – ну, доверенным лицом, облеченным особыми тайнами, конечно, – однако ему-то Аретино мог спокойно доверить любую из своих любовниц, а то и всех, вместе взятых: Луиджи весьма прохладно относился к женщинам, предпочитая мужчин. Но он всегда старался держаться как галантный кавалер и, распуская слухи о своих невероятных любовных приключениях, не жалел денег для женщин, которые во всеуслышание подтверждали эти слухи.

Еще бы! Содомия наказывалась смертью! Цецилия помнила, как несколько лет назад патриций Бернардино Корреро и священник Франсуа Фабрицио были за это обезглавлены на Piazzetta [21] Piazza и Piazzetta ( букв . площадь и площадка (итал.) – главные площади Венеции. , и тела их потом сожгли, но подражатели им тотчас нашлись. Содомитов подвергали даже особой казни, заключающейся в том, что виновного сажали в деревянную сквозную клетку и заставляли ее висеть на страшной высоте от земли. Любитель наслаждения становился объектом всеобщих оскорблений, терпел жару, холод, дождь, ветер… Патриций Франческо де Сан-Поло попробовал убежать, сломав стены своей клетки, но разбился насмерть. После этого мнения в Совете десяти разделились. Некоторые требовали немедленной казни для содомитов, некоторые уверяли, что народу необходимо еще и зрелище позора. Специальный суд против содомитов собирали каждую пятницу, и результаты его становились общим достижением. Каждые три месяца избирали двух людей благородного происхождения, которые должны были постоянно носить оружие, чтобы на всяком месте убивать содомитов, где бы их ни встретили. Однако Луиджи Веньер по-прежнему жив…