Лара Темпл - Внезапная помолвка

Потом Макс глубоко вздохнул, и она поняла, что все закончилось. И сейчас им предстоит взглянуть друг на друга ясным взором, не замутненным жаркой пеленой желания. Что ни говори, а страсть сродни безумию, и теперь, когда Софи познала ее, она поняла, почему литература и искусство так часто обращались к этой теме. Никогда в жизни ей не пришло бы в голову, что она может соблазнить мужчину, заманив его в постель… Хотя это даже нельзя было назвать постелью, поскольку они лежали на полу, а ее прелестное новое платье бесформенной грудой валялось под креслом в стиле Людовика XVI, и из-под него выглядывал сюртук Макса.

Софи чуть не застонала от стыда, но закрыла глаза и сдержалась. Надо надеяться, что он справится с последствиями лучше нее. Макс осторожно отодвинулся в сторону, и, когда его тяжесть спала с ее тела, Софи ощутила это как утрату. Она старалась не смотреть на него, когда он очень нежно поднял ее, как будто чувствовал боль, резко кольнувшую ее между ног. Подняв с пола нижнюю сорочку, Софи стала нервно перебирать ее в поисках горловины. Макс, не говоря ни слова, взял у нее сорочку и быстро надел ее через голову Софи. Потом сделал то же самое с ее корсетом и платьем и, повернув ее спиной к себе, принялся завязывать ленты и застегивать крючки. Наконец она почувствовала, как его руки расправили складки ее рукава и отвели с плеч пряди волос. Только тогда она набралась смелости и повернулась к нему.

Лицо Макса казалось спокойным и бесстрастным, смягчилась только линия губ. Софи невольно изумилась мысли, что этот красивый мужчина только что любил ее… Нет, не то. К чему обманывать себя? То, что произошло, было лишь утолением плотской жажды. Восхитительным и потрясающим, но не любовью. Макс поднял глаза, и их странный взгляд – смесь чувственной лени и удовлетворенной похоти – больно задел какую-то незащищенную часть ее души.

– Простите меня, – наконец сказал он. – В первый раз это должно было произойти не так. Не могу поверить, что я… на полу…

В его голосе звучало такое обезоруживающее изумление и раскаяние, что Софи засомневалась, кто из них двоих тяжелее переживал эту потерю контроля над собой. Ее охватило желание успокоить его.

– Две моих сестры говорили, что после всех ожиданий и страхов первый раз стал для них просто кошмаром. Поэтому, возможно, так даже лучше.

Макс засмеялся и убрал прядь ее волос за ухо. От этого нежного движения ей захотелось по-кошачьи потереться об его руку. Но его брови нахмурились.

– Я рад, что это не стало для вас кошмаром. И все же я должен был устоять. Мое дело – защищать вас, а не пользоваться вашей слабостью. Это непростительно.

Это возвращение «сурового герцога» вызвало у Софи неуместный взрыв смеха. Она еще чувствовала себя слишком счастливой, чтобы его предсказуемое отступление могло причинить ей боль. Напротив, она почувствовала странное желание защитить его от многочисленных тягот и обязанностей, которые он бесстрашно взвалил на себя.

– Я никому не скажу, – скромно ответила она, и его суровость немного спала.

Макс пригладил ее растрепанные волосы, и его глаза потеплели.

– Если кто-нибудь увидит вас в таком виде, вам и не понадобится ничего говорить. Лучше поднимитесь наверх, пока не появился Ламбет.

Софи шагнула к Максу, провела ладонью по рукаву сюртука.

– Думаю, и вам не стоит показываться Ламбету на глаза, ваша светлость. В данный момент ваш костюм тоже нельзя назвать безупречным. Стойте, я попробую спасти ваш галстук.

Макс молча стоял, пока она пыталась справиться с замысловатым узлом его галстука. Под его упорным взглядом в ней снова шевельнулось эхо наслаждения, которое он ей доставил, и Софи заставила себя отступить назад.

– Нет, это безнадежно. Вам определенно нельзя встречаться с Ламбетом.

Он улыбнулся неожиданной мальчишеской улыбкой, которая на редкость шла к его растрепанным волосам, и, подойдя к двери, повернул ключ.

– Я вас понял. Спасаюсь бегством. – Макс задержался на пороге. – Вы уверены, что с вами все в порядке? Я не сделал вам слишком больно?

Софи покачала головой. Тревога в его голосе заставила ее удержаться от слов, которые ему наверняка не хотелось бы слышать.

После секундного колебания Макс кивнул и вышел.

Макс благополучно добрался домой, не встретив никого из знакомых. Когда он оказался в своей комнате, ему хватило одного взгляда в зеркало, чтобы понять, что любой человек, даже не обладая особой интуицией, мог догадаться, что с ним произошло. Несмотря на все старания Софи, его галстук был безнадежно испорчен, а волосы выглядели так, словно он очень старался изобразить стиль coup de vent [3] Порыв ветра ( фр. ). , вошедший в моду с легкой руки Байрона.

Сейчас, когда рядом не было Софи, он с особой силой ощутил безумие того, что случилось. Это его вина. От начала и до конца. Но Макс мог сколько угодно говорить себе, что, зная о ее девственности, должен был сдержаться. Правда в том, что он не хотел себя сдерживать. У него было достаточно возможностей отступить. Он даже говорил себе, что доставит ей удовольствие, которого она так очевидно жаждала, и этим ограничится. Но в какой-то момент все его благоразумие растаяло, как дым.

Макс стянул галстук, охваченный растерянностью, стыдом и удовольствием, смешанным с чувством вины. Конечно, неразумно лишать свою нареченную девственности на полу дома ее тети. Но она была так восхитительна. Сейчас ее нежелание подчиняться правилам и упорное стремление идти тем путем, который она считала правильным, привело… к более чем приятному результату. Но так будет не всегда. Фактически именно оно привело к их вынужденной помолвке, и уже сейчас Софи могла оказаться беременной, потому что он впервые в жизни не предпринял никаких предосторожностей.

Макс снова посмотрел на свое отражение в зеркале. Он никогда не думал о Софи как о возможной матери своих детей, если не считать чисто теоретических соображений о наследниках. Но сейчас это вызвало в его воображении целую вереницу образов, приводивших его в смятение. Большое число племянников приучило Макса к обществу малышей, но мысль о Софи, держащей на руках его ребенка, почему-то вызывала тревогу. Он будто видел в окно чью-то чужую жизнь, и ему хотелось сделать шаг и оказаться в ней. Несмотря на свои странности, она наверняка стала бы хорошей матерью. Если она могла с такой любовью относиться к чужому малопривлекательному мопсу, то, несомненно, щедро одарила бы ею своих детей. Больше, чем он сам. Значит, у его детей будет хотя бы один родитель, способный на настоящую любовь. С леди Мелиссой они стали бы точной копией его родителей. Внимательными, но лишенными настоящего тепла. Ему просто надо убедиться, что Софи понимает всю тяжесть ответственности, которая ляжет на ее плечи. Чем раньше он отвезет ее в Харкот, чтобы она увидела, за что он – а теперь и она – отвечает, тем лучше.